Дорл снова нахмурился. Слишком длинно.

– Али, – сказал он утвердительно и, схватив ее за руку, грубо потащил в дом.

Она не всегда успевала перебирать ногами, время от времени просто волочась за ним по земле, и, захлебываясь слезами, стонала.

– Пожалуйста… пожалуйста… не надо… отпустите меня… пожалуйста…

В голове смутно мелькнуло, что девчонка целый день была голодной и неплохо бы ее покормить, но он уже не мог остановиться. Все мысли вытеснил сумасшедший, первобытный инстинкт.

Внутри добротного двухэтажного дома еще чувствовался запах предыдущего владельца – другого альфы, руководившего поселением до того, как его завоевал Дорл. Он поморщился. Тот альфа был уже мертв, но его незримое присутствие все равно бесило. Тем более, что сейчас рядом его омега! Глупая, необъяснимая ревность даже к убитому сопернику была весьма ощутимой и сильно нервировала. Хорошо, что долго они здесь не задержатся.

Дорл быстро взлетел вверх по лестнице (девчонка пересчитала коленями все ступени), не вошел, а ввалился в спальню и кинул ее на кровать – побитую и мокрую.

– Пора тебе стать моей, что-то мы с этим затянули… – прохрипел он тяжело дыша.

Наверное, его лицо было безумным, и Алиен с расширенными от ужаса глазами попятилась от него на другой конец кровати, пока не уперлась спиной в стену. Она, вся сжавшись и обняв себя за плечи, плакала и качала головой, как будто не верила, что это все происходит с ней на самом деле. Он подошел ближе и, схватив ее за лодыжку, притянул к себе. Когда он начал сдирать с нее одежду, разрывая некогда красивую ткань, она завопила, как раненый ворг, брыкаясь и царапаясь, но это только еще больше его завело. Все ее хрупкое тело было в синяках и ссадинах, а на правом предплечье виднелись почерневшие от кровоподтеков отпечатки его пальцев. Все-таки он слишком сильно тогда сдавил ее руку.

Дорл окинул тяжелым взглядом комнату в поисках чего-нибудь острого. Небольшой серебряный нож, которым так удобно резать яблоки – в самый раз. Это можно было сделать и потом, но нужно уважать традиции. Придавив ее к кровати, он схватил нож и вырезал острым лезвием маленький знак на ее плече, чуть повыше отметин. Потом перевернул на живот. Она снова попыталась отползти, но он крепко сжал ее бедра, добавляя новых синяков к уже имеющимся.

– Не спеши, Али, мы еще не закончили… – сказал Дорл и резко вошел в нее без всяких прелюдий.

Дыхание сбилось и он замер от каких-то совершенно новых ощущений. Алиен выгнула спину и громко застонала от боли, скомкав побелевшими пальцами простынь и вжавшись в нее лицом. По ее ногам потекла кровь, но Дорл не обратил на это внимания. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного и ему понадобилось время, чтобы немного прийти в себя.

Его омега. Самая сладкая. Несравнимая ни с одной женщиной, которых он знал.

Наконец справившись с собой и задышав ровнее, он начал двигаться, быстро ускоряя темп. Каждый толчок рождал волну почти нестерпимого удовольствия, и он грубо вбивался в ее тело, чтобы почувствовать его еще и еще. Она кричала, но вскоре ее голос сорвался и из горла вырывались лишь хрипы. Ему вдруг захотелось накрыть ее своим телом, прижаться к ней всей поверхностью разгоряченной кожи. Он, не останавливаясь, навалился на нее сверху, слегка придерживая себя руками, и втянул носом одуряющий запах ее волос. Голова закружилась и комната вокруг подернулось пеленой.

– Ты моя…

Он насиловал ее долго, замедляясь лишь для того, чтобы продлить удовольствие. Поначалу ее измученное тело было напряжено до предела, руки сжимали разорванную простынь, но затем, уже полностью обессилев, она просто лежала под ним, уставившись в стену остекленевшим взором. Ее губы слегка шевелились, произнося какие-то слова. Он, целиком растворившись в своих необычайно острых ощущениях, едва сумел различить шепот на грани слышимости: «Мама… мамочка…».

