‒ Угу.

‒ Какое, к чертям, «угу»?! Ты вообще меня слушал?!

‒ Да. ‒ Голос Якова приблизился. Дыхание пощекотало ее левое ухо. ‒ Ты попросила признаться. Тогда слушай внимательно. Значит так, Какао. После того, как ты ушла из моей квартиры, я пошел на пробежку. Срочно. А почему? Потому что меня адски распирало. В груди как будто фейерверки взрывались, все тело горело, а голова словно сладкой ватой набита была. Я пять километров без остановки пробежал и все равно не сумел успокоиться. Не было восторга, говоришь?.. Да меня трясло от эйфории! Бежал и смеялся, как псих. А еще бесился, что ограничился с утра одним поцелуем с тобой. Когда из ванной выскочил, ты уже деру дала. Чуть-чуть тебя сцапать не успел.

Даня вытаращила глаза, наблюдая за тем, как правая рука Якова, меняя дислокацию, ползет вверх, задевая пуговицы на ее блузке.

‒ Раньше у меня никогда не было таких мыслей. Фигурное катание и работа. Вот и все, что меня интересовало. А потом появилась ты. И мне захотелось коснуться тебя. Я даже не понимал сначала, чего именно хочу. Может, погладить тебя по волосам. Может, просто коснуться руки. Или прижаться к тебе… Ты такая мерзкая и злая, язвительная, вечно недовольная. Но я безумно хочу спрятать тебя от всех. Хочу тебя только для себя.

Пальцы Якова нащупали верхнюю пуговицу Даниной блузки и принялись неспешно потирать ее.

‒ До недавнего времени я хотел только обнимать тебя и все. Примитивная жажда. Но вот уже пару дней ловлю себя на сильнейшем желании… Я по-прежнему хочу твоих объятий. Но еще, помимо этого, каждый раз, когда вижу тебя, голову начинают терзать жадные мысли. Разные… Я и в восторге, и в шоке одновременно. Сам фигею от себя.

‒ К-какие мысли? ‒ Даня, ошарашенная собственным бездействием, распрощалась с петелькой, которая отпустила на волю первую пуговку ее блузки. Пальцы Левицкого уже работали над второй.

‒ Сил нет, как жутко хочется стянуть с тебя брюки.

Глава 27. Нежный лёд

Даня прижималась к стене и всем видом старалась не выдать панику. Однако самообладания не хватало даже на то, чтобы привести себя в порядок. Блузка по-прежнему была наполовину расстегнута.

Еще бы чуть-чуть, и Яков сделала бы с ней все, что бы ни пожелал. Она бы точно не стала сопротивляться.

К счастью для нее, в момент расправы над третьей пуговичкой в кармане Левицкого зазвонил телефон.

‒ Надо ответить! ‒ Вроде бы она даже это взвизгнула. ‒ Вдруг что-то по работе? Срочное?! Не терпящее отлагательств?! Что-то важное?! ‒ затараторила, осознавая, что Яков даже не подумал отрываться от своего занятия. ‒ Не прощу себе, если по моей вине, из-за моей… плохой работы пострадает агентство!

Вот теперь, похоже, проняло.

Хватка ослабла. Яков нехотя потянулся к надрывающемуся мобильному. А Даня, воспользовавшись моментом, слетела с его коленей и ускользнула в другой конец комнаты.

«О, звездец. Я же реально возбудилась. Чуть повторно не вляпалась. И прямо в рабочее время! На одни и те же грабли, Шацкая, ау! И это называется чистый и ясный разум?! Да это меня надо в цепь сковать и к нему на пушечный выстрел не подпускать. А не то я сама его завалю на фиг!»

‒ Да, да, понял, Глеб.

Услышав имя начальника, Даня встрепенулась и вперилась взглядом в Якова. Вот о ком она совершенно забыла. А ведь ей наверняка еще придется объясняться перед ним.

‒ Я в норме, ‒ бросил Яков собеседнику и покосился на Даню. ‒ Но сегодня у меня будет отдых. На катке. Согласен?

Судя по всему, гендиректор Левин возражать не стал, потому что лицо Якова посветлело, а губы сложились счастливым бантиком.

‒ А как же работа? ‒ Даня скрестила руки на груди, пряча оттопыренные краешки блузки.

‒ Сегодня моя продуктивность все равно будет равна нулю. Я в стрессе.

‒ Чет не похоже, ‒ проворчала девушка, в этот раз копируя манеру подозрительности Геры.

‒ Тогда могу доказать. ‒ Яков бросил мобильный на диван и направился к ней.

