— Извините, если что не так, — сказал Несвицкий. — Но меня просили спеть…

— Сынок!

Генерал шагнул вперед и крепко обнял. Отпустив, повернулся и пошел к своей машине. Все вокруг загомонили и стали пробиваться ближе к волхву. Николая обнимали, жали ему руку, плачущие женщины целовали его в щеку.

— Что вы? Что вы? — смущенно говорил он.

В ответ летело:

— Храни тебя Господь! Не только нам помог, но мужиков погибших не забыл. Пришел и спел над их могилами…

Светлана чувствовала, как спине бегут мурашки. Ей повезло невероятно: стать свидетелем редчайшего события — старинной тризны. Любой, кто изучал историю, прекрасно знает, как их проводили. У кургана, насыпанного над погибшими дружинниками, стояли воины, а волхвы пели, прославляя доблесть павших. Легенда из седых времен… Правда, говорили, что такое изредка и ныне практикуется в семьях родовых, но журналисты их обрядов не видели — аристократы не допускали к тризне посторонних. А Несвицкий пришел и спел. И для кого? Обычных ополченцев! Неудивительно, что родственники павших так благодарны…

Она перевела свой взгляд на оператора. Тот снимал. «Только бы аккумуляторы в камере не сели! — подумала Светлана. — Это будет не репортаж, а бомба! Имперцы точно у себя покажут, да и в Западной Европе посмотрят обязательно. У них такого нет. Пусть знают наших!..»

Начальник канцелярии правителя республики переступил порог и замер.

— Проходи, Егор Петрович, — кивнул ему правитель и указал на стул перед своим столом. — Присаживайся.

Егор Петрович подчинился. Пока он шел, правитель продолжал читать лежавшую на столе бумагу. Начальник сел и стал ждать, пока закончит. Правитель, в обиходе — главнокомандующий (так его предпочитали звать), читал внимательно, хмуря брови на аристократическом лице, хотя происхождением он был из семьи шахтера, о чем говорила и обычная фамилия Качура. Но красив: высокий, стройный, обаятельный, он нравился не только женщинам, но и мужчинам, пробуждая в тех почтение. Злые языки шептали, что его избрали главнокомандующим из-за внешности. Мол, в Собрании Республики много женщин-депутатов, вот они и проголосовали. Но Егор Петрович знал, что это ложь. Георгий Станиславович Качура был человеком умным, отважным и решительным. В прошлом офицер, начавший службу в армии империи, уволившись в запас, он проявил себя великолепным организатором. Успешно занимался бизнесом, став состоятельным предпринимателем. Но после отделения республики от Славии, бросил дело и возглавил отряды ополченцев. Под его началом вчерашние шахтеры со сталеварами разгромили брошенные на подавление «мятежников» войска карателей. Качуре удалось договориться о помощи со стороны империи. Это было невероятно сложно: в окружении царя преобладали люди, с неприязнью относившиеся к самопровозглашенному образованию. Дескать, десятилетиями спокойно относились к пребыванию под властью Борисфена, а сейчас вдруг взяли и взбрыкнули. Сепаратисты, мать их! С чего им помогать? Но Качура сумел переубедить царя…

— Что у тебя, Егор Петрович? — спросил правитель, отложив бумагу.

— В соответствии с возложенными на меня обязанностями провел проверку представленных на награждение орденами Георгия Победоносца Несвицкого и Гулого, — сообщил начальник канцелярии.

— Есть вопросы?

— В отношении Несвицкого.

— Докладывай! — кивнул Качура.

— Вчера похоронили погибших ополченцев. Телевидение сняло репортаж.

— Видел в новостях, — кивнул правитель. — Волхв спел на похоронах поминальную, превратив их в тризну. От сердца пел! Меня пробрало до печенок.

— И меня, — кивнул Егор Петрович. — Но сегодня позвонили из Управления полиции и сообщили, что Несвицкий — это Бойко Юрий Леонидович, мелкий уголовник, известный органам полиции под кличкой «Шкет».

— Подробнее, — нахмурился Качура.

