Решив, что имею право немного полюбопытствовать, оборачиваюсь по сторонам. На подставке в душевой кабине сиротливо стоят мужской шампунь с гелем для душа и мочалкой. В стакане на раковине одна зубная щетка. Будет ли наглостью с моей стороны заглянуть в ящичек под раковиной? Наверное, да. Но я все равно это делаю.

За дверцей небольшая коробка, по содержанию которой я могу сделать вывод, что это аптечка. А рядом с ней несколько пачек презервативов.

В лицо ударяет краска, пока я быстро захлопываю дверцу обратно.

Что ж, с личной жизнью у него похоже проблем нет.

Нахмурившись своим мыслям, выключаю свет и возвращаюсь на кухню. В чайнике уже кипит вода, а Вадим нарезает на разделочной доске свинину.

– Чай завари, пожалуйста, – просит, не оборачиваясь.

– А чашки?

– Здесь, – кивает на одну из подвесных полок. – Чай тоже там. В наличии только черный.

– А с бергамотом нет? – подхожу к столу и вытаскиваю две чашки.

Вадим косится в мою сторону и его губы насмешливо кривятся.

– Я поищу ремень, а то кажется с тебя сейчас всё слетит.

– Да нормально, – отмахиваюсь я, – зато тепло.

– Ну смотри. С бергамотом нет.

Жаль. Почему-то захотелось именно с ним. Пока завариваю чай, понимаю почему. Потому что от вещей помимо порошка исходит именно этот тонкий аромат. Тот же, что я услышала в машине, когда только села к Вадиму.

– Ну, рассказывай, – подталкиваю ему чашку и опираюсь бедром на стол, наблюдая за умелыми манипуляциями с мясом.

– Что именно?

– О себе. Твоя девушка не будет против, что ты привёз к себе меня? – беру свою чашку и слегка подув, отпиваю глоток чая.

– У меня нет девушки, – Вадим щедро солит мясо и посыпает его перцем. Перемешивает в миске руками, – Была бы, я бы не сажал тебя к себе в машину.

Хм. Логично.

– А у тебя как обстоят дела с наличием парня?

Скашивает на меня взгляд, а потом помыв под потоком воды руки, включает плиту.

– Скорее с отсутствием. Нет его. Я жуткая ботанша, и любому парню предпочту свидание с книгой.

Вадим хмыкает.

– И с какой же книгой ты ходишь на свидания чаще всего?

– С ораторским искусством.

– О как. Нравится?

– Терпеть не могу. Но преподаватель садист. Не выучишь, оставайся на дополнительное занятие после пар. Поэтому уж лучше я вызубрю материал заранее, чем буду отнимать у себя время и лицезреть еще раз его всегда недовольную физиономию.

– Ну, подход верный! – усмехается громила.

– А ты у нас… начальник? – сощуриваюсь, изучая глазами его домашний образ.

На Вадиме тоже штаны и футболка. Сверху свитер, но он не надел его, а накинул на плечи.

– Как поняла? – мужчина выкладывает мясо на сковороду, отчего масло на ней начинает сильно шипеть.

Я дергаюсь назад, потому что жутко боюсь этого. Ещё не было ни разу, чтобы я готовила и не обожглась. Вадим быстро прикрывает её крышкой и достаёт из пакета овощи. Выкладывает их в мойку.

– Займешься салатом? – бросает на меня взгляд.

– Конечно.

Это я могу. Тут нет ничего, что было бы связано с кипятком.

– Так вот, поняла по твоему тону и манере разговора. – берусь за мытье помидоров и огурцов, пока он берет свою чашку и отходит к обеденному столу.

– Всё верно. Начальник транспортного отдела в частной охранной компании.

– Ммм. Интересно. А я учусь на третьем курсе на политолога.

– На третьем? Это тебе?

– Двадцать один.

Чувствую взгляд на своем затылке, а когда оборачиваюсь утверждаюсь в собственных догадках. Вадим пьёт свой чай, оперевшись бедрами на стол, и смотрит прямо на меня. Пристально и очень внимательно.

Отчего-то покрываюсь мурашками от такого неприкрытого внимания. Хорошо, что на мне столько вещей, иначе я бы подумала, что моя собственная кофточка просвечивается.

– Что? – нервно веду плечом, не понимая о чем он думает.

