Да что там сам Адонис во плоти?

Мне уже не нравится всё это. И странный работодатель тоже вызывает большие сомнения. Но мысль о деньгах не даёт покоя. Если буду жить в особняке, то затраты минимальные, а значит, с такой зарплатой я смогу быстро погасить кредиты и почувствовать себя свободной.

– Миссис Джойс… – У меня слишком много вопросов к ней. Но она толкает меня в кабинет. Дверь захлопывается за спиной.

И вот я стою перед руководителем, который явно не ждёт новых сотрудников. Нервно поправляю волосы, забранные в длинный рыжий хвост, и поднимаю глаза.

Он сидит за столом, уставившись в какие-то бумаги. Я на негнущихся ногах подхожу ближе. Тереблю тонкую золотую цепочку на шее. Мистер Кристенсен даже не поднимает голову. Я слегка кашляю, прочищая горло. Он продолжает упорно меня игнорировать.

– Мистер Кристенсен…

Наконец он отрывается от бумаг и поднимает голову.

Мысли мгновенно испаряются.

Тело каменеет на пару секунд.

Сердце пронзает такая боль, что мне становится плохо.

Я в ужасе пячусь к двери.

– Миссис Джойс быстро нашла замену в этот раз. Но вы кажетесь слишком молодой для такой работы. Вам около двадцати?

– Двадцать пять.

– У вас есть опыт?

Шумно выдыхаю, пытаясь скрыть обуревающие меня эмоции. Жду несколько секунд, пока не вернётся способность думать.

Николас Кристенсен чертовски привлекателен: тёмно-русые волосы, пронзительные голубые глаза, твёрдый рот.

Он красив. Сексуален. Харизматичен.

И я его ненавижу.

Ненавижу звук голоса с хрипотцой, обволакивающий разум.

Ненавижу его уверенность.

Ненавижу широкие плечи и мускулистую грудь, которую обтягивает чёрный пиджак. Помимо пиджака, он одет в белую рубашку, джинсы и кроссовки «Найк»…

Давно забытая злость вспыхивает где-то глубоко внутри и раскалённой лавой проносится по венам.

Как я могла совершить такую ошибку?

Я и подумать не могла, что он и есть тот самый Кристенсен. В конце концов, это весьма распространённая фамилия.

Как он оказался в Англии? Точнее, как он оказался в таком маленьком городке, как Ньюбери?

Невольно отмечаю, как изменилось его лицо за три года. Теперь у него жёсткая мимика человека, привыкшего повелевать: неспособного на нежности, неспособного любить, улыбаться. Вид у Ника угрюмый и мрачный, словно он несёт на своих плечах тяжёлый груз. А в глазах словно отражается затяжной дождь и молнии, пронзающие тьму.

Шагаю назад и утыкаюсь спиной в дверь. Нащупываю ручку. Поворачиваю её, вежливо улыбаясь. В голове – чёткий план. Я собираюсь смыться отсюда. Я на это не подписывалась.

– Кажется, я совершила ошибку. Простите. Я не должна быть здесь.

Приоткрываю заветную дверь, готовая выскользнуть наружу и покинуть особняк.

Раз и навсегда.

– Стойте, – приказывает Николас.

Замираю на месте. Он не повышает голос, но в тоне чувствуются стальные нотки. – Миссис Джойс прикончит меня, если вы сбежите, не проработав и пары дней. – В его голосе слышится насмешка. – Как вас зовут?

Теряю дар речи от охватившей меня злости. Чувствую себя уязвлённой и разбитой.

– Не знаете, как меня зовут, значит?

– Извините, ваше резюме мне ещё не успели передать.

Холодный бесстрастный тон заставляет напрячься. Помимо воли из груди вырывается истерический смешок.

Этот придурок правда не помнит меня? Или делает вид, что не узнал?

Николас приподнимает брови.

– Вы в порядке?

В порядке ли я?

Какой, к чёрту, порядок, если я сейчас взорвусь, как пороховая бочка? Меня трясёт. Встреча с Ником вызывает не только злость и ненависть. Встреча с ним пробуждает старые чувства. Неукротимую страсть. Тоску по тёплым рукам, скользящим по моему обнажённому телу.

Мой взгляд прикован к скульптурно очерчённым губам Николаса, от которых веет грехом.

Ладно. Если он притворяется, что не помнит меня, я подыграю.

– Всё хорошо. Меня зовут… Эрика Лир.

