Вот только Сэм не выл. Он стоял рядом с ней и с беспокойством наблюдал за ней, пока её собственное тело говорило ему, что что-то было не так.

Сэм не выл. Но она могла слышать его. Даже сейчас, зная, что он не издавал ни звука, она всё ещё могла слышать его.

Видение началось. Она не знала, что грядет, какие образы она увидит. Но если Сэм был частью этого… Если она заговорит, чтобы пережить эйфорию, она мало что запомнит, если вообще что-то вспомнит, и никто не узнает, почему Сэм был так напуган. Но если она не заговорит, если проглотит слова, чтобы увидеть пророчество… Ради Сэма, сможет ли она вынести боль?

— Оставайся здесь, — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Она поспешила в уборную и заперла дверь раньше, чем Сэм смог последовать за ней.

Горло закупорило ужасными ощущениями. Склонившись над раковиной, она боролась за каждый вдох, пока боль расползалась по ней, и видение наполняло её разум, словно она смотрела подвисающий видеофильм.

Мужчины. Все одеты в чёрное. Даже их лица, их головы были чёрными. Некоторые держат пистолеты; у других винтовки… пробел… Один мужчина что-то хватает, но она не может разглядеть… пробел… Звук, похожий на гибрид машины и пчелы… пробел… Падает снег, очень быстро и бушующе и обильно, она никак не может получить представление о месте, не может сказать видит ли Двор или же город или это происходит где-то ещё, где может быть снежный буран… пробел… Но там был Сэм, он в ужасе выл.

Мег вернулась в сознание, мускулы на руках свело судорогой от крепкой хватки за край раковины.

«Сосредоточься на дыхании», — сказала она себе. «Боль утихнет. Ты же знаешь, она утихнет».

Мег помыла руки, тщательно промыв порез на мизинце.

Такой маленький порез вдоль края сгиба пальца. Если она снова надрежет его, чтобы удлинить, может она сможет увидеть больше. И, может быть, она увидит другое пророчество, но оно будет смешано с образами, которые она увидела в этом небольшом порезе. Ходячие Имена называли результат пореза поверх старого пореза двойным видением, которое ужасно проявлялось, когда одно пророчество накладывалось на другое и образы совмещались таким образом, что обычно это влекло к жестоким, разрушающим разум последствиям для девушки, которая видела их.

Иногда наложившиеся образы не были столь ужасными. Иногда, если девушка смогла принять то, что она видела, образы могли изменить жизнь. Они меняли её жизнь, когда Распорядитель наносил порез поперёк старых шрамов в качестве наказания. Наслоившиеся пророчества показали ей первые шаги к побегу.

Только потому что она пережила двойные видения раньше, не означает, что её разум не сломается, если она попытается сделать это снова.

Она просушила руки, достала антисептик и бинт из аптечки, и позаботилась о ране. Неторопливо, она вернулась в сортировочный зал к Сэму. Открыв личный блокнот на чистой странице, она записала то, что увидела, пока детали были свежи.

Она должна кому-нибудь рассказать, но кто послушает её?

Пожалев, что не может поговорить с Саймоном, Мег взяла телефон и позвонила. Гудки на другом конце всё шли и шли. Затем сработал автоответчик.

— Генри? Это Мег. Мне надо поговорить с тобой.

* * *

Генри появился буквально спустя минуту, как она закрыла офис на обеденный перерыв. Оставив Сэма в сортировочном зале с парой печенюшек, она обнаружила, что не в силах посмотреть на большого мужчину, и уж тем более что-то сказать.

— Ты ранена, — наконец, произнёс он.

Она покачала головой.

— От тебя пахнет болью, слабостью.

Не слабостью. Нет, она не ослабела. Но боль, хоть и стихала, всё ещё была зловещей.

Голос Генри стал тихим ропотом.

— Что ты сделала с рукой, Мег?

— Я не знала, что бумага может резать, — даже для собственных ушей она прозвучала плаксиво. — Я считала, что это надуманный образ.

— Надуманный?

— Не настоящий.

Он выглядел озадаченным.

— Дай посмотреть руку.

— С рукой всё в порядке. Я не поэтому…

Он взял её левую руку и размотал бинт на мизинце. Его руки были большими и грубыми, но прикасался он к ней с удивительной кротостью.