‒ Вот не надо мне ничего доказывать. Тем более, сейчас. Обойдусь!

Яков остановился, не дойдя до нее какую-то пару шагов. Протянутая к ней рука застыла на полпути.

‒ Обойдешься? ‒ понизив голос, переспросил он.

‒ Да. ‒ Даня с грозным видом сделала глубокий вдох. ‒ Не хочу.

‒ Не хочешь?

‒ Нет.

Десяток эмоций вспыхнуло на лице Якова, с бешеной скоростью они сменяли друг друга в сумасшедшем темпе. Лишь смятение пробыло чуть дольше. Тонкие пальцы на вытянутой руке тихонечко пошевелились, будто оглаживая воздух как альтернативу чему-то.

‒ Понятно. ‒ Яков опустил голову и, Даня могла бы поклясться, практически просканировал себя взглядом от мысков до груди. ‒ Хорошо.

‒ Хорошо? ‒ эхом отозвалась девушка, соображая, зачем он только что с таким серьезным видом осматривал свое тело.

‒ Но ты идешь со мной на каток. ‒ Яков подобрал рубашку и пиджак.

‒ С чего бы? А работать?

‒ Ты и работаешь. ‒ Он пристально следил за тем, как Даня отнимает одну руку от груди, оставив вторую придерживать все непотребство, и тянется за пиджаком. ‒ Ты взялась присматривать за мной, когда я нахожусь на катке. Забыла? Вдруг я пузом бухнусь на лед и больше не встану? За мной глаз да глаз нужен.

‒ Шантажируешь? ‒ Даня быстро расправила пиджак и прижала его к себе.

‒ Не, я таким искусством не владею.

‒ Ой, кому тут зубы заговариваешь? ‒ Все это могло бы прозвучать как отменная и уверенная насмешка. Могло бы… Если бы ее дрожащие руки были в состоянии справиться с чертовыми пуговицами! Ей казалось, что она как на ладони. Ее слабости и чувства. ‒ Хорошо, хорошо, уговорил. ‒ Согласилась, только бы он перестал так откровенно пялиться. ‒ Идем на каток.

‒ Только переоденемся.

‒ И я тоже? Мне не нужно.

‒ Твой наряд не для катания.

‒ Я на лед выходить не собираюсь.

‒ Уже собираешься.

‒ Такое чувство, что ты мне мозги промываешь. Я растянусь на льду в первую же секунду. Так что если желаешь посмеяться, то ты по адресу.

‒ Значит, ты согласна? Заметано.

‒ Э, э, э! ‒ Даня вцепилась в его свитер на плече. ‒ Провести меня решил? Умный ход.

‒ Я дам тебе что-нибудь из того, что выделила Белая Крыса.

«Еще и Регину каким-то боком приплел. И вид делает, что не слышит меня».

‒ Покатаемся. ‒ Яков открыл дверь и оглянулся. ‒ Ты посмотришь на меня… Чтобы я не перетрудился.

«Ну-ну». ‒ Инстинкт самосохранения отчаянно бил тревогу. Звоночек внутри Даниного разума не просто вопил, он верещал.

Яков, лед, коньки. В этом изысканном ассорти совершенно нет никакого подвоха.

Да-а… Так она и поверила в это.

‒ Посмотришь на меня. ‒ Яков провел рукой по волосам отточенным движением рекламной модели. Чтобы и локоны красиво и без ветра взлетели и также живописно опустились обратно, покрыв спину и плечи. ‒ И тогда, может быть, у тебя возникнет желание… еще погулять. Считай, что у тебя внеплановый выходной. Оплачиваемый.

«Хитрая смазливая пальма. ‒ Даня мысленно тоскливо поскулила. ‒ Теперь мне не расслабиться ни на секунду».

Она по-солдатски стремительно натянула пиджак и снова скрестила руки на груди. Проходя мимо Якова, стоящего на выходе, ощутила легкое прикосновение к своему плечу.

‒ Помнишь первую ночевку у тебя дома?

‒ И? ‒ Даня сосредоточилась на собственном дыхании. Близость Якова сбивала ее душевные настройки.

‒ Ты сказала, все, что находится в пределах твоей постели, принадлежит исключительно тебе.

‒ И?

– Я ведь спал в твоей постели... Значит, теперь я твой.

* * *

Темно-бордовые шерстяные брюки облепили ноги, четко вырисовав каждый изгиб. По ощущениям казалось, что на ней только колготки. Но нет – смотрелось сносно и в пределах приличия.