– Надо будет обязательно пригласить наших рыжих друзей на обращение Друмы, – улыбнулась Рада, укладываясь спиной на мягкое покрывало. – Нельзя, чтобы Рон пропустил такое.

Природа драконов была такова, что первое обращение в крылатую форму приходилось на начало полового созревания. Считалось, что именно с того дня дракон был способен почувствовать предназначенную ему пару. Друма была младше Рона всего на три недели, и с её обращением они оба должны были ощутить свою связь.

– Как скажешь, девочка моя.

Конрад навис над ней и вовлёк в долгий глубокий поцелуй. Когда он всё же смог оторваться от вожделенных губ, то быстро расправился со шнуровкой платья, обнажил заметно располневшую за время материнства грудь и с нескрываемым наслаждением припал к ней ртом. Как и всегда, Рада ощущала, как от его ласк и поцелуев по телу проносятся потоки огня. Она вцепилась в волосы Конрада, прижимая его крепче к своей груди, извивалась в его руках, которые между делом торопливо стаскивали одежду с них обоих.

Когда жаркое томление внизу живота стало невыносимым, Конрад наконец вошёл в неё, отчего с губ обоих сорвался облегчённый вздох. Рада знала, что каждый раз в это мгновение её дракон чувствовал себя так, словно вернулся домой после долгого отсутствия. Да и сама она обожала ощущать его в себе, поддразнивать, сжимая внутренние мышцы.

Она с упоением отдавала ему всё, что могла, а Конрад брал её неторопливо, нежно. Слишком бережно. Рада поёрзала под ним, недовольно поджав губы. Она столкнула Конрада с себя и встала на четвереньки, призывно прогнувшись в пояснице. Тот тут же пристроился сзади, но двигался всё так же неспешно, сдерживая себя.

– Я не хрустальная, – бросила Рада через плечо, когда муж крепко сжал её за бёдра, не позволяя перехватить инициативу.

Он в ответ только неопределённо хмыкнул ей в затылок и снова сложил руки на её животе, будто придерживая и лаская малыша.

– Просто хочу, – решил всё же пояснить Конрад, – чтобы он знал, как сильно я люблю вас обоих.

В ответ на эти слова Рада прижалась спиной к его широкой твёрдой груди и позволила своим собственным чувствам устремиться через связь к горячему драконьему сердцу, источнику их общего огня.

Она давно уже смирилась с тем, что её дракон чувствовал каждого из их детей во время беременности лучше неё самой. И безошибочно определял пол с первых же месяцев. Похоже было, что у её дочери и сыновей существовала какая-то особая связь с отцом, и Рада, как ни старалась, не могла ни ощутить её, ни стать её частью. Но Конрад ни разу не позволил ей почувствовать себя лишённой чего-то важного, и дети, судя по всему, обожали и уважали обоих своих родителей одинаково сильно.

Вскоре Рада раздражённо выдохнула и стиснула его внутри себя как можно крепче. Только после этого Конрад перестал наконец изводить её своей неторопливостью и позволил их общему пламени заполнить каждую частичку её тела, заставляя биться в сладкой судороге. Не успела схлынуть волна наслаждения, как Конрад последовал за Радой, изливаясь глубоко внутри.

После он ещё долго не выпускал её из своих объятий, сонно посапывая над самым ухом. А Рада старалась удержать его в себе как можно дольше. Единственным неприятным моментом в их близости для неё было ощущение пустоты, когда обмякшая плоть выскальзывала из её лона. Раде отчаянно хотелось, чтобы её единение с мужем никогда не заканчивалось.

Спустя какое-то время Конрад поднялся, разбудив задремавшую было супругу, подхватил её на руки и понёс в спальню, где они продолжили наслаждаться друг другом до глубокой ночи.

И ни они, ни кто другой во всём замке не видел, как маленькая Друма, прокравшись в гостевую спальню, растолкала своего лучшего друга, чтобы тот подвинулся и позволил ей сладко уснуть рядом с ним. Сам же Рон осторожно обнял подругу и какое-то время лежал без сна, неосознанно посылая картины самых радостных и ярких совместных впечатлений прямиком в сновидения девочки через связывающие их воображаемые радужные нити.

Конец