Вывод: часто случается, что в период профессионального разрыва человек предоставлен сам себе. И в такой момент закрадывается вполне логичное сомнение в своей нужности. Вопрос признания и сопричастности к обществу стоит всегда необычайно остро. Нам хочется верить, что все наши усилия не напрасны. Нам хочется приносить пользу и чувствовать, что наша деятельность имеет значение.

Если вам пока не удалось погрузиться в дело жизни, которое дарит ощущение нужности, не отчаивайтесь. Редкий человек не испытывает сомнения и не сталкивается с трудностями. Смотреть в зеркало временной невостребо- ванности неприятно и больно, но, как и любая боль, она является стимулом к важным переменам. Искать смысл в происходящем, определить, что важно и полезно, как выглядит для вас успех – это те вопросы, на которые надо ответить. Они помогают взять на себя ответственность за собственную жизнь. Учет обоих типов мотивации в этом процессе позволит отслеживать, какая из них, внутренняя или внешняя ослабевает или выходит на первый план.

Прежде чем любая цепочка выстроится во вдохновляющую и окрыляющую идею, водоворот разрозненных профессиональных событий может ввести нас в ступор, когда нет ясности в мыслях, действиях и намерениях.

Так было и со мной.

Моментов, когда не контролируемые мной обстоятельства вмешивались и не позволяли реализовать мечты и планы, у меня было много. Моментов, когда казалось, что достигнут потолок и было непонятно, чем заняться дальше, было столько же.

Поэтому начинать всё снова приходилось много раз.

С высоты опыта могу сказать, что одни начинания были более болезненные, другие – менее. Уровень болезненности определялся не сложностью задачи, а тем, насколько долго длился процесс, когда я не понимала, как дальше действовать.

Студенчество во Франции было очень непростым: мне пришлось подстраиваться под новую систему общества, заново учиться, пытаться заработать деньги и как-то выжить. Через некоторое время я стала специалистом в области исследования

рынка, имела диплом, который давал мне много надежд, но мало возможностей устроиться на работу по профессии.

2003 год для меня был не самым простым. То я попала к мошенникам, то работала по краткосрочным контрактам и поэтому не могла глубоко погрузиться в суть новой профессии исследователя рынка.

– Надоело! – воскликнула я однажды утром. Купила билет в один конец и улетела в Москву.

За неделю прошла два собеседования в крупных институтах, получила два предложения и приступила к работе в новой должности.

Радуюсь, а коллективчик, смотрю, грустный сидит, смотрит на меня сурово, не разговаривает. «Уж я к ним и так и эдак, со словами и без слов», а они всё суровее и суровее.

Однажды утром прихожу, а коллеги загадочно улыбаются. Пока я куртку снимала, подходит ко мне самая опытная сотрудница и сладким голосом мяукает:

– Мур! У нас новый серьезный клиент появился. Я предложила руководству, чтобы ты вела этот проект самостоятельно. Будут вопросы, обращайся.

– Как самостоятельно?! Я же еще не всё умею делать и не знаю специфику клиента, – хотела ответить я, но кошечка уже удалилась, оставив меня наедине с моими страхами.

Что делать? Проект начался. Наступил назначенный день глубинных интервью. Я принимаю первых респондентов. Провожу интервью и с ужасом осознаю, что видеозапись не сработала и всё пошло насмарку.

Сразу сообщаю кошечке. Улыбнувшись, она предложила не расстраиваться и подготовить анализ по заметкам, сделанным от руки. Дальше был большой скандал, и, чтобы утихомирить яростного клиента, меня попросили уйти.

Я спускалась в лифте с 17-го этажа, перед глазами пронеслись: кошечка, мой диплом, оценка рисков смены профессии,

все за и против, нагрянувшие сложности, огорчения и обиды. Но не было прострации. Вскоре заветный Грааль был найден.

После двух лет дополнительного обучения в бизнес- школе на факультете международного управления персоналом я стала обладательницей «распространенной и востребованной профессии» и устроилась HR-менеджером в международную компанию. На тот момент я была уверена, что смогла реализовать свои мечты о работе. Плавно и уверенно я занимала позиции в новой развивающейся компании, нарабатывая профессиональные компетенции HR. Почувствовав, что потенциал компании для меня иссяк, я решила начать новый поиск. Но он не понадобился, так как одним майским утром моя жизнь начала выстраиваться по не запланированному мною сценарию.

– Меня приглашают на работу в Китай! – радостно объявил муж после неожиданного телефонного звонка президента компании.

– Когда вылетаем? – без промедления спросила я.

– Через месяц.

Именно этот первый опыт экспатриации в Китай оказался предвестником новых профессиональных изменений.

И именно в этот раз я впервые испытала состояние временного отсутствия ясности в понимании, куда двигаться и что делать в новой стране. За плечами я оставляла многообещающую карьеру HR во Франции, а также стабильность, к которой я так долго шла. Впереди была неизвестность: новая страна, два младенца на руках, отсутствие работы, невладение китайским языком. Но это совсем не пугало. Я с рвением учила китайский язык и пользовалась любой возможностью продолжать свою профессиональную деятельность в Поднебесной империи.

После трех лет жизни в Китае я говорила на сносном китайском языке, руководила филиалом французского агентства

по рекрутингу, строила планы развития и продвижения. Младенцы чирикали по-китайски лучше, чем я со своим честно заработанным дипломом HSK 3, лопали за обе щеки китайские пельмени, приготовленные няней, и жизнь казалась легкой и беззаботной.

И именно в этот момент, когда я заново обрела профессиональную стабильность в чужой стране (уже второй после Франции!), жизнь преподнесла новый сюрприз.

Нас ждал Бангалор, Силиконовая долина Индии, а меня – новая волна профессиональной неопределенности.

Переезд в Индию и уровень болезненности, связанный с новыми переменами в жизни, был более ощутимым. Это был период временной прострации, период пустоты в мыслях, который давал возможность расслабиться и увидеть то, на что раньше не было времени или желания. С ним я тоже достаточно «легко» справилась. На тот момент мне казалось, что найден стержень, дающий уверенность и ощущение смысла в построении моей новой профессиональной деятельности.

Но кто бы мог предположить, что это был всего лишь новый виток цикла перемен.

Эта попытка примерить на себя новую профессиональную роль оказалась настолько сложной, что после первых трех лет практики в профессии коуча я испытывала лишь чувство отчаяния от невозможности быть востребованным профессионалом. Однажды муж невзначай пошутил над моей работой. Я от души посмеялась, а затем так же от души расплакалась.

Каждый раз пытаюсь распутать этот клубок нелепых ощущений.

Грустно смеяться над собой, точнее, над ситуацией, когда чувствуешь свою невостребованность.

Голая правда моей новой профессии коуча была в том, что я могла работать сидя на кухне, в домашних тапочках, поставив за собой ширму и делая вид, что нахожусь в профессиональном

деловом центре. От наличия ширмы подташнивало: если представить ее прозрачной, то можно было увидеть немытые кастрюли, овощи на столе, а если это была спальня, то тут вообще пипец.

На какой-то момент вся профессиональная деятельность свелась к наличию ширмы. Ширма нелепых ситуаций, какой-то незаконченности, недоделанности, недопрофессии, недо… Становилось немного легче от осознанности и самокритики, но тяжело было на душе от очередной неопределенности и столь знакомого чувства безысходности.