— Да. Хочу серию брошюр «Умный огород». Начнём с картошки. Уж тут у нас технология отработана на ура.

— И как назовёшь?

— Ну-у… например: «Ведро картофеля с куста — миф или реальность?»

— Хм… — Вовка повозился и сел. — Звучит откровенно заманушно.

— Ну, и нормальною

— А не воспримут нас как шарлатанов?

— Ну… — придуманная фраза мне страсть как понравилась, и я не хотела отступаться, — давай сместим её на задний план, и фотку фоном поставим с полным ведром. А назовём: «Картофель: технология интенсивного землепользования в условиях малой площади посадок».

— Сильно заумно.

— Тогда: «Картошка на даче: рекордный урожай!» И огромадными буквами.

— Нормально! А вот то первое можно на первой странице подзаголовком дать. Только нужна пометка «природное земледелие», иначе все будут думать, что это переудобренное.

— А я ж хотела серию «Умный огород» назвать. Уже два хэштега получается.

— Ну, подумай, как их скомпоновать.

— Да я, в принципе, уже придумала.

— Я в тебя верил! — удовлетворённо сказал Вова и довольно спрятался за книжку.

14. ПРОСТО ЖИЗНЬ

Я НЕЧАЯННО ЦИТИРУЮ ИЛЬФА И ПЕТРОВА

А я действительно придумала. И более того, придумала схемку структурного размещения хэштегов. Глядишь, по ходу ещё что-нибудь знаковое припомнится, можно будет тоже включить. Например: «доступно каждому» или «справляются даже дети!» С подначкой такое. И каждую фразочку в отдельной полоске, можно разных цветов. Допустим, с овальными краями. Дизайнер я — просто огнище!

Кстати, слово «хештег» для доинтернетной эры — тоже неведома зверюшка.

Две недели я сочиняла пользительную брошюру (фу, блин, каждый раз, когда пишу это слово, в голове кто-то строго так говорит: «Жюри, брошюра, парашют», — хоть к психиатру иди…), рисовала картинки, составляла таблички и чётко расписывала календарь работ. Финальные подразделы дописывала уже по итогам копки самой поздней картошки. На своеобразный праздник урожая мы, конечно же, снова пригласили Пал Евгеньича, с замерами и завесами. Результат не подкачал, и вся родня, которая пришла поглазеть на финал эксперимента, осталась в полном восторге. Наш журналист нащёлкал целую гору фоток, и тоже умчался в полном восторге. Я обещала ему, что все сведения будут переданы в издательство в виде книжечки, и, надо полагать, пособие по получению рекордных урожаев можно будет приобрести в магазине «Семена» и книжных города. И, между прочим, я ещё Ставропольским обещала всё это заслать!

Чем дальше тем больше я уверялась в том, насколько важно издание этой брошюры. Это мы имели возможность сёрфить по интернету и перебирать горы информации — и то в своём уже взрослом возрасте. А девяностые как вспомню! Городские люди бросились огороды сажать, никто толком ничего не знает, хватали любые книжечки, которые попадались на лотках и развалах — а они в большей части рассчитаны на европейскую часть России! Сколько народ косяков напорол…

К примеру, хотя бы, бессмысленная и беспощадная мода на борьбу с сорняками чего стоит! Когда земля перекапывалась и перетряхивалась через всякие крупные ячейки или (кто продвинутый) через старые панцирные сетки от железных кроватей. Детей часами заставляли на них скакать, пока взрослые новые порции земли подкидывали, отсеянные корни кто сжигал, кто в лес тачками вывозил. Даром, что в земле семян от тех сорняков на двадцать лет вперёд насеяно…

Надо будет ещё брошюрку по общим подходам к землепользованию забубенить, чтоб люди зря на дурацких работах не убивались.

Через пару дней Пал Евгеньич подкинул нам фотки (на которых, кроме картошки, мы были в компании морковки, свёклы и прочих огородных культур), ещё неделю я сочиняла обложку, а потом попёрлась в «Восточку».

Хотя, что я вам вру? Ни фига я не попёрлась. Вова меня повёз. Ездить с ним на велике — одно удовольствие. Он и раньше (в нашем взрослом прошлом) был лось, и сейчас. Если б я не верещала от страха, наверное, до шестидесяти километров в час развивал бы. И, главно, ржёт!

