Яков лизнул мочку ее уха. Затем его лицо снова оказалось перед ней.

– Все верно. У тебя есть парень. И это я.

Глава 26. Прятки со светом

Подобрать что-то путное на помпезное заявление Левицкого не вышло. Не хватило словарного запаса из разряда полной нецензурщины. Так что Даниэле Шацкой сквернословить еще учиться и учиться.

‒ Отпусти!

Это уже перерастало в откровенный фарс. Даня хотела слезть с дивана, но ее самопровозглашенный «парень» был весьма настырен. И вот уже минуты три она стояла на четвереньках и раздумывала, как бы попрактичнее оказать сопротивление ‒ да так, чтобы у пристроившегося к ней сзади Якова не возникло извращенных мыслей.

Он держал ее поперек живота и практически лежал на ее спине. Все бы могло выглядеть мило, как возня в песочнице, если бы его бедра не прижимались к ее о-о-очень плотно.

«Вот и думай теперь, как скинуть его так, чтобы лишний раз не потревожить внутреннюю юную развращенную натуру», ‒ тоскливо размышляла Даня.

‒ Отпусти, говорю.

Раздражение выплескивала только словами. Как и решила, излишние шевеления под запретом.

‒ Неа. ‒ Яков сжал ее еще крепче. ‒ Практика показывает, что, если тебя не держать, ты делаешь ноги. Даже поговорить спокойно нельзя.

‒ Все потому, что твоя настойчивость напрягает. И, кстати, ты так и собрался разговаривать? В такой… как бы сказать… позе… В таком положении?!

‒ Да. А иначе ты дашь деру.

‒ Смешно. Чувствую себя собачкой, которую хозяин обнимает.

‒ Все логично. Ты же мой Цербер.

‒ Я тебя обязательно пну. Как только к тебе лицом повернусь.

‒ Можешь прямо сейчас повернуться.

‒ Ну, нет, ‒ сразу же передумала Даня. ‒ И зачем ты с меня пиджак стащил?

‒ Я же снял рубашку.

‒ Но ты в свитере остался. А я в одной блузке.

‒ Тебе холодно?

‒ Нет! Не сжимай меня сильнее! И так еле дышу!

‒ Хорошо… По одной вещи с каждого ‒ все правильно.

‒ И что это за глупости? Говоришь так, будто мы в картишки на раздевание режемся.

Молчание.

«Вот блин. Шацкая, давай прекращай ему идеи подавать».

‒ Ладно, Левицкий, твоя взяла. ‒ Даня решила быстренько переключить его мысли на другое. ‒ Выкладывай. О чем хотел поговорить. Только быстро.

‒ Куда торопиться?

‒ Не зли меня.

Вздох сопроводило горячее дыхание и прямо ей в спину. Можно было воспринять это за раскаяние, если бы только не десяток довольных смешков. Дане так и хотелось заехать ему локтем куда-нибудь, где почувствительнее, но, к сожалению, каждая частичка Якова Левицкого была драгоценной во всех смыслах. Чем он достаточно эффективно и пользовался.

‒ Тебе придется снова заглянуть в мою квартиру.

‒ Чего? ‒ Даня подумала, что ослышалась. Покосилась через плечо и уставилась на свисающие с ее спины длинные светлые локоны. Разлегся на ней и радуется по-тихому! ‒ Куда-куда заглянуть?

‒ В мою квартиру. ‒ Яков ничуть не удивился ее непонятливости. Напротив, с удовольствием повторил все четко и с расстановкой. ‒ Помнишь мою квартиру? Мы еще там…

‒ А-а-а, зачем мне вообще туда заглядывать?

‒ В прошлый раз я тебе чуть-чуть приврал, сказав, что полностью доделана лишь одна комната. Есть еще одна. В общем, там кое-чего не хватало ‒ самого главного, но сейчас то самое привезли.

‒ И что это за «то самое»? ‒ Даня прямо обросла слоями из подозрительности. Хочешь ‒ отрывай по кусочкам.

‒ Кровать.

Даня вдруг ощутила слабость в руках. Еще бы чуть-чуть, и она рухнула бы лицом в диванную подушку. Занятная была бы сценка, когда бы ее полетевшая в противоположную сторону попа ткнулась бы в грудь Якова. А что за поза! Просто верх непристойности.

В последний момент самообладание все же победило. Конфуза удалось избежать.

Но не поднятой темы для беседы.

‒ Не понимаю, ‒ буркнула Даня.

