11. Никомедия, как утверждает Филосторгий, была разрушена землетрясением, пожаром и приливом морских волн, при этом погибло множество людей, и тогда собор был созван в Селевкии, так как сторонники Василия отвергли Никею, а приверженцы Евдоксия и Аэция отказались собраться в Тарсе. А василиане, чьи происки привели к разделению собора^[1202], стали собираться отдельно и утвердили единосущие^[1203], мыслящих по-иному они низложили^[1204] и осудили иносущие. Действуя сами по себе, они рукоположили Аниана в епископы Антиохийские^[1205]. А сторонники Евдоксия и Аэция, со своей стороны, письменно утвердили иносущие и это определение разослали повсюду.

12. Император, когда ему стало известно об этих делах, приказал всем собраться в Константинополе, куда и прибыли и из западных пределов, и с востока, а также Ливии почти все^[1206]. Партию исповедников единосущия возглавили Василий и Евстафий. В числе их сторонников^[1207] среди прочих был и другой Василий^[1208], пребывавший тогда в сане диакона; даром красноречия он превосходил многих, но душевная робость не позволяла ему принимать участие в публичных диспутах. Из сторонников иносущия^[1209] наисильнейшими ораторами были Аэций и Евномий, оба из диаконского чина. Второстепенную роль в этой партии играли епископы Марий и Евдоксий, возглавлявший тогда Антиохийскую епархию, а впоследствии воссевший на Константинопольский престол; далее Акакий, епископ Кесарии Палестинской^[1210], изображавший согласие с ними, дабы в свою очередь уязвить Василия, ибо Василий с честью принял Кирилла Иерусалимского^[1211], низложенного Акакием^[1212]. Сей же Акакий смел был в словесных состязаниях, быстрее всех схватывал суть дела, а мнение свое изъяснял с неизменным красноречием. Вот почему всеми записями этого собора, а было их немало, заведовал он один.

Итак, когда обе стороны были готовы приступить к спору о догматах, исповедники единосущия (τό όμοούσιον) доверили говорить Василию^[1213], а защитники иносущия (τό έτεροούσιον) избрали своим предстоятелем Аэция, дав ему в помощники Евномия. Но василиане, увидев, что им противостоять будет Аэций, и страшась могущества его речей, заявили, что негоже-де диакону спорить с епископами о догматах веры. Впрочем, когда представители другой стороны возразили, что состязание сие учреждено не для спора о званиях, но об истине, сторонники Василия, хоть и с неохотой, все же приступили к диспуту и, как утверждает Филосторгий, были совершенно побеждены речами Аэция, и не только вынуждены были согласиться, что существо Рожденного отлично от существа Родившего и ни в чем не имеет с ним сходства, но даже, по настоянию Аэция, удостоверить сие исповедание собственноручными подписями.

Узнав, как обстоят дела, император, в душе которого все еще жива была память о клевете, возведенной Василием на Аэция, воспользовался случаем, дабы излить свой гнев. Итак, приказав обоим явиться и предстать перед ним, он обратился к Василию с вопросом, в чем же тот обвиняет Аэция. Василий отвечал: в том, что Сына полагает не подобным Отцу. Аэций же на то возразил, что равным образом он далек от мысли называть Сына неподобным Отцу, равно как и утверждать, что подобие Отца Сыну подразумевает некое различие. Тогда Констанций, ухватившись за слово «неразличный» (τό άπαράλλακτον) и не потрудившись даже узнать, какой смысл вкладывает в него Аэций, приказал выгнать того из дворца^[1214]. Затем Акакий так повел дело, что Аэций был лишен звания епископа, причем его низложение подписали не только православные, но и те, кто по преимуществу разделял его мнение^[1215]: из последних одни вовсе переменили образ мыслей, другие, поступившие против воли, неблаговидность своего поступка прикрыли именем благоразумия. Констанций между тем представил собору определение западных^[1216] и повелел каждому из присутствующих епископов подписать его. Сие определение заключало исповедание, что Сын, согласно Писаниям, не подобен Отцу, и его, стараниями все того же Акакия, у которого в душе было одно, а на языке — другое, подписали все присутствующие — даже те, кто прежде защищал иносущие (τό ›έτεροούσιον).

