Тяжелый крейсер «Йорктаун», 6-ой «ударный» космофлот АСР…

— Судьба снова сводит меня с коммандером Абадайей Смитом, будто хочет что-то мне этим сказать, — вполголоса произнес я, наблюдая как «Йорктаун» все ближе и ближе подходит к моему крейсеру…

— «Янки» требуют от нас заглушить двигатели и остановиться, — дежурный оператор поймал сигнал из рубки американского корабля. — Такой пафосной речи я еще не слышал, господин контр-адмирал…

— Узнаю старого друга Абадайю, — усмехнулся я. — Подключись к каналу и выведи изображение на экран…

— Твою же мамашу! — пробасил толстяк Смит, хлопая глазами и уставившись на меня, будто увидел привидение. После секундной паузы Абадайя расплылся в широкой улыбке. — А я думал, что ты уже покойник, адмирал…

— Не скрою, многие желают моей смерти и делают все возможное для этого, но пока, как видишь, безрезультатно, — улыбнулся я в ответ коммандеру. — Смотрю, и ты живой и активный, как никогда! Вон как резво погнался за своей добычей…

— А что ты делаешь на этой ржавой мусоровозке, Александр Иванович? — скривился Абадайя.

— У тебя короткая память, дружище, — усмехнулся я. — Разве ты забыл, что «Одинокий» умеет мимикрировать под другие корабли?

— Аааа, точно! — хлопнул себя по лбу толстяк, распорядившись включить на «Йорктауне» оптическое сканирования, потому, как по остальным приборам выходило, что перед американцами до сих пор находится гражданское судно. — Черт, я опять попался на эту твою уловку с изменением полей!

Затем, Абадайя, будто опомнившись, тут же сделал умное лицо, хотя у него, если честно, это очень плохо выходило.

— Ладно, признаюсь, я конечно же знал, кто находится передо мной, совсем уж за простака меня держать не надо, поэтому и поспешил к тебе, — с бегающими глазками пробасил коммандер Смит, после того, как получил окончательное подтверждения, что перед ним вырастает русский боевой крейсер, который уже направил в сторону «Йорктаун» свои орудия и активировал защитные поля. — Эй-эй, Александр Иванович, ты зачем это выпускаешь в космос истребители? — Засуетился американец, видя, как эскадрилья Наэмы Белло двумя цепочками выходит из ангаров и выстраивается перед «Одиноким».

— Меры предосторожности, не более, — ответил я, прекрасно понимая, что несмотря на все наши с Абадайей похождения и помощь друг другу, в какой-то момент, можно даже сказать, союзнические отношения, этот проходимец способен развернуться на сто восемьдесят градусов. Между нашими державами по-прежнему была война, и тут возможны были любые повороты…

— Брось, адмирал, это же я твой друг Абадайя! — благодушно улыбнулся толстяк, чуть ли не обнимая меня через экран. — Я не верю, брат! Нет, умоляю, ты не сделаешь этого!

Глаза коммандера все больше расширялись, когда «Соколы Белло» рванувшись с места, в рассыпном строю, чтобы максимально затруднить работу зенитчикам «Йорктауна», начали выходить на линию атаки на американский крейсер. Стало понятно, что у Абадайи на борту нет ни одного истребителя, чтобы этому противодействовать, иначе его «фантомы» уже давно были бы в космосе и шли наперерез нашей эскадрильи. А это в свою очередь означало, что буквально в течение десяти минут все защитные энергетические поля «Йорктауна» перестанут существовать — зенитная артиллерия тяжелого крейсера, какой бы она хорошей не была, как правило не способна была остановить навал такого количества истребителей противника…

— О, мы уже родственники! — рассмеялся я, реагируя на обращение Абадайи ко мне, как к брату.

— Не дай Бог, конечно, но все-таки не последние друг другу люди, — Смит даже когда боялся, не мог не шутить, чем сильно меня забавлял, думаю, это просто такая защитная реакция. — Александр Иванович, прошу, не делай того, о чем будешь жалеть потом всю свою жизнь!

— Думаешь, я буду сожалеть?

— Уверен, — закивал толстяк. — Мы же столько прошли вместе, сражались с людьми Джонса, я укрывал тебя и адмирала Дрейка на своем корабле, помнишь? Я рассказывал тебе о своей семье и маме — Аделаиде Смит…

— Ладно, не буду я тебя убивать, чтобы не расстраивать маму, — снисходительно произнес я, отдавая приказ Наэме — разворачиваться и возвращаться на базу.

