«Никаких резких движений, Даниэла. Тщательно все проанализируй. Я выслушаю тебя только тогда, когда ты действительно будешь готова принять объективно верное решение».

Похоже, нынешнее место работы накрепко вцепилось в нее ‒ этакий настырный и досаждающе упрямый зверек. При таком раскладе можно было возгордиться и решить, что она прямо-таки незаменимый работник. Только вот для гордости время было уж слишком неподходящим.

В последующие дни попытки начать новые переговоры по поводу оформления увольнения ни к чему не привели. Будь Даня хоть чуть-чуть мнительнее, сделала бы вывод, что Глеб просто-напросто избегает ее.

Ага. Целый генеральный директор делает ноги от мелкой сошки? Великолепный расклад.

«У меня встреча. Поговорим позже».

«Извини, но у меня пока нет времени на разговоры».

«Позже, Даниэла, позже».

Подобное повторялось и при личной встрече, и при телефонном разговоре.

«Да ладно! Он точно увиливает. Раньше мог и минутку для меня найти, а сейчас прямо весь такой в работе. Не верю!»

Казалось, после шокирующих откровений об ее отношениях с Яковом Глеб вцепился в Даню еще сильнее. И явно не собирался отпускать. Недаром же сразу обозначил, что и слышать не хочет об ее увольнении.

Конечно, можно было сделать финт ушами и отправить заявление по почте на имя директора. Тогда бы ему было уже никуда не деться. Официальное уведомление о намерениях и все такое… Однако уважения в этом поступке уж точно не получилось бы отыскать. А ведь Даня решила уважать его до самого конца и искренне рассказать ему о своих планах. Лицом к лицу.

К тому же, судя по всему, Левин никому и словом не обмолвился о Даниных планах. Шушу и Владислав вели себя в прежней манере. Фаниль не кидался с глупыми расспросами, не посыпал голову сахарной пудрой и не хватался за валидол.

А главное, Яков. Все эти дни перед отбором он находился в крайне приподнятом настроении.

Даня наблюдала за тренировками и, чувствуя себя преследователем-извращенцем, втихушку фотографировала его и записывала маленькие видео его выступлений. Осознание того, что в будущем это все равно не принесет ей желанный покой, не помогало. Она не могла ничего с собой поделать. Фотографировала и фотографировала его со всех сторон, будто собираясь в дальнейшем соорудить объемный макет. Безжизненную скульптуру, которой можно будет тихонечко любоваться.

«Совсем больная». ‒ Даня сжимала мобильный до тех пор, пока не начинала чувствовать тупую боль в ладонях.

Время утекало, словно вода сквозь пальцы. Ни удержать, ни поймать, ни сохранить. Даня за эти дни успела не раз перенервничать. Кусок в горло не лез, а силы сейчас ей были до жути необходимы.

Из-за ее инициативы с новым проектом график Левицкого был перегружен. Да еще и Фаниль требовал к себе повышенное внимание и дергал по каждому поводу, волнуясь насчет предстоящего конкурса. Яков отрабатывал на полную катушку, не жаловался, не ныл, не огрызался. Ни минуты свободной, им удавалось лишь парой слов перекинуться и то по работе. И Даню это радовало. Что бы она делала, если бы Яков вновь пожелал остаться с ней наедине?

Иногда девушка ловила себя на мысли, что о многом жалеет. Лучше бы она осталась с ним в гостинице тем вечером… Но что бы это было? Последнее «прощай»? Утешительный перепих? Но для кого из них? Для него? Или все же для нее?

Подготовка к отъезду шла полным ходом. Разговор с братьями получился коротким. Даня просто посадила их рядком и вручила каждому по английскому разговорнику. Мальчики мигом насторожились. Однако клятвенное обещание, что куда бы она ни отправилась, заберет их с собой, заметно успокоило их. Особенно Киру. Его проницательный взгляд жег в ее спине огромную дыру.

‒ Что? ‒ буркнула она, когда близнецы покинули ее комнату.

‒ Мы и правда переезжаем?

‒ Девяносто девять и восемь процентов за это. Съезжу на разведку на пару дней, а потом и решим с вами, как поступить. Сказать, куда мы собираемся? Это…

‒ Неважно. ‒ Кира сунул разговорник подмышку. А затем присел на корточки и вытянул из кучи на полу, которая еще недавно была покрыта простыней, практикум с упражнениями по английскому языку. ‒ Если ты берешь нас с собой, меня устроит любое место на этой планете.

