Annotation
Сложно предпринимать значительные действия, когда ты заперт в детском теле. Но возможно. Особенно при достаточной упёртости. А уж если вас таких двое!
Попаданцы в детство. Год 1985. Нам по 9 лет. Мир меняется)
СССР: вернуться в детство-4
01. ПУТЕВКА В ЛЕТО
02. И СНОВА СТРОЙКА
03. МЕЖДУНАРОДНЫЕ ГОСТИ
04. РАЗНОЕ
05. ДЕНЬГИ ПРИХОДЯТ И УХОДЯТ
06. ЧТОБ КРАСИВО И УДОБНО
07. НЕ ВСЕ КОТУ МАСЛЕНИЦА
08. МЫСЛИ ВСЛУХ
09. ДОРОЖНО-СТРОИТЕЛЬНОЕ
10. ОБЩЕСТВЕННАЯ ИНИЦИАТИВА
11. ХОРОШИЙ АВГУСТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТОГО
12. ПРЯМ-ТАКИ ПЕРЕЛОМ
13. КЭГЭБЭШНИКИ
14. ПРОСТО ЖИЗНЬ
15. ДОЖДАЛИСЬ
16. НАРОДНЫЕ НОВОСТИ
17. ЧТО-ТО НОВЕНЬКОЕ
18. ВОТ ТЕБЕ И НОВЕНЬКОЕ!
19. ВВЯЗАЛИСЬ УЖЕ, ЧТО УЖ…
20. ХОРОШО, ТАКИХ МАЛО…
21. КАДРОВЫЙ ВОПРОС
22. ОБЩЕСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ БЫТЬ ВЫГОДНО
23. КОМПЛЕКТУЕМ ШТАТ
24. ЛЕТНИЙ КИПЕЖ
25. СЮРПРИЗ ЗА СЮРПРИЗОМ
26. НЕНАВИЖУ СЮРПРИЗЫ. НЕ-НА-ВИ-ЖУ
СССР: вернуться в детство-4
01. ПУТЕВКА В ЛЕТО
ВЕЛИКИ
29 мая, среда. Каникулы начались! И мы мчим покупать девчонкам подарки.
Перед отворотом на Карла Маркса москвич Пал Евгеньича притормозил, мы с Вовкой выбрались из машины, поблагодарили и энергично пошлёпали по влажному от утреннего дождя тротуару в сторону «Спорттоваров». Надо было успеть до двух, а то закроется на обед — и всё, кукуй целый час, пока снова не откроется.
Утром в будний день народу на улицах было немного. В «Спорттоварах» несколько мелких пацанов толклись у прилавка, разглядывали эспандеры, ракетки и тому подобную мелочь, разложенную в витрине, пока дядька с чёрной бородой выбирал шахматы. В соседнем открытом отделе стояли велосипеды. Самый дорогой — спортивник «Турист» с несколькими скоростями, потом складная красная «Кама», мальчишеский «Орлёнок», ровно такого же размера, но с девчачьей рамой «Ласточка», «Лёвушка» на толстых колёсах, для дошколят. Более мелких трёхколёсных велосипедиков не имелось — должно быть, они выставлялись уже в детском мире, как игрушки.
Более того, крайними в этом ряду, с другой стороны от «Туриста», стояли мотоцикл и мопед! Но сегодня, как говорится, не об этом.
Мы остановились напротив великов.
«Каму» я лично, если честно, недолюбливала, хотя среди подростков она считалась очень крутым велосипедом — складная, растущая, причём руль и сиденье можно регулировать даже без ключей. Но мама (а вслед за ней и я) на «Каму» смотрела пренебрежительно — колёса небольшого (по сравнению, например, с «Уралом») диаметра, рама тяжёлая, при этом велосипед сам короткий, склонный к «козлению». Я бы, если честно, при наличии выбора лучше бы купила аналог «Урала» с женской рамой, забыла как он называется. Но сейчас никаких других вариантов не было. «Ласточка» — максимум до четырнадцати лет, Тане она впритык, считай. Ладно бы Ирка за ней «донашивала», а то два одинаковых велика в семье — ни к селу, ни к городу. А спортивник для девочки сильно здоровый. Да и если бы по росту подходил — дорогой он, почти двести рублей, тогда Ирке на велик денег не хватит.
— Пол второго, — предупредил Вова.
— Ну, что? «Ласточку»?
— И «Каму», — кивнул он.
А какой у нас ещё выбор? Так, кажется, сегодня я что-то подобное уже слышала…
Мы заплатили в кассу сто сорок пять рублей (девяносто восемь за «Каму» плюс сорок семь за «Ласточку», если быть точными), получили паспорта на приобретённую технику и вышли на улицу.