Обезбашенный на всю голову, короче.

Ввалились мы в редакцию такие:

— Здрассьте! А мы к вам по линии партии!

— Очень интересно, — сказал товарищ редактор, хотя по виду никак нельзя было утверждать, что прям очень. Да и ладно.

— Значит, так, — я решительно расстегнула портфельчик и шлёпнула на стол папку с условным названием «Картошка». — Партия сказала: надо. Есть возражения?

— А о чём, собственно…

— О том, что надо накормить людей. Отечество в опасности!

Вовка толкнул меня в бок. Редактор заметил движение и сложил брови домиком.

— Нет, я могу через горисполком зайти… — я потянула папку со стола.

— Показывайте, что там у вас.

— У нас уникальная экспериментальная технология, — веско сказал Вова, — до последнего момента она была засекречена.

Редактор откинулся в кресле с таким видом, как будто в нём боролись две основных эмоции: крайнее сомнение и «а вдруг?» — и ещё, на заднем плане, страшное желание выпереть нас с треском.

— Я ваши чувства очень понимаю, — неожиданно для себя сказала я, брови редактора подскочили ещё выше, а глаза раскрылись, — но на данном этапе крайне важно, чтобы новейшая технология пошла в народ раньше, чем её успеют перехватить какие-нибудь бюргеры.А с полиграфией у них дела обстоят сильно бодрее, чем у нас, сами знаете: набор электронный, допечатная подготовка на такой объём три-пять дней, а не месяцев. Так что, товарищи…

Редактор сурово поджал губы:

— Толстая брошюра получилась?

— Напротив, около одного авторского листа текста и несколько иллюстраций. Но рисунки архиважно оставить довольно крупными, чтобы ясно были видны все схемы и читались подписи. И обложку мы составили. Весьма существенно, чтобы выглядела она именно так, с упомянутыми подробностями.

— Давайте посмотрим.

— Есть ещё набор фотографий сбора урожая непосредственно этого года, — добавил Вова, пока редактор просматривал материалы.

— Только все мы вам не дадим, — сказала я, вызвав косой скептический взгляд, — несколько выберите, остальное нам самим надо.

Короче, смех и грех. Сдали мы брошюрку (предупредили, что это ещё не конец, дальше будут ещё, всякие тематические), на улицу вышли, я говорю:

— Поехали, до «Мелодии» прокатимся? Кассеты посмотрим.

МОДЕРН ТОКИНГ

А в музыкальном магазине нам внезапно предложили «Модерн токинг». Были кассеты и даже пластинки, внезапно щедро выпущенные фирмой «Мелодия» в количестве достаточном для всех желающих, а не так, чтоб у прилавков очередная битва за урожай. На изнаночной стороне пластиночного конверта сидели Томас Андерс и Дитер Болен — молодые, улыбающиеся и со слегка подкрашенными блеском губами и даже как будто ресницами. Не знаю, наверное, для съёмки так полагалось или уж для сцены, потому что, вроде бы, мужики были оба правильно ориентированные. Этот их сценический макияж, надо сказать, ввёл некоторых советских зрителей в заблуждение. Знаю, к примеру, случай, когда один товарищ фотку Томаса Андерса в армии в тумбочке держал, в качестве симпатичной певицы, мдэ.

Пластинка стоила три пятьдесят, кассета «сони» — двадцать пять. Жабы-то у нас какие! Но для меня вопрос выбора не стоял — нам нужна была и пластинка, и кассета.

Ну и что, что проигрыватель в свинюшник переехал! Там же Рашидка в подсобке частенько кантуется, будет слушать. Да и поросятам пойдёт, оно ж такое бодренькое.

А вот домой пошла бы кассета — девчонки приедут, рады будут модному музону и вообще. Однако же, на обратной стороне оказались какие-то невнятные итальянцы. Продаван уже привычный к нашим индивидуальным заказам, спросил:

— Записать вам на другой стороне что-то конкретное?

— «Зи зи топ»? — предложил Вова.

— Да ну, нафиг! — решительно возмутилась я. — «Зи-зи топы» твои жёсткие, крындец. надо что-нибудь по манере похожее. И вообще, — меня вдруг посетила революционная мысль, — нафига нам весь альбом?