– Сбрось, – повторяет приказ.

– Может, за девкой?

– Девка нам самим нужна.

Обо мне. Я перестаю дышать и глотаю соленые слезы. Шею чуть-чуть отпускают – бандит обеспокоен другими вопросами. Мне удается повернуть голову. Я пока мало что вижу, но лучше, чем было до этого. И насколько легче дышать!

Зачем я им?

Плачу от безысходности. Я прекрасно понимаю, если сопротивляться – то здесь, в черте города, где у меня есть шанс. За городом в лесопосадке или у реки я уже не сбегу. Там меня быстро схватят снова. Надо поймать момент, собраться с духом и воспользоваться шансом. Уверена, ничего хорошего со мной не сделают…

– Кажется, оторвался…

Внедорожник перестает набирать скорость. Выжидает, а затем сбрасывает, подстраиваясь к скорости потока.

Оторвались?..

Не успеваю закончить мысль. На полном ходу внедорожник влетает в препятствие. Не вижу, что это. Мощный удар сбивает с сиденья. Мужик не может меня удержать, а его хватка на шее кажется детским лепетом по сравнению с той силой, что швыряет нас вперед по инерции.

Падаю на пол перед сиденьем, не понимая, что происходит, хватаюсь и держусь покрепче, пока машина не останавливается. Открываю глаза. Внедорожник на колесах, вещи разбросаны по салону…

Чувствую, что ко мне тянутся и поднимаю голову.

Мужик удержался на месте. Сидит, одной рукой вцепившись в кресло впереди. На лице кровь, стекающая со лба, но это только ссадина. Злые глаза буравят меня, он тянется, чтобы снова схватить за шиворот.

– Стой, дрянь такая! – рычит он.

Я быстро прихожу в себя. Туман в голове рассеивается.

Это мой шанс!

Если джип пострадал не сильно, они уедут, и я точно не выберусь. Я отшатываюсь назад, вжимаясь в дверцу, чтобы между нами было как можно больше места. Нащупываю ручку, нажимаю и выпадаю из авто наружу.

Падаю боком на асфальт. Тело болит как будто меня переехал поезд. А узкий фартук «Амелии» сковывает и лишает возможности двигаться.

– Стой! – он кидается, как змея следом, но промахивается. Сильно ударился головой и это видно. – Парни, быстро за девкой!

Один с трудом выбирается из машины, второй – еле шевелится за рулем. Крутые парни ведь не пристегиваются. Так им и надо. На подгибающихся ногах я встаю и оглядываюсь.

На асфальте валяется крошка от фар, задних фонарей и чужой задний бампер. Мы столкнулись с седаном, откуда уже выходит мужик… Вот это повезло.

Голова раскалывается, отбитые локти и колени я практически не ощущаю.

Место аварии начинают обтекать машины.

Нужно бежать.

Помощи просить у мужика не решаюсь тоже – вдруг просто уедет, кому нужны чужие проблемы? Веры в благородных рыцарей во мне нет так же, как и в прекрасных принцев и Золушек.

Я бросаюсь по зебре к обочине, не дожидаясь зеленого.

Оборачиваюсь на бегу: меня не преследуют, но это пока. В последний момент мне кажется, что в потоке мелькает черный «ягуар». Сворачивает, тормозит… Дальше не жду. Бегу в проход между домами, чтобы убраться подальше. В длинном фартуке с логотипом «Амелии» я бросаюсь в глаза.

Оглядываюсь, пытаясь разобраться, где мы. От кафе мы успели далеко отъехать. Вижу логотип торгового центра вдалеке, и я понимаю, где нахожусь. В трех остановках мой дом.

– Так, хорошо, – выдыхаю я. – Что теперь?

Взглядов прохожих стараюсь избегать. Хотя чувствую, как они пялятся. Позвонить, попросить о помощи? Вызвать полицию? Вот только телефон, кошелек, сумка – все осталось в кафе.

Плакать хочется. И никто не помог в кафе! Где были наши сотрудники? Меня сообща подставили? Эти люди распоряжались там, как у себя. И подруга предложила обслужить стол вместо нее... Хотя я не должна была этого делать! Так почему тогда меня заставили отнести напиток, а не ее?

Нужно идти домой.

