Федор заметил, как возле снижающегося самолета стали кружить два вертолета, разбрасывая в разные стороны светящиеся ракеты.

– О, нас встречают салютом, – восхитился он.

– Они нас собою закрывают, – пояснил сосед. – А ракеты эти – защита от стингеров. Помогает, но не всегда.

В аэропорту встречал офицер, на смену которого и прибыл Федор.

– Анатолий, – он протянул руку. – Если не против, совместим приятное с полезным. Проедемся по городу, по ходу я тебя в курс дела введу, да и заодно мне кое-какой бакшиш купить нужно.

– Бакшиш – это что? – спросил Федор.

– Бакшиш – это подарки для родственников. Раз ты прилетел, значит скоро домой.

– Я не против, а даже, наоборот, мне интересно.

Федор прильнул к окну. Эмоции переполняли его.

– Женщины в парандже, офигеть, и это в наше время.

– А ты думал, что с победой Великой Октябрьской социалистической революции во всем мире паранджу сняли?

– Ну да, примерно так и думал.

– Ты особенно женщин не разглядывай: не любят здесь это, можешь на неприятности нарваться, – предупредил Толик.

– Так они ж в парандже, что я там увижу?

– Все равно не любят.

– Толь, смотри, дед чешет в калошах, как у моей бабушки. Только бабуля их на валенки надевает, а дед на босу ногу.

– Они и зимой так ходят.

– А что мы им с Союза носки прислать не можем?

– Можем. Потом тебе же в дукане они их и продадут.

– А зачем мужикам такие длинные рубахи? Это же неудобно.

– Очень даже удобно, например, отправлять естественные надобности. Думаешь, зачем вон тот в сторонке присел?

– Чего, прямо в городе?

– А где? У них же нет общественных туалетов.

Перед ними ехала расписанная под хохлому, забитая людьми барабухайка.

– Классная машина, – оценил Федор. – Вот бы на такой по родной деревне.

– Ну да, все бы бабки, побросав семечки, соскочили бы с завалинок, чтобы с тобой покататься, – поддержал Анатолий.

– Толь, а почему он поворот не показал?

– Так ведь нечем. Ты разве не заметил, у него, кроме гирлянды разноцветных лампочек, другого электрооборудования либо нет, либо оно не работает.

– А как ты узнаешь, куда он поворачивает?

– Вот когда повернет – тогда и узнаю.

Вдоль улицы с обеих сторон плотными рядами тянулись маленькие обшарпанные магазинчики.

– Толик, а зачем их столько? Вон у нас один универмаг или универсам на всю улицу – и достаточно.

– Так они здесь живут в основном торговлей. Деньги появились – открываешь свой дуканчик.

Не знал тогда Федор, что пройдет всего несколько лет, и улицы наших городов покроются чередой таких же дуканчиков, гордо именующих себя павильонами и бутиками.

Они остановились около одного из них.

«Надо пару баночек чая купить», – сказал Толик.

В этом дукане продавали только чай, и его аромат был слышен даже на улице. Он продавался и на развес из больших тряпичных мешков, и в разноцветных металлических коробочках и картонных пачках, сплошными рядами лежавших на стеллажах вдоль стен.

Покрутившись в дукане и повертев различные коробочки и баночки, Федор сказал: «Сейчас» – и направился к машине. Толик с интересом наблюдал за ним.

Воспитанный в духе коммунистической морали Федор знал, что все лучшее производится и растет в Союзе. А если это у нас не растет, то завозится из других стран, но только самое лучшее. Получив инструктаж от знающего человека, он вез с собой две бутылки водки, черный хлеб, большую банку селедки, батон докторской колбасы и еще прихватил с собой пачечку чая, того самого, индийского со слонами. Достав последнюю, он протянул ее дуканщику. Тот корявыми пальцами расковырял, понюхал. Кривым желтым ногтем достал несколько чаинок, пожевал их, выплюнул и протянул Федору пачку назад, произнеся при этом тираду на непонятном языке.

– Что он сказал? – спросил Федор.

– Дословно сказать не могу, но если одним словом – «Говно», – ответил Толик.