‒ Чересчур много доверия. ‒ Даня мягко улыбнулась ему.

‒ Может быть. ‒ Старший из братьев пожал плечами. ‒ Лишь бы мы были все вместе.

‒ Да… Наверное, так правильно.

Кира вышел в коридор, но внезапно снова заглянул в комнату.

‒ А что насчет того белобрысого?

‒ Что насчет него? ‒ Даня ощетинилась.

‒ Ты же…

‒ Что?

Кира не стал продолжать. Только кивнул.

‒ Ничего.

И ушел, так больше и не сказав ни слова.

Утром перед работой и после нее девушка занималась приготовлениями. Выглаживала братьям вещей на неделю. Настрочила целую инструкцию для Агафьи, где прописала примерные диалоги со специалистом из опеки, если Василине вдруг вздумается осуществить контрольный звонок. Забила холодильник овощами и фруктами, а в морозильник сунула несколько упаковок с варениками и пельменями.

«Все хорошо. Перестраховываюсь. Это лишь на несколько дней. А дальше сориентируюсь».

Вечером последнего дня перед отбором Даня занималась приготовлением мясной запеканки и одновременно варила суп. В комнате ее ожидала уже наполовину собранная сумка ‒ она решила не нагружать себя лишними вещами, раз уж планировалась недолгая поездка.

Она помешивала суп, когда ее мобильный внезапно зазвонил. На экране высветился контакт.

‒ Здравствуй, Даня. ‒ Голос Владимира перекрывали шумы и шорохи. Связь подводила. ‒ Хотел удостовериться, что ты получила сообщение, которое я отправлял днем.

‒ Какое сообщение? ‒ Она на секунду отняла мобильный от уха. ‒ А, точно, есть уведомление. Прости, не посмотрела вовремя. На работе завал.

‒ Ясно. Я тоже был занят на совещаниях, поэтому не мог позвонить тебе. Но не страшно. Ты еще успеваешь вовремя собраться.

‒ Да вроде все по плану. Завтра утром еще есть время…

‒ Как раз и нет. Об этом и было мое сообщение. У нас утренний рейс. Поэтому, как ты понимаешь, мы должны прибыть в аэропорт намного раньше. Это все из-за ошибки моего временного помощника, занимающегося билетами. И очухался-то только недавно. Видишь, как мне без тебя приходится трудно? Никто не справляется…

‒ Утром? ‒ Даня уставилась на ковшик, который только что выпал из ее рук.

‒ Да. Я рад, что успел предупредить тебя. А иначе пришлось бы…

‒ А нельзя?..

‒ Отложить или поменять билеты? ‒ мгновенно отреагировал Владимир. ‒ К сожалению, нет. Проблема в том, что помощник взял билеты на утренний вылет как раз для того, чтобы я успел на встречу, касающуюся нового контракта. О переносе которой он также благополучно забыл мне сообщить. Кстати, ты непременно должна на ней присутствовать. Я планирую сделать тебя руководителем этого проекта. Так, прости. У меня еще один звонок. Переговорим позднее.

Гера, зашедший на кухню попить водички, застал Даню сидящей на корточках и судорожно сжимающей ковшик, с которого все еще падали мутные капли…

* * *

Даня сидела в такси и, держа у уха мобильный, в десятый раз повторяла Агафье, за какой именно дверкой шкафа прячется стиральный порошок.

‒ А знаешь, тебе ведь необязательно этим заниматься, ‒ устав говорить одно и то же, заметила она. ‒ Меня не будет всего несколько дней.

‒ Ну, как же, Данечка? ‒ жалобно бормотала тетя, чем-то активно шурша. ‒ Я же должна помочь.

‒ Думаю, лучше дать им побыть самостоятельными. Кира знает, где порошок. Он и займется постирушками. А ты просто проверяй их время от времени, чтобы квартиру не разнесли.

«Хотя с такими талантами квартиру быстрее Агафья разнесет», ‒ угрюмо подумала она.

‒ Ладно. Спасибо за помощь. Мне пора.

Судорожно выдохнув, Даня провела пальцем по экрану, ища нужный контакт.

«Ну и кого же мне предупредить о том, что я, распоследняя скотина, не приду на этот чертов отбор, который сама же и замутила? Ты предательница, Шацкая. Никчемная тварь».