Посмотрев на спавшего в своей переносной кроватке малыша, Антэн с теплой улыбкой произнес:
— Сейчас узнаем, что получит наш маленький зайчик.
Он извлек из конверта несколько листов бумаги, быстро прочитал про себя несколько строк и немного озадаченно взглянул на поверенного дочери. Тот понял его без слов.
— Давайте я буду посланником Санта Лаки и озвучу всем их подарки, чтобы было понятней. Снимайте колпак, сэр! — шутливо произнес адвокат, забирая у Антэна конверты, а заодно и колпак. Надев его на голову, он придал голосу веселую беззаботность и начал оглашать подарки.
— Как уже здесь объявили, маленький зайчик, а именно, Раян Маклафлин, получает в подарок депозит на свое имя в сумме пятьдесят тысяч евро, с маленькой пометкой: «На свои будущие увеселения», — далее он стал озвучивать условия депозита, но, заметив недоумение в глазах Стаси, перешел на более понятный язык. — Деньги положены в надежный швейцарский банк, под хорошие проценты на семнадцать лет. Но вы, Станислава, как мать ребенка, сможете распоряжаться ими в любой момент по истечению первого года.
Стася была огорошена суммой подарка ее сыну, но еще больше поразил подарок, преподнесенный ей самой. Юрист достал кредитную карточку из конверта, подписанного ее именем, и коротко сказал: — На ней сто тысяч. Карточка активна, и вы можете тратить их с сегодняшнего дня уже на свои увеселения.
— Но это такие деньги… целое состояние, — испуганно пролепетала Стася, никогда не державшая в руках более тысячи. — Я не могу их принять.
— Я потом все объясню, — мягким доверительным голосом пообещал Краев. — Давайте, я раздам остальные подарки, и мы поговорим обо всем.
Сто тысяч получила и Дария, с шутливым комментарием адвоката:
— Здесь написано: «На новую вывеску для галереи», миссис Альварес, но скажу по секрету, что вывеска уже готова и установлена, так что эти деньги можно потратить на презентацию. Кстати, здесь еще прилагается опись картин и статуэток, которые миледи желает разместить в вашей галерее, с указанием, что вся вырученная от их продажи сумма пойдет на приобретение новых произведений искусства для галереи.
Дария дрожащими руками взяла список, содержавший более двухсот наименований и озабоченно сказала, глядя на юриста:
— Я сама составляла эту опись, и она включает наиболее ликвидные предметы, собранной в этом доме коллекции. Их стоимость более миллиона евро. Если я правильно поняла вас, мистер Краев, то мне предлагают оборотный капитал. Но тогда надо оговорить условия его использования, процентную ставку, сроки перечисления платежей…
— Никаких ставок и сроков платежей не будет. Прочтите, пожалуйста, что написано на обороте последнего листа.
Девушка перевернула последний лист и прочитала вслух:
— Пай Габриэля.
— Что? Я даже не знаю, что сказать… — мгновенно вскинулся Габриэль.
— Миледи хочет, чтобы галерея стала вашим семейным проектом, мистер Альварес, и вы с женой были полноправными партнерами, — спокойно, без всяких эмоций объяснил Краев.
— Я не могу принять такой расклад. Меня и так постоянно мучит мысль, что я живу за счет сестры, как какой-то приживал.
— Вы не живете за ее счет, — жестко оборвал его Краев. — Вы помогаете ей вести бизнес, как, впрочем, и Викраму. Фирма «Лау» полностью на ваших плечах, как и продюсерский центр, где вы исполнительный директор.
— Но я же их брат, как я могу не помогать им? — запальчиво возразил Габриэль. — А это уже совсем другое…
— Вот и помогайте дальше, — безапелляционно отрезал адвокат. — Считайте, что помогаете сестре с галереей. Для нее крайне важно, чтобы ваши с женой дела пошли успешно. Это как-то связано с неким Бирном Макбрайдом. А теперь ваш подарок…
— Мой подарок? А что же тогда было до этого? Лаки совсем решила меня добить? Она хочет, чтобы Макбрайд не считал меня альфонсом, а сама делает из меня какого-то содержанца!
— Все! Хватит! — вскинул перед собой руки Краев и непривычно для всех повысил голос: — Давайте так договоримся. Я сейчас называю остальные подарки, а все просто слушают. Молча! Без возмущений и обид! А затем я всем все объясню. Всем — все. Договорились?
— Дорогой, — Дария нежно прикоснулась к руке мужа, — давай дослушаем господина Краева, а потом ты решишь, что со всем этим делать. Лаки любит тебя, не надо на нее обижаться.