‒ Посмотришь новую кровать. ‒ Как ни в чем не бывало продолжал болтать Яков, проникновенно дыша ей в спину. ‒ Надеюсь, она тебе понравится.

‒ На фиг мне оценивать твою кровать? Спи на той, которая комфортна для тебя, и все.

‒ Там не только я буду спать.

«Он чертовски прямолинеен. Вот бы уже прекратил псевдонамеками бросаться. Изображать дурочку ужасно сложно. Ролевые игры меня уже скоро доконают».

‒ Я должен удостовериться, что и тебе будет комфортно.

«А вот это уже, мать твою, никакой не намек! Ставит перед фактом, и выкручивайся как хочешь».

‒ По-моему, ты пропустил мимо ушей несколько моих чрезвычайно важных пояснений. Например, что девушкой я твоей представилась только для услады слуха твоих добрейших родственничков. Корпоративная помощь, так сказать. Поэтому не думай, что я полезу к тебе в люльку.

‒ Ты уже была вмоей люльке.

‒ Не думай, что полезу туда, пребывая в здравом уме, ‒ исправилась Даня. ‒ И поверь, теперь-то уж я буду начеку и пресеку все попытки напоить меня отравленной бурдой. Короче, с этого момента мой разум двадцать четыре часа в сутки будет чистым и ясным.

‒ И как, по-твоему, мне нормально отдыхать?

«Ого, претензии предъявляет, наглая мелочь. Смело, смело».

‒ Мы уже не раз с тобой это обсуждали. Тот факт, что ты высыпаешься только рядом со мной, не более чем самовнушение. Сгоняй к психологу. Он наверняка посоветует тебе купить пухлую подушечку и устраивать с ней обнимашки. Нужно всего лишь перестроиться. И тогда и с кошмарами будет поконче… ай!

Яков с неожиданной силой дернулся назад, увлекая за собой девушку. Ощутив под собой теплые колени Левицкого, Даня неистово задергалась. Бесполезняк. Словно щенка над тротуаром приподняли и позволили делать вид, что он гуляет. Так и она без особой пользы подергала ногами в воздухе.

‒ Никак не пойму, где ты силы берешь. ‒ Даня, в конце концов, выдохлась и расслаблено развалилась на его коленях. И все это время Яков терпеливо ждал окончания сопротивления. ‒ Тебя на вид мизинцем раздавить можно.

‒ Главное, самовнушение, ‒ усмехнулся Яков, напрочь лишая Даню надежды на то, что его сейчас можно хоть чем-то уязвить. ‒ И спорт.

‒ Допустим. Тогда для чего последняя встряска была?

‒ Ты сама сказала, что нужно перестроиться.

‒ Я прямо спиной чувствую, как ты ухмыляешься. Бесишь, понял? Так нравится меня крутить-вертеть?

‒ Нравится тебя обнимать.

Даня неожиданно для себя зарделась. И сразу же сильно порадовалась, что сидит спиной к Левицкому, и тот не может видеть ее заалевшие щеки.

«Кто-нибудь, верните того огрызающегося на каждую фразу мальца. Пожалуйста! Он изменился. Флиртует, а мне сносит башню. Это невыносимо. Сдохнуть хочется».

‒ Да неужели?! ‒ притворно насмешливо воскликнула Даня, сжимая в кулаке ткань блузки прямо напротив гулко бьющегося сердца. ‒ Значит, ты без ума от меня? Воспылал и растекся страстной лужицей? Как-то не верится. ‒ Она картинно развела руками. А потом еще яростно поболтала ногами в воздухе, старательно придавливая своей массой Якова. ‒ Ты подтвердил, что наша маленькая ошибочная игра оказалась твоим первым разом. И теперь ты у нас не невинная ромашечка. Однако я не заметила, что ты от этого остался в восторге. С утра встал ‒ прямо образец спокойствия. Будто каждый день только этим и занимаешься. Так что, может, ты тут тоже себе лишнего надумал? Чувства ко мне лишние приплел? Давай, признайся. Тебе стало скучновато, и ты решил развлечь себя сразу девицей постарше? Хорошо, я не в обиде. Не буду поднимать бучу и с радостью обо всем забуду. Ты мастерски надумал себя всякое, так надумай теперь другое. Найди тему поинтереснее, чем залипать на женщине с отвратительным характером и с тремя детьми.

Кусь.

‒ Воу!! ‒ Даня чуть до потолка не подскочила. Благо, руки Якова на животе надежно удержали ее на месте. Хотя благо ли? ‒ Ты… ты… ты… Ты цапнул меня! За шею!