Сеиду доверили очень важный маневр, он пошел в обход всех московских войск, чтобы ударить по Шуйскому с тыла. Не только его полк совершал такой обход, но Сеид был впереди.

Речь, которая была произнесена и перед касимовскими татарами не сильно их вдохновила. Нет, они бы так же наполнились решимостью, но в речи государя не было ни слова о Пророке и хотя бы о самих касимовцах. Сражайтесь за православную Русь? Нет, они будут сражаться только потому, что вынуждены.

Так считал Сеид, но далеко не все люди, что сейчас шли за ним.

— Предводитель! Конные впереди! — к Сеиду-Бурхану подскакал десятник всадников, что шли на двести метров впереди передового полка Сеида.

— Всем стоять, готовится к бою! — громко сказал Сеид, а потом подозвал своего друга и заместителя Али и уже ему тихо прошептал. — Смотри за мной, как одену красную материю на шелом, командуй отступление для всех.

Сеид решил, что не стоит проливать кровь за урусов, достаточно показать, что касимовцы были в бою, но не сражаться, как это умеют смелые и достойные воины Касимовского ханства.

Если для касимовцев появление большого конного войска Шуйского было ожидаемым, сработала их разведка, то для поместной конницы, которая и не предполагала тут встретить сопротивление, наличие на их пути пяти сотен татар, да еще вдали не менее двух с половиной тысяч их основного войска, стало неожиданным и весьма неприятным сюрпризом.

— Алла! — закричал Сеид и устремился на русских конных, уже приготовив красную материю.

Сеид рассчитывал на то, что он начнет сражение и выйдет из него, как только чуть увязнет. Своим отходом Сеид-Бурхан хотел вынудить отступить и основные силы касимовцев. Он был уверен, что так сохранит воинов-сородичей для более важных свершений.

Сеид чуть притормаживал своего коня, давая выйти вперед другим воинам.

— Вжух! — пролетела одна стрела, выпущенная русским всадником.

Поместные конные шуйского войска не успевали взять разгон для сшибки и принялись расстреливать летевших на них татар, чтобы сбить их порыв и дать возможность другим своим товарищам начать полноценную атаку.

— Вжух! — стрела попала в шею коня Сеида, скакун споткнулся и упал.

Сеид успел спрыгнуть с падающего коня, он был прекрасным наездником. Мало того, он в полете извлек красную тряпицу, чтобы повязать ее на шеломе и уже начать отступление.

— Хр! — прохрипел мимо скачущий конь.

Второй конь сбил Сеида. А потом, его хитроумную голову оттоптали десяток коней соплеменников, которые достигли московских конных и уже вклинились в их построения. Не помог и шелом.

Потом была конная сеча на встречных, при том, что и касимовцы , и шуйские поместники выпускали рой стрел. Некоторые из московских конных имели даже пистоли, которые разряжали в своих оппонентов. Уже скоро битва превратилась в череду поединков и подлых заходов со спины. Люди быстро уставали — конный бой очень энергозатратный. Но еще быстрее уставали лошади. Потому стали появляться воины , уже сражающиеся на саблях, стоя усталыми ногами на обильно сдобренной кровью земле.

*………*………*

— Воевода! Воевода! — кричал казак, стараясь подобраться к Пузикову, которого охраняли три десятка стрельцов.

— Ты принес вести? — Данила Юрьевич обратил внимание на рвущегося к нему казака.

— Воевода, касимовцы бьются в трех верстах на восток с московскими конными. Много конных! — выкрикивал казак, а Данила Юрьевич уже принял решение.

— Ближе к месту казаки и полки правой руки, по сему выдвинуться боярину Григорию Петровичу Шаховскому атаману Осипке на выручку касимовцам, — отдал приказ и вестовой, и, перехватив заводного коня, устремился к Шаховскому.

Чуть позже Пузиков понял замысел врага и ответил для себя на вопрос, почему Шуйский не отступает, теряя многих своих людей, которые стойко держатся, но без шанса выиграть сражение. Иван Шуйский надеялся на то, что основная часть его конного войска обойдет позиции Димитрия Иоанновича и ударил с тыла. Тогда да, скорее всего, Пузиков был бы тем, кто ощутил бы горечь поражения. Но касимовцы задержали этот удар, а относительно свежие конные Шаховского должны качнуть чашу весов в сторону его… главного воеводы.