Габриэль через силу улыбнулся жене и кивнул адвокату:
— Прошу извинения, Божидар. Вы явно не заслужили таких эксцессов.
— Ничего страшного. Слушаем дальше. Своему любимому брату миледи дарит небольшой семейный отель в Баден-Бадене.
Краев уже не стал уточнять, что небольшой отель рассчитан на пятьдесят номеров, расположен в самой престижной части города и имеет статус пятизвездочного, чтобы не заводить Габриэля еще сильней. Он только взмахнул указательным пальцем в его сторону и предостерегающе произнес: — Тихо! Идем дальше, — и вскрывая розовый конверт, произнес теплым голосом, каким всегда разговаривал с ней:
— Кристиана, вы получаете в подарок вторую часть фирмы «Лау», кроме парфюмерной фабрики, и становитесь полноправной хозяйкой швейной фабрики, трех магазинов и журнала «Лау», — заметив ее смятение, он мягко пообещал: — Я все объясню позднее.
Очередным в руках адвоката стал синий конверт и вскрыв его, он торжественно огласил:
— Алан Макбрайд получает авторские права на две части игры «Пираты», — поверх стильных очков он бросил на него внимательный взгляд и продолжил: — Миледи заявила эту фамилию, сэр, но оставила распоряжение, что она может быть исправлена на любую другую, какую вы назовете.
Алан выслушал новость с непроницаемым лицом и Краев облегченно вздохнув, объявил последний подарок, извлекая его из серебристого конверта.
— Ну, а вам, сэр, дарят ваши акции, — он протянул Антэну пачку документов. — Как видите, на них не заявлено право собственности и они возвращаются к вам в своем первоначальном виде. Считайте, что они просто полежали в соседнем сейфе.
Антэн взял из рук Краева сертификаты акций, похищенные его собственным сыном из семейной банковской ячейки и быстро пролистал их. Лаки вернула их все.
— Но почему на них не было заявлено право собственности? Для чего тогда их покупали? Как я понял, моей дочери несвойственно бросать деньги на ветер. И зачем Лаки передает их обратно, ведь я неоднократно говорил, что очень рад быть ее партнером? К тому же, она заплатила за них некую сумму, кстати, хочу выяснить у вас, какую именно, и вернуть ей. А акции подарю ей сам.
Он огорчился, расценивая жест дочери, как нежелание иметь с ним совместный бизнес. Эту весьма неприятную мысль за него озвучила Кристиана.
— У меня такое ощущение, Антэн, что Лаки не хочет иметь ничего общего с нами, — тихо произнесла она.
Краев не успел ответить. В гостиную вошла экономка с подносом, на котором стояло угощение для гостя. Расставив все на маленьком столике перед ним и передав Кристиане чайник со свежим чаем, она с достоинством удалилась. А Божидар, с удовольствием сделав несколько глотков великолепного чая, начал давать обещанные объяснения.
— Меня попросили ответить на все ваши вопросы, но вначале я расскажу сам. И начну с маленькой предыстории. Это было семь лет назад, — Краев грустно усмехнулся, вспоминая то время. — Мне двадцать восемь лет и я — безработный, так как небольшая адвокатская контора, где я служил помощником адвоката, закрылась в связи со смертью ее владельца. Моя жена два месяца, как родила сына, и врачи определили у него болезнь сердца. Жизнь казалась законченной — ни работы, ни денег, на руках еще неокрепшая жена и больной ребенок. Нам пришлось съехать со съемной квартиры и вернуться в дом моих родителей, где, кроме них, еще жили брат и сестра. Я не знал, что мне делать. Никто не хотел брать на работу юриста — выходца из бедной эмигрантской болгарской семьи, к тому же не имевшего солидного опыта работы. И однажды, когда от отчаяния я уже пал духом, ко мне пришло спасение. Мой приятель Джед предложил немного заработать. Мы росли по соседству. Вернее, я видел его только на каникулах, он учился в закрытой школе, и на каникулы приезжал к бабушке, жившей с нами в одном многоквартирном доме. Я — иностранец, он — сирота, мы оба не пользовались популярностью в своем районе, и поэтому всегда держались друг друга. Его предложение пришлось, как нельзя, кстати, я готов был уже душу продать, чтобы найти деньги на операцию для сына. Но ничего продавать не пришлось. Джед предложил мне сделать несколько ставок на тотализаторе, за это мне давали десять процентов с выигрыша. Конечно, заработок был весьма сомнительный, никто ведь не гарантировал выигрыш, и все это попахивало каким-то мошенничеством, но бедным не до гордости, тем более что ставить я должен был всего около трех тысяч на строго оговоренные позиции, другие три тысячи должен был поставить Джед.
