Поверить во все это было трудно, но, похоже, нам ничего не оставалось.

За деревьями стоял какой-то человек, и похоже, подслушивал все наши разговоры.

— Гин, — позвал его Кэрн, — очень хорошо, что ты здесь. Выйди, пожалуйста!

И действительно, это был Гин! Он подошел к нам, взгляд его нервно скользил по нашим лицам. Никогда его таким не видела. Лицо бледное, напряженное. Наверно, ему здесь было несладко!

Кэрн жестом предложил нам всем сесть на траву. В голосе президента появилась уверенность.

— Вот сейчас мы все и обсудим вместе!

Лутте аж подпрыгнул от восторга:

— Запахло жаренным! Ну президент, начинай свою головомойку! Мне уже интересно!

Мы все удобно устроились на траве. Гин тоже сел рядом с нами. Все молчали, ожидая, что же скажет президент. Лутте изредка хихикал, нарушая нашу тишину. Наконец Кэрн озарил нас всех своей ласковой улыбкой, а потом вдруг заявил:

— Мне кажется, я вам только мешаю. Мы с Лутте прогуляемся, а вы поговорите.

Мне совсем не хотелось оставаться с Гином.

— Я буду рядом! — ответил на мои мысли Кэрн, — если что-то будет не так, сразу же к вам вернусь.

— А я останусь! — заявил Лутте и с недовольством посмотрел на Кэрна, — будь ты трижды великим магом, я не собираюсь ходить по струнке! Мне надо посмотреть, чем дело кончится! Буду охранять Аллу от страшного Гина.

Вилли недовольно покосился на него, но ничего не стал возражать.

— У Аллы и без тебя есть защитник! — возмутился Кэрн, — ладно тогда я пойду в свой сад. У меня там полно дел.

Кэрн ушел. А мы остались, как беззащитные цыплята рядом с голодной кошкой. И действительно, как только Кэрн исчез за зелёными деревьями, Гин почувствовал уверенность. Он выпрямился и сказал хриплым голосом:

— В этой истории нет виноватых. Я такая же жертва обстоятельств.

Лутте расхохотался. Но мы молчали. Гин обиженно посмотрел на него и продолжил:

— Кэрн поменял климат, но он сломал нашу демократию! Люди за него, мы вчера провели опрос. Вы должны знать, что ничего хорошего нас здесь не ждёт. На людей повлиять невозможно, но вы зря вернулись.

Я больше не могла его слушать. Мы уже один раз поддались и разрушили туннель. Хорошо, что остались целы.

— Гин, вы все сказали? — тихо спросил его Вилли.

— Нет не все! Больше в этой стране выборов не будет! Запомните мои слова.

— А почему вы не говорили все это при Кэрне? — возмутился Вилли, — почему дождались, когда он ушел и начали нас накручивать?

Лутте веселился от души:

— Зачем вам выборы, друзья?

Когда-то правили князья,

И короли делили власть.

Живите, веселитесь всласть!

Теперь у нас добрейший маг,

И что вам, милые не так?

Я тоже решила вмешаться в этот разговор. Нужно было разобраться, что происходит. Чего Гин от нас опять хочет?

— Гин, чего вы добиваетесь?

Гин встал и обошел вокруг нас:

— Я хочу, чтобы вы-Вилли стали президентом. А Кэрн пусть колдует, если хочет. Но этого мага нужно срочно переизбирать. До выборов осталось совсем мало времени. Никто не проводит предвыборную компанию. Давайте, Вилли, спасите Кернию! Надо чтобы Кэрн вообще не участвовал в выборах, нужен новый соперник.

Нас опять втягивали в эту игру. Как же я устала! Неужели мой муж снова согласится?

— И кто же будет моим противником? — с лёгкой усмешкой спросил Вилли.

Гин посмотрел на нас с Вилли сверху вниз, как будто мы вообще недостойны его ответа.

— Может Алла? — с издёвкой спросил он, а потом перевел взгляд на Лутте, — или наш учёный?

— А может вы, Гин! — раздраженно произнес Вилли.

Гин как-то зловеще захохотал. Какой же он противный, низенький, мелкий. Сейчас я испытывала к нему дикое отвращение.