Получается , — что? Он, дворянин, но ни разу не боярин, разбил войско того, кто считается наследником Московского престола? Пузиков сделал грудь колесом и приказал:

— Общий наступ. Всеми силами! Казаков и безлошадных вперед! — даже свои резервы Данила Юрьевич решил использовать, чтобы сломить, наконец, сопротивление русского войска, что пришло биться с другим русским войском.

От таких побед панихиду бы заказать, да оплакать каждого воина, что сегодня сложил свою голову только лишь за то, что власть имущие никак не могут определиться, кому именно царствовать. И пусть вопрос о царе для Руси ключевой, но не ценой многих сильных, молодых, здоровых мужчин.

*………*………*

У Серпухова

25 июня 1606 года

Жив? Я еще жив, или опять провидение изволило со мной шутить?

— Государь очнулся! — радостно вскрикнул Ермолай.

— А что я говорила! Силен ворон, еще крылы свои да расправит! — услышал я шуршащий старческий голос.

Поворачиваться пока не стал, шумело в голове, тело как будто стало сухим.

— Давай ему, девка, воды, — понемногу, но можно давать, — сказала неведомая мне старуха.

— Кто это? — прохрипел я.

— Не гневайся государь, то знахарка, не знали, как тебя от хвори избавить. И лекарей нет у тебя, — оправдывался Ермолай.

— Битва! — выцедил из себя я слово. Говорить было сложно, много на это уходило сил. — Сеунч?

— Да, государь, великую победу даровал Господь. И злоумышлеников изловили, что тебя травили , и Ивана Шуйского в полон взяли. Нет более московского войска! — сказал, как я понял по голосу, Шаховской.

— Все! Дайте рабу Божьему покоя, — строго сказала знахарка, а я ощутил неимоверную усталость и засыпал, уже не разбирая что еще мне говорили.

Главное — победа!

Глава 14

Османская империя. Варна

27 июня 1606 года

Петр Кононович Конашевич-Сагайдачный стоял у самой крупной галеры в порту турецкого города Варна и ухмылялся [в 1606 году Сагайдачный, действительно, взял и сжег Варну, что в Болгарии, подобравшись на чайках — небольших суднах].

— Можно же щипать турку, можно! — бормотал себе под нос мужчина, который не то, чтобы выделялся обозримо величественными статями.

Нет, на вид это был чуть выше среднего роста человек, без выпирающей груды мышц, не красив, ни урод. Как сказали бы в будущем, среднестатистический мужчина, без особых отличительных черт. И люди будущего ошиблись бы, причем катастрофически. Это был выдающийся человек.

Его исключительность заключалась не только, и не столько в мастерстве сабельного боя, хотя и в этом он поднаторел, даже будучи обозником на Сечи, всегда тренировался. Не был Петр Кононович и выдающимся ученым, при этом имел образование на голову выше многих, очень многих не то, что польско-литовских шляхтичей, но и магнатов. Он не был богачом, но всегда находил средства на содержание двух добрых коней и всей полагающейся воинской амуниции.

Сагайдачный обладал выдающейся энергетикой, которой заражал и всех тех людей, что окружали православного шляхтича, вписавшего казацкие законы и мышление. А еще, это был человек, который не видел преград. Нет ничего невозможного. Он был жесток и принципиален, последователен и хитер.

Турки столь сильны, что их бить невозможно? Скажите это туркам в Варне и тем турецким капитанам, на чьи галеры сейчас грузят невообразимое количество награбленного добра. Был риск, что галеры и до того бывшие под завязку набитые продовольствием и разной контрабандой, не смогут плыть. Но тогда Сагайдачный, скорее скинет в воду гребцов и сам сядет за весла, но награбленное довезет. Чтобы доказать старшинам казачьим и иным вольным запорожцам, что все казни, избиения, изгнания, были не напрасны, что вот он, результат.