— У тебя шрамы, — сказала Мег, глядя на его пальцы.

— Я работаю с деревом. Иногда я неуклюж с инструментами, — он изучил порез на её пальце, затем склонил голову и принюхался. Покачав головой, он снова завязал бинт. — Такой маленький порез не должен вызывать столько боли.

Он хотел объяснений, но её боль не имела никакого значения в сравнении с тем, что она видела, поэтому прямо сейчас это было неважно.

— Генри, я кое-что видела.

Отпустив её руку, он выпрямился в полный рост, возвышаясь над ней.

— Ты видела?..

Обойдя его, она подняла свой блокнот со стола и подала его ему.

Она наблюдала, как он читает слова, хмурость становилась всё глубже, пока он перечитывал их.

— Некоторые пророчества выглядят как серия образов или звуков, — сказала она. — Некоторые, как это, похоже на видеоклип или серию клипов со звуком и действиями. Такой же образ может появиться в сотни других пророчеств, поэтому расшифровка значения зависит от человека, который желает получить пророчество.

Генри внимательно посмотрел на неё.

— Ты слышала вой Волка. Ты уверена, что это был Сэм?

— Есть какой-то другой Волк, который воет как Сэм?

— Нет, — на несколько минут Генри задумался. — Почему у тебя было видение про Сэма? Он не мог попросить тебя что-нибудь посмотреть.

— Нет, но он был единственным, кто был со мной, когда я порезалась бумагой, — Мег задрожала. — Кто эти мужчины? Зачем им нужен Сэм?

Из-за Генри, стоявшего в центре помещения, у неё не было места походить.

— Я такая бесполезная! — воскликнула она. — Я вижу это, но не могу сказать, где это произойдёт, когда или почему!

Генри поднял блокнот.

— Мне надо поговорить с кем-нибудь ещё. Могу я взять? Я верну.

— Хорошо. Да. А что насчёт Сэма?

— Влад отвезёт Сэма домой. Он и так достаточно долго пробыл здесь для одного дня.

— Но…

Открылась задняя дверь и в офис вошёл Влад, озадаченно посмотрев на Генри. Затем он взглянул на её руки и оцепенел.

Что-то промелькнуло между Гризли и вампиром, и никто из них не поделился этим с ней. Влад исчез в сортировочном зале, а Генри снял её пальто с вешалки на стене.

— Пошли со мной, — сказал Генри.

— Моя сумка в сортировочном зале, в ней ключи.

Не успела она переобуться, как Влад открыл достаточно широко дверь и подал её сумку Генри. Ногой он заблокировал попытки Сэма присоединиться к ней.

— Куда мы идём? — спросила она, как только они с Генри вышли на улицу.

— Недалеко.

Он отвел её во двор за своим магазином. Узкая тропинка пробегала по центру двора и вела к двери в его студию, которая оказалась не заперта. Большие окна занимали всю заднюю стену, впуская много света. Пол был усеян древесной стружкой — или точнее был покрыт слоем древесной стружки настолько толстым, что было сложно сказать, каким должен был быть пол. В помещение было теплее, чем на улице, но не настолько тепло, чтобы захотелось снять пальто, и Генри не словом не обмолвился, что она должна разуться.

Он указал на скамью. Она села, задаваясь вопросом, почему она здесь. Помимо несколько кусков дерева и тележки, заполненной инструментами, здесь ещё был шкаф с гранитной поверхностью и круглый резной стол, на котором стоял проигрыватель.

Генри скинул своё пальто и повесил его на крючок, потом включил электрический чайник, стоявший на столешнице шкафа. Пока вода закипала, он положил её блокнот на полку шкафа, выбрал музыкальный диск и вложил его в проигрыватель. Через несколько минут он подал ей чашку, включил музыку и начал работать над бревном, стоявшим в центре студии.

Из чашки поднимался запах перечной мяты. Не зная, что он хотел от неё, она обхватила обеими руками чашку, желая согреться, и стала наблюдать за ним, пока он создавал форму из дерева. Музыка — смесь барабанов, погремушек и нечто, похожего на флейту — текла по воздуху, и звук работы Генри, казалось, смешивался с музыкой.