– Тогда присаживайтесь. Давайте приступим к собеседованию.

Ноги меня больше не держат. Я подчиняюсь и сажусь в кресло.

– Итак, мисс Лир. Я – частный ювелир, и у меня своя мастерская. Наш бренд называется NКК Jewelry. Мы ежедневно получаем множество заказов на создание уникальных украшений. Каждый год мы участвуем в международных ювелирных выставках, часто посещаем выставки в Копенгагене, Лондоне, Нью-Йорке и Гонконге. Бренд ещё молодой, ему три года, но мы уже добились определённых успехов. В числе наших клиентов известные политики, актёры и модели. У нас есть сайт с онлайн-магазином и странички в соцсетях. В ваши обязанности входит вся административная работа. Что-то вроде секретаря, переводчика и личного помощника в одном лице. Нужно вести странички в соцсетях, отвечать на вопросы клиентов, посещать со мной выставки в Дании и так далее. Я понятно объясняю?

– Вполне. Думаю, что достаточно квалифицирована для такой работы.

– Вы говорите по-датски?

С трудом сдерживаюсь, чтобы не двинуть ему в одно место. Ведь именно он учил меня языку. Николас вдруг подаётся вперёд, и в ноздри ударяет едва уловимый аромат одеколона.

– Да.

Он спрашивает меня по-датски, где я учила язык. Без запинки отвечаю, что три года назад жила в Дании, поэтому быстро освоила язык. Николас удовлетворённо кивает.

– Отлично. Вы можете начать с завтрашнего утра.

– Извините. Я должна подумать.

Встаю со стула.

Я была уверена, что похоронила все чувства к нему. Я была уверена, что обо всём забыла. Но теперь, когда он рядом, я уже сомневаюсь.

Жить с ним под одной крышей?

Шесть месяцев?

– А что тут думать? Зарплата высокая, – резонно замечает Николас. – И вы мне нужны. Сотрудников в особняке катастрофически не хватает.

– И чья в том вина? – вырывается у меня.

Николас поднимает брови, губы слегка сжимаются, но он пропускает замечание мимо ушей.

– Так вы согласны на условия?

Я медлю с ответом. Буду идиоткой, если соглашусь. И буду идиоткой, если не соглашусь. Одна часть меня требует уходить отсюда поскорей. А другая часть, более разумная, твердит, что мне нужны деньги. И это сейчас важнее, чем мои разбитые, никому не нужные чувства. С обещанной суммой я смогу погасить долги – и ещё останется. Я знаю, что пожалею об этом. Я открываю рот, чтобы отказаться, но произношу лишь одно слово:

– Да.

Николас задерживает на мне взгляд и говорит:

– Вот и прекрасно. Жду вас завтра в девять.

Он встаёт из-за стола, давая понять, что беседа окончена. Я тоже встаю. Он протягивает мне руку. Я с опаской гляжу на его огромную ладонь.

Не хочу рукопожатий. Слишком хорошо помню, как тело реагирует на его прикосновения.

Я теряю волю, оказываясь в его полной власти. Каждый его шаг становится центром моей вселенной, притягивает меня к нему с непреодолимой силой. Я становлюсь марионеткой в его руках, танцующей под его мелодию.

Протягиваю руку, и он сжимает её в своей ладони. Его кожа тёплая и немного грубая на ощупь. Сердце чуть не выпрыгивает из груди.

Боже.

Три года.

Три года я не испытывала подобных чувств. Когда теряешь ощущение реальности и погружаешься в мир, где существуют только двое.

– Тогда увидимся, мисс Лир… – Он немного медлит и говорит:

– Есть еще кое-что. Не знаю, как вам сказать. У меня постоянно возникают проблемы с помощницами. Они проявляют… скажем так, слишком много внимания к моей персоне. Раньше у меня была прекрасный секретарь, которая никогда не переходила границы. Но она сейчас в декретном отпуске. Поэтому мне нужна замена. Мне очень её не хватает. С ней было легко работать…

Внутри у меня всё кипит от возмущения. Кем он себя возомнил? Ненависть к нему становится ярче. Я сжимаю кулаки и подчёркнуто вежливо отвечаю:

– Не волнуйтесь, мистер Кристенсен. Я никогда не перейду границы. Можете быть спокойны. Для меня вы – всего лишь работодатель. Не более.

– Спасибо, мисс Лир. Рад слышать.