Роберт собирался идти в свою квартиру, бабушкины пирожки не привлекали его, бистро с шаурмой возле дома составила бы обед. В дверь позвонили, он открыл, на пороге стояла девушка в осенней темно-оранжевой  шапке с гербарием на ней. На Роберта смотрели шоколадные глаза с длинными ресницами, темные волосы обрамляли ее лицо и подчеркивали нежность бархатистых губ.

– Добрый день, – произнесла незнакомка, кутаясь в вязаном пальто под цвет шапки.

Рядом стоял чемодан на колесиках и небольшая сумка через плечо.

– Добрый, вы квартирой не ошиблись? – разглядывая удивительные теплые глаза, спросил Роберт.

– Вроде нет. Улица Ольховая дом сорок шесть, квартира двадцать два, – она показала листок объявления, смутившись, спросила. – Ваш адрес?

– Да, это адрес моей бабушки, проходите. Я сразу не сообразил, это она комнату сдает, – помогая заносить чемодан, пригласил Роберт гостью. – Бабуля, Тёмовна, тут к тебе пришли.

По коридору раздалось шорканье по полу.

– А Эллочка! Ты нашла мой дом! Как я рада, что ты согласилась разделить зимние вечера со мной, – она открыла комнату, где когда-то жил Роберт. – Проходи, вот эту комнату я приготовила постояльцам, если понравится, значит твоя.

Элла сняла полусапожки и одела предложенные домашние тапочки, прошла за Тёмовной в комнату. Роберт проследовал за дамами и встал у дверей, он следил за тем, как Элла рассматривала комнату. Она подошла к окну и раздвинула шторы. На улице ветер сдувал последние листья и бросал их в окно, они касались стекла и летели дальше, унося теплые краски на юг. На горизонте виднелось море, а перед ним парк и невысокие строения.

Она подошла к письменному столу и взяла в руки фотографию в рамочке.

– Это моя семья, – бабушка надела очки, которые висели на цепочке. – Это вот я, а это мои дети, здесь Роберту пять лет было, а вот его сестра Лариса, ей тут три года. А это их родители мой сын и его жена. Ларису ты еще встретишь, она в России, а вот родители уехали заграницу, не знаю, когда явятся.

В голосе бабушки Роберт опять услышал укор, он подошел и положил руки ей на плечи, наклонился и поцеловал серебристые от старости и переживания волосы.

– Милая моя Тёмовна, не переживай ты так! Вернутся, все закончится и вернутся. У них контракт, как закончится, так и явятся. Они же звонили и рассказывали, что домой хотят, но контракт не дает, – он посмотрел на Эллу. – Вам нравится? Может, вы хотите кушать, бабушка у меня замечательно готовит и только, что предлагала мне съесть пирожки. Пойдемте чай пить? Предложил он девушке, намереваясь остаться еще на немного. Бабушка оставила молодых людей и пошла, накрывать на стол, поставив еще один прибор. Роберт закатил чемодан, а Элла сняла с себя шапку и пальто. Темное платье, облегало фигурку и подчеркивало точеный стан, лебединую шею. С кухни бабушка позвала к столу.

Роберт оторвался от созерцания и пошел к выходу из комнаты. В этот момент Элла достала из сумки, что висела на ее плече, шкатулку. Он бы не обратил на эту вещицу внимания, если бы, девушка была одета в брендовые вещи, с чемоданом известного производителя. Но вот шкатулка явно стоила состояние, он не мог ошибиться, взглянув на нее мельком. Эта изящная вещица выполнена из слоновой кости, дорогой предмет, который та поставила на стол.

Дурные мысли поползли в голове, но бабушкины расспросы о работе и повседневные новости его думки отодвинули на задний план. Бабушка налила чай себе и внуку, потом спросила Эллу.

– Какой чай тебе наливать, может разбавить холодной водой?

– Нет, нет, я пью только кипяток, можно, сахара три кусочка? – попросила Элла.

– Конечно, моя дорогая, – Тёмовна поставила сахарницу на стол к пирожкам.

Девушка положила в кружку сахар и, размешивая чай, сказала:

– Это у вас  шен пуэр, я больше люблю Кимун красный чай, – она поднесла кружку ко рту пар поднимаясь, касался ее щек и носика, на мгновение Роберту показалось, что ее кожа отливает зеленым перламутром.

Он зажмурился, потер глаза и посмотрел опять, но ничего такого уже он не увидел. «Надо раньше спать, ложиться. Сегодня без гулянок, завтра на работу!» – поставил себе условие Роберт и отхлебнул чая.

