Самую общую предварительную информацию о мате можно найти в «Википедии» по адресу ru.wikipedia.org. Для тех, кто не в курсе, это интерактивная энциклопедия, которая заполняется самими пользователями. Она пока слабовата, но по замыслу это реально сетевой проект, и поэтому он мне очень нравится. На главной странице есть раздел - «Лингвистика», в нем пункт 6 - «Особая лексика», а там выбираете «Матерщину» и попадаете в раздел «Обсценной лексики». Здесь вам, по крайней мере, объяснят, что значит слово «обсценный».
Есть такой миф о собирателе мата, будто он все что-то пишет в блокнотик, делает записи в грязном кабаке в простенках и на закопченных подоконниках, а порой даже на стенах вокзальных сортиров. На самом деле составитель словаря мата, как правило, никуда не ходит и вкалывает по пятнадцать часов в день, не вставая из-за компьютера и погрузившись в Интернет, в этот кладезь народной мудрости, юмора и смекалки. Современный Рунет - своеобразное зеркало русского фольклора. Именно здесь черпает вдохновение составитель многотомного словаря русского мата.
Русские программисты шутят, что знаменитое слово из трех букв представляет собой идеальный набор букв для проверки шрифта, поскольку содержит перекрещивающиеся линии, надстрочный и подстрочный символ. То есть «х..» - это такой универсальный компьютерный код, альфа и омега языка. Ведь набор этих трех магических букв служит еще и для самоутверждения автора: писать повсюду слово «х..», примерно то же самое, что писать слово "Я" или «Здесь был Вася». Это некая декларация субъекта, в которой он мифологизирует себя самого в виде центрального «пупа земли». То есть «х..» - это космогоническая формула, содержащая в себе в свернутом виде структурность всего мира. Есть еще знаменитая шутка, когда программисты внутри программ вписывают страшное матерное ругательство, которое никакой практической функции, разумеется, не выполняет. Оно выполняет символическую функцию, это своего рода тайное заклятие, магическое проклятие и заговор. Эдакий амулет программера.
Мат вообще выполняет множество функций. Мужчины ругаются для поддержания своего патриархально-репрессивного авторитета. Дети - чтобы казаться взрослыми. Женщины - чтобы сделать вид, что они тоже немножко мужчины, а вовсе не «бабы - дуры», которые, когда «с возу - кобыле легче». Это совершенно разные «маты», у них разные социальные цели. Интеллектуал, ругаясь, подчеркивает свой интеллектуализм, оттеняет его таким неожиданным контрастом. Эстет может позволить себе больше неприличных слов, потому что они только подчеркивают его эстетизм. Потому что вокруг него - изысканный литературный контекст. И вводя инородные слова, он тем самым лишь оттеняет свой «книжный» статус. А простой шахтер, наоборот, когда хочет вас обидеть, говорит подозрительно вежливо. Вот я, когда собираюсь гопнику в темном переулке накатить в бубен, то начинаю говорить страшно изысканно и очень тихо. А если человек громко кричит и ругается - он совершенно не опасен.
Конечно, произносят матерные слова вслух не все. Но зато все - краснеют, когда их слышат. В этом смысле человек, который все время матерится, так же обедняет свою речь, как и тот, кто никогда не матерится, а всегда, предположим, употребляет только слово «пенис».
Неприличность слов - это лишь вопрос контекста, ситуации. Если вас укусил комар, вы не должны полчаса орать матом, но если вам, как в анекдоте, напарник на голову капает раскаленным оловом, то так же странно прозвучит спокойная вежливая формула: «Глубокоуважаемый Вася, вы сильно не правы, капая мне на темя раскаленным металлом». Всему свое время и место. Время браниться и время молиться. Тут вспоминается анекдот, который мне вчера рассказал мой компьютерный господь и спаситель Саша Можаев , пока делал дефрагментацию винта: «Знаете, в чем разница между комаром и женой? Комар хотя бы, когда кровь пьет, - не жужжит…»
Мат может использоваться как своеобразный язык экспрессивного устрашения. То есть мат - это часть государственного языка, это лексикон приказов. Такая речь способна деморализовать противника, чтобы он и не помыслил о свободе воли. В этом случае мат - вполне по Маяковскому - страшное оружие.
Что же касается неприличности мата, то она идет не от самих слов, а от системы запретов, имеющихся в нашем сознании и пришедших к нам из темного праславянского прошлого. Есть, например, табу на употребление слова «мать» в эротическом контексте. А уже отсюда - непристойность выражения «мать твою…!» и всех его производных, вроде «ёж твою ять!», «йогурт пармалат!», «йокалыманджары!», «японский бог!» или «ядрёны пассатижи!». Да и само слово «ети» неприлично именно в силу соседства с матерью.
Слова такого рода есть во всех языках, а непристойность их в русском, конечно, не сравнима с английским, там все эти «факи» можно во многих ситуациях говорить, не краснея, даже при дамах. Их и приличные дамы говорят, не краснея. А у нас можно материться только простому матросу или особо утонченному эстету. А всем остальным - детям, беременным женщинам, инвалидам и неграм - нельзя. Такая социальная репрессивность языка тоже способна порождать неприличные контексты. Женщинам в нашей стране ничего нельзя, потому они так неприличны. Ведь женская грудь неприлична, а мужская - нет. Весь этот сексизм тоже порождает похабность культуры.
Хотя здесь, конечно, есть много забавных казусов. Да и вообще, эволюция мата - поразительное явление. Страшно неприличные слова вдруг становятся приличными и наоборот. Поэтому мата в каком-то объективно-статичном виде как бы и не существует, есть лишь поле языковой экспрессии, которое заполняется то одними словами, то другими. Мат, скажем, XV века - это вообще другой язык. Слово «блядь» в XVIII веке было совершенно приличным и означало «обман, ложь, пустословие». Его протопоп Аввакум через слово употреблял в своих писаниях. Слово «манда» - однокоренное со словами приманка и манить. Это то, что манит человека. Но эти связи с другими словами умерли, остался голый эротический контекст, и слово стало неприличным. В ХХ веке вдруг стало непристойным слово «залупа», хотя еще сто лет назад говорили «залупить яйцо», «залупить фрукт». То есть очистить от кожуры. Собственно залупа - это всего лишь очищенный фрукт. Но эти ассоциации исчезли, и строчка из Евгения Онегина «залупой красной солнце встало» - воспринимается как верх непристойности. Так что непристойность - понятие относительное.