Из книги пятой

1. По словам Филосторгия, этот Акакий, впоследствии склонив императора^[1217] на свою сторону, обвинил Василия^[1218] и Евстафия^[1219], а также и многих других в различных преступлениях и низложил их с престолов^[1220]. Лишил он сана и Македония, епископа Константинопольского^[1221]. После низложения Македония на его место, по распоряжению Констанция, из Антиохийской епархии был переведен Евдоксий. Низложенные же отправлены были в изгнание: Василий — в Иллирию, остальные — в различные иные места. Перед тем как отправиться в ссылку, они отреклись от собственных подписей, коими утвердили принятый на соборе в Аримине символ веры, и такими образом одни из них вновь стали проповедовать единосущие (τό όμοούπον), другие же — подобосущие (τό όμοιούσιον). Также и Аэций низложен был за то, что якобы распространял учение о неразличии (τό άπαράλλακτον) хотя сам и в речах, и письменно открыто отвергал его, и удален в Мопсуэсту Киликийскую. При этом осуждение не только ему, но и его вероучению подписали почти все его приверженцы и единомышленники^[1222]; одни — потому, что отвергли суждения, которых придерживались ранее, другие же, уступив велению времени, сочли за благо волю царя предпочесть своей истине. Акакий же, после того как он низложил и обрек на изгнание Василия — из личной к нему ненависти, а Аэция — из-за разногласий в вопросах веры, возвратился в Кесарию и во все церкви, осиротевшие без пастырей, назначил епископов, исповедующих единосущие. В Никомедии на место Кекропия поставил он Онисима, в Анкире же Василия заменил Афанасием^[1223]; престол Тарсы вместо Сильвана занял другой Акакий; из Антиохийского же клира все те, кто вместе с Василием некогда противодействовали Аэцию и Евдоксию, ныне были осуждены на изгнание^[1224]. Также и Мелетий, отозванный из армянского города Севастия^[1225] все тем же Акакием, был возведен на Антиохийский престол вместо Евдоксия, ибо Евдоксий к тому времени уже воссел на престоле Константинопольском. Сей Мелетий первоначально исповедовал иносущие (τό ›έτεροούσιον), присоединяясь к тогдашнему мнению императора, и подписал определение западных^[1226], но, взойдя на Антиохийский престол, превратился в ревностного поборника единосущия (τό όμοούσιον). В Лаодикее Акакий поставил епископом Пелагия^[1227]. Короче говоря, используя малейшую возможность, прилагал он все силы к тому, чтобы на место изгнанников были рукоположены истовые исповедники единосущия (τό όμοούσιον).

2. По словам Филосторгия, император, прослышав от Акакия, что Авксентий, епископ Мопсуэстский особо благоволит и почитает Аэция, распорядился перевести последнего в Амбладу^[1228], с тем чтобы там он в мучениях окончил жизнь из-за варварства и бесчеловечности тамошних обитателей. Но когда невыносимый зной и моровая язва обрушились на ту страну, Аэций, как утверждает сей безбожный сочинитель лжи, умилостив Бога, отвратил эти бедствия, за что снискал великую любовь и преданность жителей.

3. Вслед за низложением Евстафия, Евсевия^[1229] и Элевсия^[1230] Марий и Евдоксий, с согласия Констанция, рукоположили в епископы Кизика Евномия^[1231]. Однако тот отказывался принять рукоположение, пока не заручился их обещанием: вернуть из изгнания Аэция и отменить приговор о его низложении. На исполнение обещанного отведено им было три месяца^[1232].

4. Говорит еще, что Констанций, ранее неизменно одолевавший своих врагов, после того как обагрил десницу свою кровью близких и, поверив клевете Василия, осудил Феофила, Аэция и Серру на изгнание, в предпринятой им войне с персами потерпел поражение^[1233].