Полицию можно вызвать и оттуда. А мне нужно хоть немного прийти в себя. Я сворачиваю вглубь квартала, рассчитав, как быстрее выйти к дому. Лучше бы вызвать такси, слишком все болит, но видеть сейчас людей и подозревать в них сообщников Ярова и остальных не хочу. Тем более, если пройти через промзону, будет быстро и немноголюдно. Около дома я появляюсь минут через двадцать.

Мы живем в старой пятиэтажке. Только здесь жилье оказалось нам по карману.

Двор тихий, здесь много пенсионеров. Пространство засажено деревьями, кустами шиповника и бузины, разбиты большие клумбы. Раньше благоустройство бесило, потому что приходилось сдавать на него деньги. Теперь я рада – благодаря саду здесь много укрытий.

Чужих не вижу. Осторожно вхожу в подъезд, поднимаюсь и отчетливо понимаю, что остаться, видимо, не смогу. Такой страх у меня вызывает осознание, что мой адрес могут знать…

Ключей нет. Звоню.

– Кто? – раздается раздраженный голос мужа.

С сердца падает камень. В такой момент даже голос опостылевшего мужа будет звучать райской музыкой. Дома все привычно, как всегда. Никаких засад и бандитов.

– Я… – бормочу я, и он открывает дверь.

– Ты что, в униформе пришла? – он окидывает меня удивленным взглядом.

Я прохожу мимо. Меня отделало в аварии, одежда и волосы в беспорядке, на лице такие выражение, словно началась война, а он, черт возьми, спрашивает про униформу.

У нас небольшая квартирка, вся мебель старая – на новую вечно нет ни денег, ни сил. Раньше я полностью вкладывалась в здоровье, а Вадиму это не надо. Ни мебель, ни отпуск, ни нормальная жизнь. Он хочет полностью сосредоточиться на проекте, и чтобы я не мешала мечтать о том, что скоро у нас будут деньги, слава и все, о чем грезили в молодости. Его дело. А мне надоело снимать лапшу с ушей.

– Карин? – он тащится следом, и я прячусь в ванну, запираясь у него перед носом.

– Уйди, – раздраженно бормочу я.

Включаю холодную воду, умываюсь и только потом смотрю в зеркало. Гарнитур для ванной – единственное, что есть неплохого. Его я когда-то любила. Мне хотелось красивую ванную. Я представляла, как буду проводить здесь много времени, принимать ванну, делать уходовые процедуры для молодости и красоты. Глупые мечты. Ни разу толком не удалось в ванне с пеной понежиться, а об уходе вообще забыла…

У меня перепуганное, даже какое-то неживое лицо. Белое, в царапинах после аварии, на лице слева решительно наливается краснотой ушиб. Волосы в беспорядке, в них запутался какой-то мусор, который я подцепила, выпав на дорогу.

– Что мне делать? – шепчу я от отчаяния вслух.

С Вадимом даже не пытаюсь говорить. Я его знаю. Он ничем не поможет, только время на объяснения тратить.

– Карин? – он стучит в дверь.

– Что? – выдыхаю я.

– А что с тобой? Ты что такая странная прибежала?

– Отстань, – прошу я. – Так, надо разобраться…

Пытаюсь мыслить логически и мне, черт возьми, плохо удается. Слишком я перепугана и тревожусь за сестру с племянницей. Могут ее найти или нет? Наверное, могут, раз упоминали о ней. В любом случае перестраховаться нужно. Сестра одна, защитить ее некому.

Затем вспоминаю, что в ее квартире ремонт, строители все раздолбали, и она с племяшкой временно перебралась в квартиру какой-то знакомой на окраину. Выдыхаю. Таким образом, под ударом пока я и муж. Вадим… Вряд ли бандитам что-то от него будет нужно. Они любят давить на слабые места: угрожают детям, родителям, мой муж-недоразумение вряд ли их заинтересует. А вот мне может угрожать опасность.

Лучше уйти из дома.

Кроме бандитов, от которых сбежала, меня может искать Яров. Правоохранительные органы. И что это было в напитке – яд? Я слишком мало знаю, чтобы быть хоть в чем-то уверенной и успокоиться. Нужно во всем разобраться, хотя бы понять, насколько все плохо и в чем меня могут обвинить.

Я быстро развязываю фартук и швыряю в корзину для белья.

Наконец, могу дышать полной грудью.

Ребра болят после удара об асфальт. Тело побито, как яблоко после неудачного падения с яблони. Одежда на мне – белая блузка и черные зауженные брюки – типичная униформа «Амелии». Срываю с себя блузку, рассматриваю тело в зеркале, изгибаясь.