Лицо матери она уже почти не помнила, та умерла семь лет назад от лесной лихорадки. В памяти остались лишь невнятные образы – теплота ее рук, поцелуи нежных губ и мягкость волос. Золотистых. Таких же, как у Алиен, это она помнила совершенно точно. Отец умер на охоте еще раньше и про него она вообще мало что знала. Оба ее родителя были бетами, но в роду кого-то из них очевидно затесалась омега, не нашедшая своего альфу. Мама не рассказывала ей, в чем разница между альфами, бетами и омегами, а может просто не успела. Познавать, как устроен мир и какая роль в нем отведена ей, девочке пришлось самостоятельно.

Альфы – мужчины, рожденные быть только лидерами, часто агрессивные, способные подавлять чужую волю своей силой. Вечные соперники друг другу. Ужиться вместе они могли только если их связывали кровные узы. Да и то, не всегда. Поэтому даже в очень больших поселениях их было от силы несколько человек, а то и вовсе один.

Беты – большинство людей, мужчины и женщины, обычно вступающие в брак друг с другом. Их слух, зрение и обоняние не были такими острыми, как у альф, они обладали меньшей силой и размерами, но все же могли быть достаточно самостоятельными и даже независимыми. Алиен очень расстраивалась, что не родилась бетой. Возможно, ее родители тоже не слишком обрадовались, когда у них появилась омега – самое беспомощное существо.

Омегами были только женщины, гораздо слабее и меньше своих соратниц – бет. Единственное их предназначение заключалось в том, чтобы стать парой альфе и нарожать ему детей. Мягкость и слабость омеги компенсировались силой и агрессивностью альф – в этом и состояло истинное природное равновесие. Беда в том, что воинственные альфы частенько не доживали до нужного возраста и их неприкаянным омегам оставалось лишь искать чье-нибудь покровительство.

Никаких молитв Алиен так и не вспомнила, поэтому просто просила свою давно погибшую мать защитить ее, помочь пережить весь этот кошмар. Возможно мама ее услышала, потому что когда вода Тарияны поднялась почти до коленей, в голове снова стало пусто и темно.

Все нарастающая боль в спине немного приводила в чувство, но не настолько, чтобы окончательно очнуться. Они ехали довольно долго, сначала через лес, потом большое поле, затем снова через лес. Были слышны чьи-то разговоры и утробное рычание зверей. Один раз кто-то, силой разжав ей челюсти, заставил выпить воды и она поперхнулась. Но все это доносилось до замутненного сознания как-то издалека. Мысли в голове вязли, как в Багрийских топях. Алиен не представляла, сколько прошло времени, и думать об этом ей совершенно не хотелось. Она лишь отметила, что когда ее грубо стащили со спины животного и опустили на землю, солнце уже почти скрылось и стало холоднее.

Вроде бы, ей что-то говорили, но она не понимала слов. Потом ее взяли на руки и куда-то несли. На секунду вдруг показалось, что она снова маленький ребенок, и это кто-то из родителей качает свое дитя на руках, прежде чем уложить в теплую постель. Она уже даже видела мягкие подушки и одеяла, в которые готова была плюхнуться и сразу заснуть… Но в самый последний момент постель исчезла и Алиен упала в холодную воду, уйдя в нее с головой.

Сладкая полудрема слетела в один миг. Вернулась паника. Руки и ноги заработали с бешеной скоростью, стараясь вытолкнуть тело на поверхность, но было совершенно непонятно, где верх, а где низ, и куда нужно плыть. Она хотела закричать, но вместо этого только выпустила из легких весь воздух. Глотая воду, в попытке сделать вдох, Алиен отчетливо осознала, что тело начала сводить судорога и у нее больше нет сил бороться.

Она медленно опускалась на дно.

Дорл

Когда они добрались до лагеря, солнце уже садилось. Деревню за рекой они сожгли и оставаться там больше не было надобности. Вечером этого же дня вся армия Дорла собралась в крупном поселении, ставшим тесным от такого количества людей. Но уже завтра шесть объединенных кланов разойдутся по своим территориям отдыхать, зализывать раны и готовиться к новой войне. В следующий раз они соберутся вместе, когда Верховный альфа решит, куда они пойдут дальше – на восток или юг. Сам Дорл намеревался вернуться в столицу и уже там хорошенько все обдумать, но до родного дома еще не один день пути. К тому же их будут серьезно тормозить пленные. И его пара.