«Соколы» разбили строй, и будто ударившись в какое-то невидимое препятствие, стали разлетаться в разные стороны от «Йорктауна». Американский крейсер хоть и прошел ремонт, но по совокупным характеристикам сильно уступал «Одинокому», так что исход боя, если бы он случился, в любом случае, был бы в мою пользу. Но, как вы понимаете, я и не собирался атаковать корабль Абадайи, и тут мой габаритный американский товарищ, был абсолютно прав, потому, как всю оставшуюся жизнь я бы корил себя за такой подлый поступок…

— Оооо, я всегда говорил, что этот русский — самый лучший русский, — обрадовался Смит, он то думал, что жить ему осталось недолго, поэтому сейчас и был такой счастливый. — Да, хранит тебя Иисус…

— Перестань, — отмахнулся я. — Расскажи лучше о судьбе упомянутого адмирала Дрейка, нашего с тобой неудавшегося союзника и матежника.

— Пропал, будто его и не было, — пожал плечами Абадайя, осознавший что его жизни ничего не угрожает и тут же принявшийся за очередной обед, ничуть не смущаясь, что в это время разговаривает по видеосвязи. — Нейтен Джонс после того бесславного для «федератов» боя у перехода, в котором, ты кстати сыграл ключевую роль, прочесал всю «Бессарабию» в надежде отыскать Хромоногого, но безрезультатно. Старик Дрейк не из тех, кого можно так просто загнать в ловушку. Позже поступила информация о том, что корабль Дрейка и еще несколько дредноутов его союзников прошли через переход на «Мадьярский Пояс». Дальше следы мятежников теряются. Куда Итан Дрейк направился, я не знаю. В любом случае, Джонсу и Парсону, пока тот был жив, удалось задавить в зародыше назревающий конфликт в экипажах своих космофлотов, среди «федератов» и «республиканцев». Так что ловить старику Дрейку с его воззванием к свои былым товарищам по Гражданской Войне Дистриктов здесь уже нечего. Его карта бита, Александр Иванович, нет смысла о нем больше говорить…

— А я думаю, что Итан Дрейк еще даст о себе знать, — сказал я.

— Чушь, Хромоногий сделал ставку и проиграл, — отмахнулся Смит. — Пойми, Александр Иванович, у нас не идут за неудачниками. А после того, как Дрейк проиграл битву у перехода «Бессарабия-Таврида» — он в глазах остальных космоморяков именно такой…

— Да, но об этом поражении пока знаем только мы и ближайший сектор пространства, — сказал я. — А вот на другом конце Ойкумены ни о каких неудачах легендарного адмирала Итана Дрейка пока и слыхом не слыхивали…

— Ты это о чем? — не понял толстяк, немного напрягшись.

— Думаю, что в Дистриктах АСР, а именно, в тех звездных системах, что когда-то входили в «Федерацию Американских Дистриктов» будут рады увидеть одного из своих прежних лидеров по сопротивлению, который неожиданно появится в том секторе в сопровождении эскадры боевых кораблей, — улыбнулся я, наблюдая как Смит от услышанного замер с набитым ртом и даже на время забыл о сочном гамбургере в своих руках.

— Не пугай меня так, Александр Иванович, — пробурчал Абадайя. — Ты что-то знаешь о планах Дрейка?

— Не знаю я ничего, — откровенно ответил я, пожимая плечами. — Просто на его месте поступил бы именно так…

— Но, ты не на его месте…

— Зато Дрейк уж точно не глупее меня, — парировал я.

— Если случится так, как ты говоришь, то храни Господь Америку, — Абадайя вытерев жирные пальцы о китель, молитвенно сложил ладони.

— Храни или хорони? — уточнил я.

— Ха-ха, очень смешно! Не издевайся, просто у меня старый транслятор-переводчик, который вечно путается в ваших дурацких русских выражениях, — отмахнулся коммандер, снова принимаясь за еду.

— Перейдем, к более насущным вопросам, — решил я сменить тему. — Для начала «зачехли» пушки на своем корабле, чтобы мои канониры не нервничали…

— Да, брось, Александр Иванович, не будешь же ты стрелять в своего друга…