– Встретимся в баре в следующий раз? – спросил Аладин, когда Егор уже успел повернуться спиной и сделать пару-тройку шагов в сторону единственного выхода.

– Да, – уверенно и не задумываясь сказал Егор.

Аладин неуловимым движением оказался в машине, ловко её завёл, крутанулся и, включая фары на ходу, медленно проехал мимо Егора. Тот остановился, пропуская машину вперёд, и почти сразу же услышал громовой хохот Аладина. В зеркало заднего вида, что висело на лобовом стекле, они встретились глазами. Взгляд у Аладина был тёплый, даже какой-то маслянистый. Было ощущение, что Аладин смеялся чему-то такому, чему должен был рассмеяться там, пока они закрашивали трафареты или проводили эксперимент с дверью. Но тогда было нельзя, и Аладин задержал этот хохот в своей груди. А вот теперь, когда он в машине, то стало можно, и этот хохот вырвался.

Ну и ладно, подумал Егор.

Во второе посещение бара его уже никто не разглядывал. Агата появилась сразу же с плоским чайничком с четырьмя ручками-зверями и чашечками.

– Аладин придёт позже! – объявила она и ушла.

Аладин появился, когда в чайничке уже почти ничего не осталось. Пришёл, утонул в темноте креслица напротив и как будто бы удивился, обнаружив напротив себя Егора.

– За какие ручки взялся в этот раз? – спросил он.

– Это важно? – спросил Егор. Аладин глубоко вздохнул из своей темноты и остался молчать.

– Я думал, что сначала надо поздороваться, – начал злиться Егор. Аладин сверкал синими глазами, представлял собой мрачную тучу, но ничего не говорил.

– Здесь и эта, Агата, тоже никогда не здоровается! – не выдержал Егор и всплеснул руками. Егор предполагал, что эмоционировать тут можно долго, собеседник будет сидеть, молчать и сверкать синими глазами, но тот вдруг зашипел, точно змея, громко, присвистывая:

– А ты как хотел? Ты же не свой! Никто здесь не здоровается не со своими!

Егор ошеломлённо молчал.

– Думал, сходил со мной на экскурсию, теперь всё? Э, нет! Всё не так просто!

Последняя реплика звучала как угроза. Сильный, режущий воздух шипящий свист. Егор подумал, что если Аладин сейчас достанет какой-нибудь сверкающий клинок и ловко воткнёт сталь в его грудь по самую рукоятку, то это будет весьма себе логичное продолжение беседы. Но подошла Агата.

– Да? – спросила Агата, ни к кому в общем-то не обращаясь.

– Он на тебя жалуется, – как-то обиженно сказал Аладин.

– Пф! – выдала Агата и высокомерно сверху вниз посмотрела на Егора. – Странно, чай я подала сразу!

– Ты с ним не поздоровалась.

– Это к Сержу! – с облегчением ответила Агата. – Это всё?

– Ещё чая и рахат-лукум, – утробно заказал Аладин. Агата взяла паузу.

– Сержа позвать?

– Обязательно!

Сержем оказался тот самый бармен со странными глазами и неизменной зубочисткой в зубах. Он, оказывается, очень смешно нёс своё тело на худеньких, постоянно согнутых ногах, постоянно держал руки на высоте головы. От этого казалось, что он не идёт, а танцует. Агата пришла с подносом над головой (куда уж ещё выше, подумал Егор), а он впереди неё.

– Здесь вы пожаловались на Агату? – тоненьким голосом спросил тонконогий бармен и опустил свои руки на уровень груди, всем телом подаваясь вперёд.

– Нет, – успел сказать Егор, хотел продолжить, но внезапно понял, что голос его пропал и говорить он дальше не может.

– Он, он! – предательски подтвердил Аладин. Агата изящно поставила перед ним чайничек с четырьмя ручками, а тарелку с красными, синими и зелёными кубиками рахат-лукума, щедро посыпанного сахарной пудрой, разместила точно по центру стола. Вроде бы Серж должен был бы что-то сделать, получив информацию о недовольстве Агатой, но как только чайничек с четырьмя ручками оказался перед Аладином, все словно забыли о его существовании и смотрели только на этот магический чайник.