Когда наслаждение достигло пика, из груди вырвалось рычание, его сильные руки вдруг ослабли и он упал на нее всем весом, будто из него вышибли дух. Алиен застонала, и он сгруппировался, переместив вес на свое плечо, чтобы не раздавить ее. Но вылезти из-под себя не позволил – ему нравилось чувствовать ее снизу, прижимать к своей груди и вдыхать ее запах. Высохшие волосы Алиен шевелились от его тяжелого рваного дыхания. Все тело горело, в голове не было ни одной мысли – только эйфория. Он даже заурчал, как довольный лев. Правы были те, кто говорил, что ни одна женщина не может заменить альфе его истинную пару. Попробовав свою омегу один раз, уже не хотелось ничего иного.

Какое-то время полежав смирно, она снова застонала и шевельнулась под ним, и это слабое движение в одну секунду всколыхнуло в нем новый пожар.

– Вижу, ты уже готова продолжить…

Тала

Все оказалось хуже, чем она предполагала. Тело омеги Верховного альфы выглядело так, словно по нему пробежалась стая воргов. Она абсолютно нагая сидела в углу, подтянув колени к подбородку и обняв их руками, и будто бы боялась смотреть на испачканную собственной кровью кровать. Когда Тала вошла в комнату, девушка сильно вздрогнула, но затем снова опустила голову, уткнувшись лицом в колени.

«Она подумала, что вернулся Дорл», – мелькнуло в голове у Талы.

– Здравствуй, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более дружелюбно. – Я Тала.

Та никак не отреагировала и даже не шевельнулась.

– А тебя как зовут? – не сдавалась Тала, присев перед девушкой на колени и стараясь заглянуть ей в лицо.

– Али, – ответила та с большой задержкой и как-то судорожно дернув плечами.

– Хорошо… Али. Как ты себя чувствуешь?

Все и так было красноречиво написано на ее теле, но Тала надеялась завязать разговор. Али молчала.

– Я принесу тебе какую-нибудь одежду и поесть, ладно? Может быть, ты еще что-нибудь хочешь?

Так и не дождавшись никакой реакции, Тала поднялась на ноги и направилась к выходу, но в дверях обернулась.

– Я скоро.

Али продолжала сидеть на полу и молча смотреть в одну точку.

День выдался на редкость погожим. Полуденное солнце радовало своими лучами привыкших к жаре людей, на небе не было ни тучки, теплый ветерок лениво гулял по верхушкам деревьев, и было как-то странно уютно в этом чужом, полностью окруженном лесом, поселке. Тала втянула носом приятный запах хвои. Север пугал ее и хотелось поскорее вернуться домой, где леса не такие густые и деревья в них не такие высокие. И все же, ей будет не хватать этого запаха.

Первым делом она направилась к целительнице. Старая Найя была опытна настолько же, насколько умна. Может ей удастся не только вылечить Али, но и привести ее в чувство, хоть немного развеять ее подавленность. Тала вздрогнула, вспомнив, как Ваар взял ее впервые, как ей тогда было больно и казалось, что теперь вся ее жизнь будет заполнена этими страданиями. И это при том, что ее альфа не был так уж груб с ней.

Найи нигде не было, так что пришлось отправить прислугу на ее поиски. Наверняка она бродит по лесу и собирает какие-то травы. Вернувшись к себе, Тала принялась искать что-нибудь подходящее из собственной одежды, затем спустилась на кухню и набрала еды: кусок баранины, которую только что зажарили на вертеле, та еще была горячей и сочилась ароматным соком, хлеб, печеные яблоки, орехи, мед и немного вина. Когда она с огромным подносом и платьем для Али подошла к дому Верховного альфы, у входа уже стояла целительница, не смея зайти внутрь.

– Пару он свою конечно же не пожалел, – утвердительно сказала она вместо приветствия.

Тала поежилась.

– Что ты, Найя, давай потише, – зашептала она, оглядываясь. Верховный альфа далеко… но слух у него острый. – Пойдем в дом.

Али сидела на том же месте и в той же позе и снова вздрогнула, когда в комнату вошли две женщины.

– Не бойся, Али, это мы. Смотри, что я тебе принесла, – быстро заговорила Тала, – великовато наверное будет, но ничего страшного. Нам бы только до Деноса доехать, а там… И вот еще поесть, ты ведь голодная…