То, что я творю дальше, обескураживает даже меня. Незнакомка, которая входит в спальню и эротично снимает с себя одежду – какая-то новая версия Кассандры Агилар. Раскрепощённая, сексапильная, желанная…Где находится скрытая камера, я догадалась ещё вчера, потому что зеркало в пол – единственный предмет в комнате, расположенный в таком месте, откуда можно беспрепятственно охватить всё помещение. Сначала я грешила на плазму, но этот вариант отпал после того, как ко мне вломился Кроу. Оттуда меня невозможно было бы увидеть лежащей на полу ни при каком раскладе: я была в слепой зоне почти у самой стены.

Дразнить Брайана – стало моей маленькой местью за все издёвки, которых я вдоволь натерпелась. Будет, конечно, триумфальным провалом, если моё чутьё играет со мной злую шутку, и он прямо сейчас наслаждается обществом своей девушки… В воображении обливаю эту назойливую отравляющую мысль керосином и сжигаю дотла. Раз решила, нужно идти до конца!

Завершив своё маленькое стрип-шоу, отправляюсь в душ, но по пути вспоминаю про специально оставленный телефон. Улыбаюсь во весь рот, когда вижу входящее сообщение от Брайана, но, пожалуй, потомлю его немного.

***

К: «Лежу», – отвечаю через полчаса, расположившись в одном полотенце на той стороне кровати, которая находится ближе к зеркалу.

Ответ приходит минуты через две:

Б: «Почему ты испытываешь моё терпение, Кассандра?»

К: «О чём ты?» – включаю дурочку. Хотя я и правда не понимаю, о чём он: о моём побеге из дома или о представлении перед зеркалом.

Б: «Ты нарушила единственное правило: не покидать дом. Где ты была?»

К: «Извини, но ты мог сам ответить на мои вопросы. Мама – всё, что у меня есть. Я должна была узнать, как она».

Сообщение прочитано, Брайан в сети, но ничего не пишет. Думает, что сказать? Или накрыл голову подушкой, чтобы никто не слышал его злостный рык?

К: «Спасибо», – пишу вдогонку.

Думаю, он понимает, за что я благодарю.

Б: «Она ни в чём не виновата, а мне не было сложно».

Знал бы ты, до чего докатилась моя мать в нашем прошлом, Брайан. Но эти пагубные мысли так и остаются невысказанными, потому что я снова начинаю возвращаться к тому времени, когда в нашей жизни был Шейн. После моего скоропостижного отъезда в Аризону, всё общение с мамой я свела к дежурному «привет-как дела-пока», только чтобы поддержать видимость благополучия. Я не интересовалась, сколько ещё продлились её отношения с этим уродом, но спустя несколько месяцев она сама сказала, что он сидит в тюрьме. В тот день я единолично осушила бутылку шампанского и даже не испытала угрызений совести. Отец отправился за решётку в том же году. Больше я ничего о нём не слышала до того дня, как меня спас Брайан.

Б: «Почему ты до сих пор учишься, Кэсси?»

От Брайана приходит сообщение, которое вводит меня в состояние, близкое к кататонии. Снова и снова читаю последнее слово, чтобы убедиться, что оно мне не привиделось. Ещё в школе все одноклассники демонстративно называли меня «Сандра» или полным именем, но только не он. Его ласковое «Кэсси» или «Колючка» всегда согревали меня. В нашем настоящем, кроме «Кассандры» из его уст я не слышала другого обращения. Вспомнив о том, что Кроу, скорее всего, сейчас наблюдает за мной, оживаю и переворачиваюсь на живот. Надеюсь, мой вид сзади с задравшимся полотенцем тоже слегка парализует его.

К: «Я несколько лет работала, чтобы накопить на учёбу».

Б: «Почему Аризона?»

К: «Потому что этот штат на первую букву алфавита и не так далеко от Калифорнии».

Б: «Логично))».

Как мне расценивать две улыбающиеся скобки в конце? И с чего вдруг он стал так интересоваться мной? Может, он пьян?

К: «Ты пьян?»

Б: «Да», – отвечает, чуть помедлив.

Вздыхаю от укола разочарования. Завтра он протрезвеет, пожалеет о таком разговоре, не стеснённом запретами, и снова станет агрессором.