А СЮРПРИЗ⁈
— Блин, Наташке ты тоже обещал сюрприз! — вспомнила я. — А денег осталось шестьдесят пять рублей. И без пятнадцати два уже.
— Успею! Жди!
Вовка сунул мне в руки рули обоих велосипедов и рванул за угол — к «Детскому миру». Я переживала, что он не успеет — в больших магазинах минут за пятнадцать перед закрытием специальная строгая мадам в синем халате вставала на выходе, заложив двери на засовчик: всё, перед обедом только выпускают, иначе сотрудники не смогут вовремя выйти на обед, а этого по трудовому кодексу никак допустить нельзя.
Но, судя по тому, что сразу он не вернулся, Вовка успел-таки. Я прям представила себе, как он влетает в старинный тамбур «Детского мира» за секунду до, прямо у «контрольной» тётушки под рукой.
Через пятнадцать минут Вовка появился из-за угла, рюкзак у него заметно топорщился.
— Поехали!
— Чё купил-то хоть?
— Приедем — покажу.
Решил, значит, и мне сюрприз тоже сделать. Ну всё, теперь из него клещами не вытащишь.
— Деньги-то хоть остались?
— Деньги, любимая — дело наживное.
Я с сомнением посмотрела на рюкзак, пытаясь вообразить: что же такое он мог купить за шестьдесят рублей, что поместилось внутри? Нет, я когда шила, учла, конечно, все Вовины пожелания (тут побольше, тут пошире, и чтобы вот такое ещё влезло…), но всё-таки? Хотя, с постулатом про «денежки — дело наживное» я, безусловно, согласна.
Вова, однако, расценил мой взгляд по-своему и засмеялся:
— Да остались, не переживай!
— Да я и не переживаю. Чё, как поедем?
— Погоди, подкачаем маленько.
Колёса у велосипедов были чуть спущены, но для этих целей у нас в боковом кармане рюкзака был с собой насос.
Всё же, граждане, как хорошо, что машин мало! Иначе я б точно от узяса умерла. Ну, не могу я по дорогам общего пользования… Хорошо, что вьетнамцы приезжают вечером! Машин совсем мало будет.
Ехали мы до дома целый час — в основном из-за меня. Ножки у меня коротенькие, пузико жёлтенькое… Ой, это немножко не про то анекдот. Короче, без меня бы Вова точно добрался быстрее — раза в полтора, как минимум. А, скорее, в два.
Доехали — а там укатанная наша земляная дорога подсохла, и Наташка с Иркой опять с великом бегают. Увидели нас, помчались навстречу.
— Ух, ты!.. Это что?.. Это кто вам дал?.. Вы купили?.. А можно прокатиться?
— Погодите, сперва сюрпризы! — сурово остановил их Вова.
Мы зашли в калитку и поставили велики у ворот. На лавочке напротив дома чинно сидела Таня, не успевшая ещё переодеться из парадной школьной формы (у пятых классов торжественная линейка сегодня была), и беседовала с бабушкой. Обе держали в руках по веточке и время от времени помахивали ими над раскладушками, на которых дрыхли три боевых карапуза.
— Пошли, — мотнул головой Вова, и мы гуськом зашли за ним в комнату — и даже бабушка, которой тоже было любопытно.
Вовка откинул клапан рюкзака и расстегнул молнию. Мы вытянули шеи — и тут я подумала, что вся эта сцена до ужаса напоминает активность в курятнике, когда главный петя нашёл какого-нибудь червячка и зовёт всех остальных — и куры сбиваются вокруг, посмотреть: чего это там такое интересное и, может быть, вкусное?
— Так, во-первых — малышне…
Из рюкзака показалась слегка помятая коробка, а из неё — юла, но не простая, а с полукруглым стеклянным куполом, под которым была нарисована пересечённая местность, протекающая через центр речка, и даже установлены два перпендикулярных речке заборчика. Сбоку на тонкой проволочке торчал всадник на белой лошадке. Мы раскрутили юлу, и всадник помчался вперёд, перескакивая через речки и заборы.
— Хорошая! — высказала веское слово бабушка.
— Теперь для всех…
Для всех оказались надувные мячи — обычные, типа пляжных, которые прикольно кидать друг другу. Пять штук — чтоб не дрались, должно быть.
— И для старших. Малышне не давать — подавятся!
Вова выложил на стол четыре квадратных пластмассовых коробочки с «Игрой пятнадцать»*, две — «Четыре по четыре»**, цилиндрик с проворачивающимися рядами, в котором полагалось расставлять шарики по цветам (иногда его ещё называли «светофор», хотя цветов было сильно больше, чем три), игру на ловкость «Мишень»***, большой квадратный плоский лабиринт с шариком и на закуску — шикарный многоэтажный лабиринт-кубик.