— Да, — заявил он, — раз больше никто не хочет, то я составлю вам конкуренцию, Вилли!

Вилли побледнел. Я представила себе новый проигрыш моего мужа. А если действительно Гин станет президентом? Что будет с Кернией? Он умеет выходить сухим из воды. Все свои неудачи он повесит на других, возможно, на нас. Я и Вилли станем главными неудачниками, и в любых преступлениях он с удовольствием обвинит нас. Кто разрушил туннель? Алла и Вилли! И на этом он не остановится. Я уверена.

— Я не буду с вами соревноваться! — отрезал Вилли, — найдите себе другого соперника.

Гин усмехнулся в ответ:

— Да, пошутил я, не собираюсь я участвовать в выборах. Я журналист, и это мое призвание. Но, Вилли, вы не сдавайтесь. Соперник у меня для вас есть! Вернее, соперница, милая добрая девушка, и она мгновенно вам проиграет. Гарантирую!

Одно мне было совершенно непонятно, зачем все это Гину. Но я очень быстро получила ответ на свой вопрос.

— Вилли, я с удовольствием вам во всем помогу. Кэрн много глупостей наделал, но мы с вами все исправим.

Что он имеет в виду? Я внимательно смотрела на этого худого старика. Маленькие бегующие глазки, и идеальная осанка. Сейчас он был королем, а мы скрюченными, запуганным зверьками. Пока мы решали стоит ли Вилли быть президентом, Лутте задремал и храпел во весь голос, так что дерево в тени которого мы сидели, качалось.

Огромная крона дерева закрывала нас от солнца. Правда, его лучи были мягкими, ласковыми, и прятаться от них не имело никакого смысла. Но сидеть под деревом мне нравилось. Не верилось, что мы в Кернии. Как будто я вернулась в детство, когда птицы беззаботно исполняли свои веселые песни, повсюду чувствовались ароматы прекрасных цветов, а вместо снега парил белый мягкий пух.

Вилли задумчиво смотрел на Гина, а тот, казалось, полностью погрузился в свои размышления.

— Что бы вы хотели изменить? — спросила я Гина.

Он как будто проснулся ото сна.

— Многое, Алла, тюрьмы надо вернуть и преступников посадить обратно. Нечего бандитам свободно перемещаться по стране.

— А кого бы вы вернули в тюрьмы?

— Есть много новых претендентов, — он задумчиво покачал головой, — начал бы я с Кэрна и, пожалуй, Назиды. Они оба опасны для общества, и будут мешать управлять вам государством.

Эта идея нас с Вилли обескуражила полностью. Мы переглядывались.

А Гин, похоже, вошёл в раж.

— Ну, Лутте тоже было бы неплохо в тюрьму отправить, нечего тут моль распускать. Страну надо закрыть, чтобы к нам не ездили и не завидовали. Нечего ежевенцев плодить. Работу у керинчан отбирать. И в другие страны нам ездить необязательно, в Кернии должно всё быть собственное, экономику нужно свою возрождать. А зиму я бы заставил Кэрна вернуть обратно, хотя бы иногда пусть будет. Мы привыкли на коньках перемещаться. Без снега скучно.

Я даже засмеялась:

— Бедный Кэрн, сидя в тюрьме, будет нам колдовать снежинки!

Чем больше я слушала Гина, тем страшнее мне становилось. Посадить Кэрна в тюрьму?! Никого не выпускать и не впускать в Кернию. Я не хочу, чтобы Гин становился президентом или командовал моим мужем, как управлять страной.

Вилли обнял меня. А Гин продолжал:

— А туннель никому больше не нужен, его надо разрушить полностью. Только место занимает.

— Но это ведь теперь историческая ценность! — не выдержал Вилли.

— Ерунда это, а не ценность, во всем смысл должен быть.

Гин внимательно посмотрел на наши взволнованнные лица:

— Ладно, я опять пошутитил. Вы за Кэрна испугались? Пусть гуляет на свободе. Мы все будем обсуждать с вами.

Он с улыбкой взглянул на Вилли:

— Можете меня в тюрьму посадить, коль не понравлюсь. Я не буду вам мешать, правда, ну только иногда советовать, по дружбе. Мы же друзья?