Однако в первый день от маленькой омеги на удивление почти не было проблем. Прооравшись, когда он перевозил ее верхом на ворге через Тарияну, она вдруг успокоилась, и всю дорогу вела себя очень тихо. Дорл даже подумал, не свернул ли ей случайно шею, и несколько раз нащупывал ее пульс. Она будто выпала из окружающего мира и ни на что не реагировала, целиком уйдя в себя, в свой страх. Может это было и к лучшему. Когда его омега сидела безвольной, тряпичной куклой и не шевелилась, ему легче было контролировать свои инстинкты. Но все равно он был рад, что до лагеря ехать долго не пришлось. Иначе бы он не дотерпел – скинул бы ее из седла и отымел прямо на земле. Пару раз эта мысль вспыхивала в голове столь ярко, что приходилось призывать всю силу воли, чтобы двигаться дальше.

К вечеру он уже немного привык к ее присутствию и, прибыв в лагерь, даже решил сначала смыть с себя грязь и кровь. Да и омеге неплохо бы искупаться. Сегодня она окончательно станет его собственностью – от этой мысли сердце начинало учащенно биться в предвкушении. Перекинувшись несколькими скупыми фразами с другими альфами, Дорл направил ворга прямиком к дому у озера. В поселке справятся со всем и без его участия и длинных наставлений.

Оставшись без поддержки, когда он выпрыгнул из седла, омега начала заваливаться набок. Одной рукой он легко приподнял девчонку и поставил на землю, но ноги ее не держали и она сразу осела. Какая же она все-таки слабая! Он не спеша начал раздеваться. Некуда торопиться. Вся ночь впереди. Сняв с себя всю одежду, он глянул на омегу. Раздеть ее тоже? От мысли, что кто-то может увидеть ее голой, в груди заворочалось что-то очень тяжелое и горячее. Он присел возле нее и, взяв рукой за подбородок, поднял ее опущенную на грудь голову.

– Я тебя уже ревную.

Она смотрела куда-то сквозь него и молчала.

– Как тебя зовут?

И снова тишина. Он нахмурился. Ей точно надо взбодриться. Нет, он возьмет ее в любом случае, но все-таки хочется, чтоб она при этом подавала хоть какие-то признаки жизни. Дорл поднял ее почти невесомое тело на руки и понес прямо к озеру. Остановившись на краю крутого склона, он задумался, не поискать ли более плавный спуск. И в этот момент задремавшая на его руках омега вдруг улыбнулась чему-то своему и прижалась к нему всем телом. Он даже замер от неожиданности. От этого ее движения что-то смутно зашевелилось в груди… Мгновенье он прислушивался к самому себе, но затем, сдвинув брови и тряхнув головой, разжал руки и просто бросил ее в воду.

Интересно, она умеет плавать? Дорл нырнул в озеро, с удовольствием расслабив мышцы и чувствуя, как из них уходит все напряжение. Омега отчаянно барахталась неподалеку, как слепой котенок, и он, ухмыляясь, отплыл от нее чуть дальше. Наконец-то она не кажется полудохлой рыбой. Он прикрыл глаза, позволив воде вытолкнуть его тело на поверхность и слегка покачивать на слабых волнах. Но уже через несколько секунд шум цепляющейся за свою жизнь девчонки начал утихать.

«Все-таки тонет», – раздраженно подумал он.

Глубоко вздохнув, он нырнул за ней. Омега, еще слегка дергаясь, действительно шла ко дну. Убрав в сторону облако ее волос, он обхватил ее за талию одной рукой и потащил вверх. Как только они выплыли на поверхность, она сразу закашлялась. На берег он швырнул ее без особых церемоний, глядя, как она, упираясь ладонями в землю, хватает ртом воздух.

– Как тебя зовут? – повторил он свой вопрос осипшим голосом.

Теперь, когда с нее была смыта грязь, а мокрая одежда прилипла к дрожащему телу, сдерживать себя стало уже невозможно.

– Алиен, – тихо прошептала она, боясь поднять голову.