Я отрешённо смотрел в круглый иллюминатор дирижабля, прокручивая в голове всё то, что увидел, и что произошло. До аэродрома мы добрались в той же карете, что привезла меня в гостиницу. Пока ехали, граф был молчалив и напряжён, по его сжатым губам было понятно, что с расспросами сейчас лучше не лезть. Город я так рассмотреть и не смог – окна кареты были всё так же плотно зашторены. Но вот когда карета наконец остановилась, и я вышел наружу… Да уж, такого зрелища мне ещё видеть не доводилось. Огромное поле в несколько десятков гектаров было вымощено каменной, плотно прилегающей друг к другу плиткой. Вокруг сновало множество людей – мужчин, женщин, детей. Впрочем, здесь я ошибся, нелюдей тоже хватало. Поклажу за пассажирами несли, или везли на специальных тележках носильщики – нелюди. В основном это были носатые серокожие гоблины, похожие как две капли воды на того Шныря из камеры предварительного заключения, в которой я очутился в первый же день моего появления в этом мире, но были и здоровяки-тролли, грузящие какие-то большие ящики в багажные отделения дирижаблей, и гномы-распорядители, организующие погрузку.

Все они носили тёмно-синюю форму, как служащие, или сотрудники нашего Аэрофлота.

Но самое поразительное было не это. Дирижабли. Десятки огромных дирижаблей были выстроены на взлётно-посадочном поле, прикреплённые толстенными канатами к вмурованным с брусчатку огромным стальным кольцам. Наполненные горячим воздухом сигарообразные, эллипсоидные оболочки с рёбрами жёсткости возвышались над землёй на десятки метров, а в длину достигали метров двухсот. И, похоже, что двигатели у этих махин всё-таки имелись, только работали они не на бензине, или солярке, а на угле. Я как раз заметил, как здоровенные тролли, или огры, чёрт их знает, как они на самом деле называются, большими лопатами закидывают в мешки уголь и поднимают по трапу в прикреплённую под оболочкой дирижабля гондолу. К слову, гондол этих было две – одна в задней части, там, судя по всему, находился двигатель, и вторая в передней части, которая использовалась для управления и салона для пассажиров.

Внезапно я почувствовал на себе чей-то взгляд. Неприятное ощущение, как будто тебе кто-то в затылок целится. Обернулся, но никого подозрительного не заметил – позади меня метрах в пяти стояла парочка – богато одетый мужчина лет сорока пяти – пятидесяти с усами а-ля Сальвадор Дали, и дамочка лет двадцати пяти в роскошной меховой шубе до пят. И судя по нагромождению кожаных баулов и чемоданов, стоявших рядом с ними, упакованы они неплохо. Я только хмыкнул. Типичный бизнесмен – владелец фирмы со своей блондинкой-секретуткой с ногами от шеи, отправляющиеся в отпуск на Мальдивы. Или в Куршавель. Или куда тут бизнесмены со своими девушками нетяжёлого поведения отправляются? Человек – везде человек, и в каких-то моментах наши миры очень похожи.

Чуть дальше стояла стайка девушек в синей форменной синей одежде и кокетливых шляпках с круглыми полями, по-видимому, здешние стюардессы. Кхм… А девчонки-то симпатичные! Никакой косметики, слоем которой покрывали лица барышни в моём мире, стройные, смешливые, щёчки раскраснелись от небольшого морозца. Прелесть, а не девчонки! Ещё дальше, на дорожках, ведущих к посадочным площадкам дирижаблей, столпились пассажиры, и вычислить того, кто проявлял ко мне повышенный интерес, я не смог.

Неужели кто-то из Ипатьевых? Граф предупреждал, что глава рода будет мне мстить за позор его сына, и уж думаю, что нанять профессиональных убийц ему не составило бы никакого труда.

– Уважаемые дамы и господа! – после короткого мелодичного перезвона прозвучал мягкий женский голос сверху. Я поднял голову, увидев, что он исходил из каких-то серебристого цвета тарелок, закреплённых на столбах, стоявших по периметру посадочной площадки, которые одновременно выполняли и функции фонарей. Уже начинало темнеть, и они зажглись, источая зеленоватый свет. – Пассажиров рейса Ново-Николаевск – Симбирск прошу пройти на посадку. Дирижабль находится на стоянке номер восемь. Приятного полёта!