— Этот «Шкет» — детдомовец, рос в соответствующем окружении. Еще малолеткой начал воровать по мелочи. Были приводы в полицию, но из-за незначительности преступлений уголовных дел не возбуждали. Однажды он забрался в погреб жителя Царицыно. Там лежало сало, стояли банки с огурцами и закатанные в них же самогонка. «Шкет» устроил себе праздник, а сил не рассчитал — напился и уснул. Хозяин утром обнаружил вора и позвонил в полицию. Тут уж кража с взломом — «Шкет» сорвал с двери замок. Дали год колонии. На зоне его чморили — но не за то, что воровал, а что по-глупому попался. Семь дней назад его освободили по случаю отбытия наказания. Следователь, который занимался «Шкетом», опознал его по телевизору. Но чтобы точно убедиться, нужно сверить отпечатки пальцев.

— Предлагает дактилоскопировать героя как преступника? — нахмурился правитель.

Начальник канцелярии замялся.

— Ну, этот Бойко, назвавшийся Несвицким, утверждает, что в бою утратил память в результате асфиксии. Долго пролежал засыпанным землей. Отпечатки пальцев установят его личность, и он получит паспорт. Ничего обидного, как думаю.

— Что будет дальше, рассказать? — спросил Качура.

Начальник канцелярии кивнул.

— Несвицкий соберет вещички и укатит за границу, где волхва примут с распростертыми объятьями. Для тебя дактилоскопия, возможно, не обидная, но для него иначе. Он же парень гордый, мне Кривицкий говорил. А теперь послушай. Пока был жив наш прежний волхв, процент излеченных раненых в госпиталях составлял примерно 95 процентов — помогал его раствор. После гибели Матвеевича этот показатель снизился на четверть. Теперь есть шанс опять повысить, а это сотни жизней ополченцев и мирных граждан. Мне министр здравоохранения рассказывал, что как-то похвалился коллеге из империи, что у нас есть волхв. Тот спрашивает: «Сколько ему платите?» Министр сказал, что тысячу ефимков в месяц. А тот в ответ: «У вас он что, святой?» В империи и в Западной Европе волхв уровня Несвицкого зарабатывает на порядок больше, то есть в десять раз. А многие и вовсе не связываются с клиниками, предпочитая продавать им свой раствор, вследствие чего имеют доход гораздо выше. Представляешь, что мы потеряем? И все из-за того, что следователю захотелось продемонстрировать свою значимость.

— И что же делать?

— Позвони в полицию и сообщи, чтобы забыли о Несвицком, потому что он не Бойко. И это так. Сейчас я это докажу. «Шкет» занимался волхованием?

— Нет сведений.

— Потому что не было, такое бы заметили. Теперь о бое под Царицыно, Судя по докладу командующего корпусом, основную роль в бою сыграл именно Несвицкий, который действовал изобретательно и умело. По словам командующего, нет сомнений, что он бывший офицер. Мог ли мелкий уголовник сжечь «Куницу» и уничтожить отделение немцев, включая чернокнижника?

— Нет, — кивнул начальник канцелярии.

— То-то и оно. Готовьте документы на награды, я подпишу указ.

— Тут вот еще… — начальник канцелярии замялся. — Я тоже сомневался, что Несвицкий — это Бойко. Поэтому решил поинтересоваться, откуда он и почему назвался по-другому. Фамилия-то редкая, в республике по базе данных ее нет. Посмотрел в империи. Их база недоступна, но одного нашел в открытом доступе.

— Кто он?

— Несвицкий Николай Иванович, советник императора. Вице-адмирал.

— Волхв?

— Шестой разряд. Известен как наставник с большим числом воспитанных учеников. Но, к сожалению, к республике настроен неприязненно. Считает, что нам следовало бороться за независимость еще при отделении Славии от империи.

— А то, что нас тогда бы просто раздавили, в расчет он берет? У славов тогда имелась армия и полные склады оружия. И Петр Четвертый помогать бы нам не стал.

Начальник канцелярии развел руками.

— Адмирал и наш Несвицкий родственники? — спросил Качура.

— Неизвестно. У адмирала имелся сын, единственный, звали Михаилом. Тоже волхв. Погиб в бою при отражении восстания шахидов на южных рубежах империи в середине 90-х. Внуков не оставил, потому что не успел жениться. Адмирал вдовец, живет один.

— Гм, любопытно, — задумался правитель. — А наш Несвицкий по отчеству Михайлович…