Приметил Боброва, который громко смеялся, общаясь с Виноградовым. Надежду из Челябинска, мило беседующую с племяшкой Боброва. Аню, которая отчитывала своего огромного брата.

Эдуард с нашей последней встречи, кажется, стал ещё более шарообразным, а учитывая, что ростом он метр девяносто и выглядел как снеговик, с огромными мясистыми руками, выглядело это комично. Всё же невысокая Аня едва ли не с животом здоровяка ругалась.

Зал был классическим. Зона танцев, зона фуршета и зона отдыха с диванами и нормальными столами. Но это было только начало вечера, так что народ, в основном, был в фуршетной зоне, лакомясь редкими деликатесами.

— Александр! — услышал я мужской голос и увидел мужчину, что приближался ко мне. Не сразу узнал его, так как тот подтянулся, оброс мускулатурой, да и выглядит моложе.

— Алексей Григорьевич, — пожал я руку Богомолову. Белкина же лишь поздоровалась и оставила мужчин болтать. — Как ваши дела?

— Если не считать того, что мои люди уже потихоньку начинают проклинать тебя и твой конкурс, очень даже хорошо, — заулыбался тот и глянул на столы. — Еда у вас просто… даже не описать. Жаль, сын не смог посетить банкет.

— А что у Ильи случилось? — с его сыном мы познакомились в торговом центре, что принадлежит их роду. Невысокий и забитый парень, но он помог мне с одеждой, а ведь я тогда выглядел едва ли не как бомж после бойни с культистами Дьявола.

— Любовь случилась! — рассмеялся тот, а я уж удивился.

— Да-да, все делают такое лицо. Но! Мы же теперь род весьма известный, благодаря военной поддержке твоего конкурса в Москве-матушке. И получаем немалые денюжки, чтобы не обнародовать те или иные дела.

— Мне самому уже страшно от того, что будет дальше, — я устало рассмеялся, а Алексей лишь понимающе закивал. Конкурс давно вышел из-под контроля.

Мы немного пообщались, и он рассказал несколько забавных случаев из того, как люди пытались похитить судей или же повлиять на голосование. И всё же, что только не творится в Москве этой… И как же люди богаты на фантазию.

Но вскоре меня окружили и другие патриархи. Всем нужно уделить время, поговорить о совместных делах, но вдруг заиграла бодрая музыка, и все отвлеклись на неё. А всё, потому что выступала она. Иримэ!

— Офигеть, ты как королеву уговорил петь тебе? — со мной находились лишь те, кто был в курсе, кто такая Иримэ. От того и недоумевали.

— Сейчас она лишь Глория, — улыбнулся им. — И, честно говоря, я сам удивлён.

Знал бы, позвал Виталия. Хотя не уверен, что он сейчас в городе. Его вроде как вывезли перед Волной.

Иримэ выступала на небольшой сцене. На ней было чёрное блестящее платье, а ещё…

— Вижу сиськи! — заржал Бобров. — До этого не вглядывался, но помню, что раньше она была плоская, как гладильная доска! Твоих рук дело?

В ответ лишь улыбнулся.

— Дьявол! Надо тебе свою жёнушку отдать на растерзание. Она уже давно просит. Но знаю я последствия такого! — вновь заржал лысеющий коротышка. — Сколько товарищей теперь жалуются на тебя.

Я аж удивился. На меня ещё и жалуются?..

— Да-да! Сделал жён красотками, а теперь все с пузом ходят. Смотреть можно, а тра***ь нельзя.

Даже не знаю, что ответить на такое… Но вообще, меня уже побить обещают, если я не возобновлю приём в клинике Белкиных. Надо бы заняться, заодно ману высвобожу и кристаллами наемся.

— Всем спасибо! — улыбалась Глория, когда ей начали аплодировать. — А теперь давайте поприветствуем наших именинниц.

Она уступила место, и на сцену вышли две рыжеволосые девушки в сопровождении их матери.

— Спасибо, что собрались на наше празднование Дня рождения. Нам теперь двадцать два, — Катя ослепительно заулыбалась толпе, и тут слово взяла Лена.

— Однако, как вы могли догадаться, позвали мы вас не ради одного лишь Дня рождения одних из многочисленных дочерей рода, — она посмотрела на меня, и я взошёл на сцену. Эх… Что за жизнь. Ещё ведь и добровольно на это иду! Что за насмешка судьбы… Я сказал насмешка, а не ржач! Не отвлекайте меня, мерзкие женщины.