– Наш рейс. Пойдёмте побыстрее, Андрей Анатольевич, а то у меня что-то предчувствие нехорошее, – стоявший в напряжённой позе граф размял пальцы, затянутые кожаными перчатками и сузившимися глазами обвёл толпу пассажиров и провожающих.

К трапу дирижабля мы двинулись быстрым шагом. Граф на ходу снял перчатки, сунул их в карман, и я вновь увидел, как он быстро-быстро мельтешит пальцами, сплетая их в различные фигуры. Что он делает? До трапа пришлось пройти метров пятьсот, никаких автобусов, доставлявших пассажиров к самолёту, тут по понятным причинам не было.

– Ваши посадочные талоны, господа, – учтиво обратился к нам стоявший возле трапа мужчина в синей форме.

– Держите, милейший, – граф протянул стюарду два билета с золотыми корешками.

– Добро пожаловать на борт. Пассажирский салон первого класса находится справа от входа. Вас проводит наша стюардесса. Приятного полёта, господа.

– Благодарю вас, – отрывисто бросил граф, почти бегом устремившись вверх по трапу. Да что с ним такое? Мне ничего не оставалось, как тоже ускориться, ощущая, как вещевой мешок бьёт по спине. Это вам не современные тактические рюкзаки и разгрузки с поясами, вещевой мешок – штука малоудобная. Эх, вот по различной воинской снаряге мой мир всё-таки шагнул куда дальше, чем этот.

– Падай! Быстро! – рявкнул его сиятельство, рванув меня за рукав. Он стоял, странно сгорбившись, его пальцы так и мелькали, выписывая в воздухе какие-то фигуры. Я рухнул ничком на ступени трапа, мало что понимая. В воздухе вжикнуло. Потом ещё раз. И ещё. Я бросил взгляд назад и вверх. Нас с графом окружало полупрозрачное голубоватое марево. И в этом мареве один за другим расцветали странные красные всполохи, от которых, как от упавших в воду камней, расходились концентрические круги. Это ещё что?

– Князь Ипатьев, похоже, решил рискнуть, нанял профессионалов, – прошипел граф. – Выследили всё-таки. То-то меня нехорошее предчувствие одолевало. Ну да ничего, сейчас передам ему привет…

Игнациус Лайола снял очки, которые носил, невзирая на быстро сгущавшиеся сумерки, и я вновь увидел, как разгорается его кровавый глаз. Жутковатое зрелище. Граф проделал несколько пассов пальцами, после чего резко свёл перед собой ладони, вытолкнув их перед грудью. Раздался низкий, на грани инфразвука, гул, меня обдало потоком раскалённого воздуха. Уши на мгновение заложило, как это бывает в самолёте при быстром наборе высоты. Резко хлопнуло, и стоявшая примерно в километре от нас высокая башня, похожая на гриб со стеклянной шляпкой, выполнявшая, судя по всему, функцию диспетчерской вышки, взорвалась, будто в неё угодила ракета, несущая заряд тротила килограммов на пятьсот. Трап ощутимо тряхнуло, а через пару мгновений донёсся отголосок ударной волны. Это что такое сейчас было? То самое применение боевой магии? Даже на таком расстоянии было прекрасно видно, что то, что осталось от диспетчерской вышки, и всё в радиусе сотни метров уничтожено. Горел даже камень! Да это же просто оружие массового поражения!

– Ну вот и всё. Как говорили древние латиняне, финем лудум. Конец игры.

Граф усмехнулся, вновь нацепив чёрные очки на длинный нос. Марево вокруг нас исчезло. Его сиятельство нагнулся, подобрав с трапа… Пулю. Причём очень серьёзного калибра. Не знаю, какую систему измерения используют здесь, но пуля, судя по размеру, очень походила на 12,7 х 108 мм, какие использовались для крупнокалиберных пулемётов в моём мире. Попади такая, не спасёт никакой бронежилет, мгновенная смерть гарантирована.

– Что случилось? С вами всё в порядке?

Из «тамбура», ведущего в нутро пассажирской капсулы выбежал взволнованный человек в синей форме и в фуражке. На обшлагах рукавов его кителя были вышиты три золотые продольные «лычки». Похоже, это командир дирижабля.

– Капитан, командуйте взлёт. Немедленно, – в руке графа появился уже знакомый мне знак тайной канцелярии. – Я – граф Игнациус Лайола, Тайная канцелярия его Императорского величества.