– Эллочка, а откуда ты разбираешься так хорошо в чаях? – спросила бабушка, доставая пакет, из которого засыпала заварник.

– Это все мой отец, он у меня любитель чая и выбирал только лучшие сорта, – она отпила еще и продолжила. – Кимун вам тоже понравился бы, он приятный с неповторимым букетом и красивым цветом.

– А ты откуда приехала к нам в город? – спросил Роберт, разглядывая ее пальчики. Кружка с чаем не обжигала ее, она легко делала глотки.

– Я с юга, обожаю море и горы. Вот и выбрала ваш городок, где есть и море, и горы, – она сделала еще глоток, поставила кружку.

– Где теплые вещи, зима заходит, а у тебя все осеннее, – переживала бабушка.

– Еще один чемодан на вокзале в камере хранения оставила, а то куда бы я сейчас тянула их, – улыбнулась она.

– Может свозить на вокзал за вещами? – предложил Роберт.

– Не откажусь, но денег у меня нет, чтобы вам заплатить, – она смотрела на него, широко раскрыв глаза.

– Да зачем мне деньги, это вон Тёмовна за комнату будет брать, а мне не надо, – засмеялся он и слегка щеки порозовели.

Роберт поправил рукой модельную стрижку светлых волос и подмигнул любимой бабушке. Та махнула рукой и добавила.

– Вот всегда нашкодит, посмотрит голубыми глазенками и думаешь, за что наказывать, любимый же внук. Ну, раз уже согласился, съездите за вещами. Да и все будет в порядке, – она допила чай и пошла, смотреть сериалы.

Роберт и Элла оделись и поехали на вокзал. В машине они не разговаривали, ему постоянно звонили или он кому-то. Одного послал прямым текстом, а потом извинялся перед Эллой за вспыльчивость. Она только улыбалась и смотрела по сторонам, казалось, она не в машине, а там на улице. Восхищалась улочками, деревьями, осенним пейзажем и ветром, который умудрялся забрасывать лобовое стекло листвой.

– Элла, какое время года нравится?

– Мне, наверно зима, – она, не раздумывая, ответила.

– Ты любишь снег?

– Конечно, люблю, а кто снег не любит! У нас уже лежит снег. Ты видел снежинки, какие они неповторимые! – ее глаза искрились радостью.

– Снег в нашем городке редкость, ну все всегда бывает не так, как мы ждем, – машина затормозила у железнодорожного вокзала.

– Я быстро, сейчас вернусь, – она открыла дверь.

– Может, я помогу?

– Нет, я сама, – выходя из машины, сказала Элла.

Роберт остался в машине, он посмотрел в зеркало, поправил волосы, подмигнул и стал ждать Эллу. Телефон опять проиграл музыку: «одинокий пастух», ответил.

– Это я. Что? Нет, у меня сегодня другие планы. Нет, нет, я сказал, – по виду его, разговор заходил в тупик, терпение заканчивалось, он стиснул зубы. —Анна, я же сказал другие планы, а не другие женщины. Перестань истерить!

Он выключил телефон и сунул в карман. На дороге показалась Элла, он вышел и помог чемодан засунуть в машину, а на ней уже была шуба и шапка, теплые сапоги.

– Ты переоделась?

– А зачем мерзнуть, вот и приоделась сразу, – она улыбнулась и села в машину.

– Может, в кафе?

– Нет, мне нужно выспаться, завтра иду на собеседование, устраиваться на работу.

– Куда, если не секрет, – он заметил, что тоже улыбается.

– Пока не скажу, хочу сама добиться чего-то в этом мире, – она погрустнела, и в глазах потух живой огонек.

– Доказать отцу?

– Да и это тоже. Не расспрашивай меня, пожалуйста, не хочу об этом говорить.

Домой ехали молча, она все также рассматривала местность, радовалась, если видела собак на улице. Роберт наблюдал, как она разглядывала море, и не удержался, проехал мимо бабушкиного дома, обогнув парк, привез ее на побережье.

– Спасибо! – Элла вышла из машины, но подойти до моря близко у них не получилось. Море бушевало, катило волны на берег. Падая, они разбивались  на мелкие брызги, и утягивало вглубь за собой песок. Она как ребенок бегала и собирала ракушки, интересные камешки, смеялась звонким переливающимся бархатистым смехом, когда на нее попадали брызги воды. Роберт стоял у машины и наблюдал за девчонкой, которая ворвалась в его жизнь, так резко и необычно. «Ее глаза он будет помнить постоянно, это он уже понял, что она купила его внимание взглядом и теперь смехом и непосредственностью и….»