— Сперва хочу поздравить Екатерину и Елену с Днём рождения, вы у меня умницы и красавицы, — поцеловал обеих. В губы, чем удивил некоторых гостей. — Ангелина, Аня, — посмотрел на зал, и вскоре две девушки поднялись на сцену, ещё больше шокируя зал. А миг спустя я достал из мешочка, что в кармане, кольца…

— Хочу объявить вам о моей помолвке с этими прекрасными девушками, — обернулся к своим женщинам и раскрыл ладонь, показав кольца.

— Катя… — она была первая в ряду. Да-да, женщин было так много, что те выстроились в ряд. А ещё всех немного потряхивало. Кроме Тани. — Кать. Ты меня покорила меня своей добротой, переменчивым характером и столь невероятной улыбкой, полной тепла и счастья.

Надел обручальное кольцо на её палец и поцеловал в губы, а также произнёс слова, которые пришлось выбивать из себя пинками. Тяжело мне такое даётся… Если бы не правила аристократов и не сильное желание девушек, обошёлся бы простым кольцом и поцелуем.

— Люблю тебя.

Катю едва удар не хватил, и она пошатнулась, но устояла. Однако всё же подошла Глория и поддержала девушку.

— Лена… — посмотрел в эти обычно шкодливые глаза и увидел хрупкую девушку, которая, кажется, всю жизнь ждала этого момента… — Ты…

— Ближе к делу, — захихикала та, с трудом переборов. — Мы всё прекрасно знаем, но уже потряхивает.

В ответ лишь улыбнулся, надел кольцо, поцеловал и произнёс «заветные слова». Пришлось уже Кате поддерживать сестру. Да что ж они все такие… промолчу какие.

— Лина… — огненноволосая девушка едва держала свои эмоции, но волосы у неё уже пылали. — Может, просто кольцо? — рассмеялся я, глядя, как ту трясёт.

— Я тебе всю одежду сожгу и оставлю в одних лишь трусах, — пригрозила та мне кулачком, а народ в зале рассмеялся. Но и Лине стало легче.

— Ты покорила меня своим внутренним пламенем, чувственностью и неунывающим характером.

— И сиськами! — выкрикнул Бобров, за что тут же получил от племянницы по лысине. Шлепок аж по всему залу разнёсся.

— Сиськами тоже, — добавил я и, надев кольцо, поцеловал девушку. — Люблю тебя.

Сказал я и отошёл. Все отошли. Ангелина вспыхнула пламенем, став чистым огнём, но получила шлепок ледяной ладонью Ани по мягкому месту и вновь материализовалась. Ещё и вскрикнула от боли.

Она хотела бы выругаться на седовласую, а та уже перешла в атаку. Выхватила кольцо, сама надела на палец и, поцеловав меня, подтолкнула к Татьяне. Вот тут народ и застыл. Никто не ожидал, что я объявлю о помолвке с дочками и их матерью.

Простили ли её дочери? Нет, не простили. Смирились? Да, смирились. Козёл ли я? По мнению смертных, вероятно. Но когда живёшь дольше, чем существует цивилизация, мягко выражаясь, восприятие мира существенно отличается от такового у смертных. Ладно, что-то я расфилософствовался. Я древний бог, и этим всё сказано.

— Придётся тебе позаботиться обо всех них, — кивнул я на четвёрку.

— Положись на меня, — захихикала та и протянула палец, а после поцелуй и… тут я почувствовал прожигающий себя взгляд. Обернулся и увидел Рейчел… Все увидели. Святая дева плакала и выглядела самой несчастной на свете.

Как же хотелось простонать. Снова все планы кошке под хвост. Пришлось судорожно думать, как поступить. Однако женщины сами всё решили и все впятером толкнули меня в спину. Чуть со сцены не слетел!

Сделав вид, что всё так и задумано, подошёл к Рейчел и провёл ладонью по её щеке. Как она вообще здесь оказалась? Сюда же по приглашениям пускают…

— Дурочка, ну чего ты плачешь? — посмотрел в её глаза.

— Н-н-не знаю… — ответила она и ещё сильнее разрыдалась. Пришлось подавить вздох отчаяния и нащупал в мешочке кольцо и срочно его переделать, как и описание. А потом взял ладонь девушки и показал золотое кольцо. Переделанное кольцо предчувствия опасности.

Та уставилась на кольцо, перестав рыдать, глаза широко раскрылись, да и рот.

— Люблю тебя, моя коротышка, — поцеловал её, а та будто окаменела.