– Ничего, – мотает головой, будто отбрасывая какую-то свою неизвестную мне мысль, и возвращает чашку на стол, – На гарнир у нас макароны. Не против?

– Нет.

– Ну и отлично!

– Бабуль, всё в порядке! – повторяю в третий раз, отвешивая себе воображаемый подзатыльник за то, что не позвонила моей чрезмерно мнительной бабушке.

– Я уже думала случилось что, – ворчит она, – Аглая сказала ты давно ушла, и трубку не берешь. Ксенька, по жопе бы тебе дать за то, что нервы мои не бережешь!

Вадим тихо смеётся себе в кулак, потому что голос из динамика слышен на всю кухню.

– Ну я не хотела, бабуличка. Так получилось. Погода ужасная, добиралась очень долго, – бросаю в него веточкой укропа и глазами показываю, чтобы молчал.

Не хватало мне только допроса о том, кто тут ржёт на заднем плане и почему у него такой низкий голос.

– Надеюсь, не на попутках?

– Нет, конечно, – нагло вру, веселя этим громилу только ещё сильнее.

Он теперь уже откинулся на спинку кухонного дивана и в открытую слушает наш разговор.

– Смотри мне. Нет им доверия мужикам этим. Только одно нужно. Затащить в машину и…

По приоткрывающемуся рту Вадима понимаю, что он сейчас выдаст себя своим хохотом, поэтому не раздумывая дергаюсь к нему и прикрываю ему рот ладонью.

– Бабуля, я взрослая девочка и прекрасно знаю, что им нужно. Поэтому на попутках ни-ни.

Засранец сощуривает глаза и качает головой, мол «ай-ай-ай». Посмотрела бы я на него на моем месте. Моя бабуля похлеще любого генерала будет. Уж лучше её не злить.

Вадим мягко убирает мою руку со своего рта, но улыбаться не прекращает. Тянется за бокалом с вином и делает несколько глотков.

– Умница. Ну хорошо, отдыхай тогда. Спасибо, что Аглае пирожки отвезла. Она там не совсем еще истощала?

– Нет, живенькая. Пирожки, кстати, очень вкусные.

– Я ещё пришлю. Тебе с мяском или капустой? – смягчается бабуля.

Ей всего-то надо, чтобы я плотно кушала, тогда добрее неё на свете нет.

– И с мяском и с капустой. И можно ещё с вишней.

– Хорошо, Ксенечка. Ну побегу я, там новости начинаются вечерние.

– Пока-пока, целую.

Сбрасываю вызов и облегченно выдыхаю.

– Так ты сегодня пирожки отвозила? – откровенно насмехается издеватель.

– Да. Ну давай, посмейся. Красная шапочка отвозила пирожки. Ты же к этому клонишь.

– Именно. А знаешь почему?

От склоняет голову на бок и сверлит меня своими глазищами. Ух они у него какие! Загляденье!

Интересно, это вино уже действует, которое мы с ним распиваем за поеданием ужина, или я просто только сейчас разглядела?

– Потому что ты волк! И клыки у тебя большие, ага, я помню!

– Волк я не из-за клыков, – усмехается он, – просто у меня фамилия Волков.

Чувствую, как мои брови ползут наверх, а потом начинаю смеяться.

– Да ладно! Не бывает таких совпадений.

Вадим разводит руками.

– Как видишь, бывают.

Мы доедаем наш ужин, ещё немного болтая. Я рассказываю о том, что почти все детство провела с бабушкой. Мои родители ещё давно уехали на заработки в другую страну, и всё, что я о них помню – это как каждый раз мы с бабулей забирали деньги, которые они присылали ей на моё воспитание.

Когда мне было пятнадцать, они вернулись, забрали меня, пытались делать вид, что мы нормальная семья, хотя ни я, ни они так не чувствовали. Мы были чужими друг другу. Они не знали что я люблю, а я даже не пыталась узнать что нравится им. Спустя три месяца вот таких потуг, они снова собрались и укатили заграницу. Я была только рада. Такой формат отношений мне гораздо более близок и знаком.

Я снова вернулась к бабушке, а потом уехала, когда поступила в столичный университет.

– Вот уже три года как я живу в общежитии, – заканчиваю свой рассказ, который Вадим выслушал к моему удивлению с интересом.

– Бабушка твоя молодец, – говорит он, – и по поводу попуток она права.

– Ну, я уж теперь это знаю на собственном опыте, – показываю ему язык.