– Ничего я не возмущался! – возмутился Егор, но на него никто не обращал внимания. Все взгляды были устремлены на чайник. Егор ощущал, словно кто-то шептал эти слова у него в голове. Аладин выплыл из темноты, устремляясь к чайнику с этими загадочными ручками и в голове Егора вновь зазвучало: «Собака – преданность, Лиса – хитрость, Медведь – сила, Сова – мудрость».

– Сегодня обойдёмся без хитрости и силы, – сказал Аладин. Агата сразу же водрузила накладку с носиком на нужное место. Все благоговейно молчали. Аладин, облизывая пересохшие губы, налил зелёную жидкость в две чашечки.

– Пробуй! – кивнул он Егору. Странно, но напиток был совсем не похож на тот, что наливал себе Егор до прихода Аладина и всех прочих. Такое впечатление, что чай настаивали на орехах.

– Неплохо! – поделился впечатлением Егор.

– Он Кот, – сообщил Серж.

– Как?! – с изумлением переспросил Аладин.

– Кот! – уверенно повторила Агата.

– Кот?! – переспросил Аладин.

– Да, определённо! – подтвердил Серж. – Он Кот!

– Да, да, Кот! – ещё раз подтвердила Агата. Серж куда-то отодвинулся в сторону, Агата оказалась совсем рядом. Уже улыбалась и как-то по-домашнему смотрела на Егора.

– Здравствуй, Кот! – сказала она и сумрачно улыбнулась. Егор почувствовал, что хочет не поздороваться с ней в ответ, а заурчать.

– Здравствуйте, Кот! – галантно отодвинул её Серж и опустил откуда-то сверху узкую длинную ладонь в четыре пальца (мизинец как будто бы на ладони отсутствовал, хотя ничего такого раньше Егор не замечал). – Позвольте представиться: граф малых и средних чудес в богом забытом, но посещаемом тёмными силами переулке, по совместительству хранитель волшебного чайника, ничего, впрочем, не понимающего в магических напитках, – Серж! К вашим услугам!

Егор был ошарашен. Серж почтительно застыл в хитрой улыбке и с нависшим четырёхпальцевым приветствием.

– Обладатель шестой нескончаемой жизни, – принял приветствие Кот, слегка пожал протянутые четыре пальца Сержа, – Кот.

Рядом раздались аплодисменты Агаты.

– Я же говорила, – обратилась она к Аладину. – Это Кот!

После Сержа она представилась:

– Королева свечения больших и малых звёзд на планете Земля, прислужница странного и волшебного, что, впрочем, не мешает работать с объедками и салфетками – Агата!

– Обладатель шестой нескончаемой жизни – Кот!

Агата согнулась чуть ли не пополам, чтобы коснуться губами щеки Кота. Она пахла цветами, причём всеми сразу, отметил Кот. Даже после того, как облобызания закончились, цветочный дух ещё витал в воздухе.

Настала очередь Аладина. Тот не спешил. Мерил взглядом, настраивался, нервничал. Наконец, решился:

– Боец за жизнь и свет. Боюсь, что последний. Аладин!

Он протянул руку.

– Готовый без колебаний последовать за вами в любой бой, обладатель шестой нескончаемой жизни, Кот! – представился Кот и пожал протянутую руку.

– Прекрасно! – звонко воскликнул Серж. – Просто прекрасно!

– Мы рады видеть вас, Кот! – заключила Агата.

– Я рад, что нашёл всех вас! – сказал Кот.

– Сегодня без хитрости и силы! – зачем-то напомнил Аладин и ещё раз наполнил чашечки из четырёхрукого чайничка. Серж и Агата, улыбаясь, покинули их. Аладин изящно взял синий кубик рахат-лукума, не стесняясь слизал с него сахарную пудру огромным влажным языком, и пригласил:

– Попробуй! Вкусно!

Кот взял красный кубик, надкусил. Рубиновое желе таяло во рту вместе с сахаром. Глоток чая предавал этому долгий вкус.

– Помнишь, ты спросил, верю ли я в то, что мои рисунки заставят людей не делать оружия?

Кот не помнил.

– Искусство началось, когда закончилась магия, – объявил он и замолчал. Кот хотел его спросить об этой странной фразе, но вспомнил свой вопрос и каким-то особенным образом понял, что Аладин, рассмеявшийся тогда, решил ответить.