Б: «У тебя не нашлось более длинного полотенца?» – присылает следом.

Меня разбирает смех от нашего странного разговора. Действительно, к чему все эти ужимки и увиливания, если мы оба знаем, что он сейчас за мной наблюдает. Я сама выдала себя своим поведением.

К: «Тебя это беспокоит?»

Б: «Очень. Залезь под одеяло»

Я долго и пристально смотрю в зеркало через плечо, прежде чем решиться на самый безбашенный поступок в своей жизни. Вынимаю заправленный уголок полотенца и отбрасываю его прочь, чтобы не дать себе возможности передумать. Позу тоже немного меняю. Слегка прогибаюсь в пояснице, чтобы приподнять попу. Через несколько секунд раздаётся сигнал входящего сообщения, а потом почти сразу прилетает ещё одно.

Б: «??????»

Б: «Кассандра, выключи свет».

К: «Выключи свой телефон. Не хочешь, не смотри».

Б: «Какой мужчина в здравом уме откажется поглазеть на голое женское тело?»

К: «Глазей на Ханну».

Этими словами я, видимо, попала точно в цель. Ханны рядом с Брайаном нет, и ему нечем крыть.

Ханна… Когда я думаю о них, представляю, как он целует и ласкает её или как она позволяет себе те вольности, которые не могу позволить я, у меня сбивается дыхание от нестерпимой боли, которую я ощущаю как физическую, но не могу точно определить её источник. В такие моменты я чувствую себя насильно скованной железными кандалами, которые не дают мне предпринять то, что я хочу больше всего на свете: вернуть Брайана обратно. Если бы я не была уверена в том, что дорога ему, совершенно точно не стала бы им мешать, но обстоятельства изменились.

Спустя несколько минут его молчания я порывисто откладываю телефон в сторону и, перевернувшись на спину, включаю музыкальный канал. Как на грех, спальню заполняет проникновенная чувственная композиция, буквально толкающая меня на самый край пропасти, от которого я только что отошла. О чём он сейчас думает? Боится шагнуть туда вместе со мной? Или боится, что я упаду туда одна?

Укладываюсь поудобнее на подушку и закрываю глаза. Свет специально оставила включённым, потому что хочу чувствовать его близость, хоть и виртуальную. Хочу, чтобы он видел меня такой открытой. Знал, что моё доверие к нему абсолютно и непоколебимо. Но для начала я всё равно прикрываюсь одеялом, чтобы довести его до кипения. Сделать так, чтобы он задыхался от желания прикоснуться ко мне, подчинить себе, заклеймить собой. Медленная музыка на фоне задаёт ритм моим движениям. Я плавно ныряю одной рукой под одеяло и начинаю поглаживать себя, проводя ладонью то вверх, то вниз, с каждым разом увеличивая амплитуду, поэтому, когда мои пальчики опускаются между ног, из меня непроизвольно вырывается лёгкий стон.

Свободной рукой сжимаю грудь, с которой уже съехало одеяло, и продолжаю наращивать темп. Я никогда в жизни не мастурбировала. Это для меня совершенно новые ощущения, которым мне всегда было стыдно отдаваться. Мне казалось, что я никогда не смогу испытывать ничего хотя бы отдалённо похожего на то, что я переживала с Брайаном, и запретила себе подобные удовольствия, осознанно лишила себя их.

Вновь и вновь я перелистываю в своей голове моменты нашего наивысшего счастья: его поцелуи, ласки, касания, которые были то бережливыми, то неистовыми. Мне нравилось всё, что он делал с моим телом, потому что это был он. Каким-то далёким эхом до меня доносятся звуки входящих SMS, и мысль о том, что он прямо сейчас смотрит на меня или занимается тем же самым, доводит меня просто до ручки. Я уже не могу сдержать стоны. К низу живота устремляется тягучая патока, которая в какой-то момент достигает такой концентрации, что я начинаю терять нить своих воспоминаний и фантазий. Я будто проваливаюсь в бесконечность, освещаемую яркими бликами. Выпускаю на волю всю свою сдержанность, и оргазм накрывает меня внезапными импульсами, которые сначала кажутся нескончаемыми, а потом до боли быстротечными.