– Пойдем отсюда, я у этого старого козла никогда ничего покупать не буду, – расстроенный Федор сел в машину.

Толик улыбнулся, но все-таки купил пару баночек «Липтона».

А Федора уже увлекла другая сцена.

На обочине дороги стояла арба, груженная дровами. Не такими, как мы привыкли видеть у нас в поленнице, а просто сваленными в кучу кусками стволов и сучьев.

Уже потом, прослужив здесь около года, Федор обратит внимание на такую же арбу, как бы невзначай остановившуюся недалеко от посольства. Указав на нее капитану царандоя[1], он попросит ее досмотреть. Двое духов, копавшихся возле повозки, поняв, что их заметили, не доделав толком свое дело, попытаются скрыться. Два реактивных снаряда, замаскированных под дровами, с незакрепленной арбы уйдут вверх, гораздо выше зданий посольства, а два, не сработав, так и останутся лежать на повозке.

Но не она сейчас интересовала Федора. Он с недоумением рассматривал весы возле нее. Они напоминали аптекарские, но гораздо больших размеров. Чашечками служили два сколоченных из досок щита. На одном из них лежал груз, на второй складывали дрова.

– Что они делают?

– Дрова взвешивают, они здесь дефицит.

– Охренеть, их бы с этими весами к нам в Уссурийскую тайгу.

Они подъехали к рынку, и здесь Федор изумился в очередной раз:

– Откуда в этой средневековой стране, в этих неказистых дуканчиках, такое изобилие? Двухкассетный магнитофон Panasonic, джинсовый костюм-варенка Montana… – От разнообразных цветастых упаковок рябило в глазах.

– В основном подделки из Китая и Гонконга, – пояснил Толик. Но все равно впечатляло.

– Ты чего делаешь? – спросил он, глядя на Федора, усиленно тыкающего кнопки на часах с калькулятором.

– Да вот, пытаюсь афгани в рубли перевести.

– А ты вон бачонка[2] попроси. Писать не умеет, читать не умеет, а сосчитает быстрее, чем ты с калькулятором.

– А тебе это зачем? – Федор удивленно смотрел на Толика, вертевшего в руках прозрачную коробочку с женскими трусиками.

– Жене в подарок. Трусики «Неделька», на каждый день недели свои трусики. Очень удобно. Утром проснулся, посмотрел на трусики жены: «Ба, так сегодня же воскресенье», и опять спать.

– Не, если я посмотрю, то уже не усну.

– Ладно, поехали, а то мы и так задержались.

– Толь, а девчонки здесь несимпатичные, ну, может, кроме тех, что в парандже. То ли дело у нас.

– Погоди, еще не вечер, – многозначительно ответил Толик.

В посольстве, представившись своему руководителю и получив оружие, Федор по совету Толика сходил на лекцию-инструктаж, проводимую доктором с вновь прибывшими.

Доктор увлеченно и даже как-то вдохновенно рассказывал про местный климат, про питьевой режим, как и сколько нужно кипятить воду, про местную ядовитую живность и про страшные болезни: тиф, малярию, холеру… Давно уже побежденные в Союзе. По ходу рассказа доктор «успокоил» присутствующих, пообещав, что, по крайней мере, гепатит кто-то из них все равно подцепит, и закончил инструктаж словами:

– Для профилактики всех этих болезней необходимо хотя бы раз в неделю выпивать стакан водки или спирта.

– Доктор, а что делать тем, кто вообще не пьет? – робко спросил кто-то.

– Кто вообще не пьет, тому здесь делать нечего, – подвел итог доктор.

После лекции Федор с Толиком направились на виллу, где ему с напарником предстояло жить.

Двухэтажное строение, обнесенное высоким, глухим глиняным забором, показалось Федору довольно комфортабельным. Во дворе рос виноград и ползали огромные, величиной со столовую тарелку, черепахи. На входе их встретил афганец в длинной рубахе и тапочках. Он постоянно кланялся и что-то радостно, возбужденно лепетал.

– Хозяин, что ли? – спросил Федор.

– Не, хозяина я ни разу не видел. А этот за домом присматривает, по-русски ничего не понимает, а может быть, прикидывается: их хрен поймешь.