— Слушай, Таня, я уже не знаю, что мне и сделать, подскажи мне! — он стоял на расстоянии вытянутой руки от нее, смотря сверху вниз, желваки ходили, она видела, что он сам нервничает или раздражен: — Говоришь с тобой начистоту, тебе не нравится! Приглашаешь тебя на свидание — ты не приходишь! Я даже за цветы не получил спасибо!! Ты просто постоянно убегаешь! Ты умеешь разговаривать лицо в лицо?

Все вокруг наэлектризовалось, зажги спичку и все взорвется.

Так много всего накопилось, что он хотел сказать ей, но говорил так, как умел. Юрий смотрел четко ей в глаза, не отводя взгляда, следя за каждой ее эмоцией на лице, ее мимикой, он как сканером пытался считать Таню.

— Так это что, приглашение на свидание было?! — усмехнулась она.

— А если так? Я же все написал! — у Соколова повышалась громкость.

Таня отвернулась в сторону, она не любила говорить на эту тему, ей было легче просто отказывать кому-то в знакомстве или встрече, чем объяснять почему. Она прокручивала в голове, что может выдать сейчас Соколову.

— Почему ты молчишь?

— Да пойми ты, мне это не интересно, — сказала Таня очень спокойно.

Тот сжал челюсть.

А Таня продолжала:

— И это не касается именно тебя, понимаешь? Я не хочу ни развлекаться с кем-то, ни кофе ходить пить. Мне это просто не нужно! И если ты кого-то на свидание приглашаешь, то делается это по-другому, без пошлых шуточек. Это так, совет на будущее! Ты все как договор деловой заключаешь без эмоций на лице.

— Конечно, я привык просто договаривать. Поверь, и у меня достаточно было эмоций, когда ты в прозрачной кофте передо мной ходила полуголая! Знаешь ли, ели сдержался, чтобы не прижать тебя к столу прямо там! Ты хочешь меня довести, что ли? Это какой-то изящный способ набить себе цену? Ты меня соблазняешь, а потом в кусты? Тебе пятнадцать лет? — казалось, что его трясет от злости, он сделал еще шаг к Тане и, практически, прикасался к ней.

У Тани загорелись щеки при упоминании о ее прозрачной блузе.

— Я…я не хотела, — ее голос стал совсем тихим: — Это дурацкая случайность. Я ничего не хотела! Я…. Я не завожу романов на работе! — и голос вернулся к Тане: — И вообще я тебе ничего не должна! Умей принимать отказы!

Она повернулась к подъезду.

— Мы еще не договорили! Ты опять бежишь? Можешь мне сказать почему?

— Да не почему. Я не должна перед тобой отчитываться! Я ни с кем не встречаюсь, ни с кем не живу и не с кем не трахаюсь по отелям! Достаточно?!

Но ему было не достаточно, пламя полыхало, и она не облегчала его участь.

— Таня! Ты понимаешь, все можно получить и достичь, просто разными способами! Я не знаю какую ты там игру затеяла, но всех можно переиграть! И если у меня есть цель, я всегда ее достигаю! — он стоял, как непробиваемая стена, руки в карманах, челюсть сжата и испепеляющий взгляд. Она чувствовала его дыхание на лице. В какой-то момент Юрий остановился и посмотрел на ее губы. Таня замерла, думая, что он сейчас ее поцелует. Но тот лишь сжал челюсть и прорычал: — Будешь моей, поняла!

И тяжелыми жесткими шагами от направился к машине, которая заведенная все это время стояла и ждала его. Резкие звуки рычания машины, и он покинул двор.

Таня же осталась стоять у подъезда в свете фонаря, ее бросило в дрожь.

— Так, это что такое было?!

Год назад

Огни города зажигались со всех сторон, как светлячки. Тут и там. Закрой глаза на минуту, и открыв, ты не узнаешь ничего вокруг себя. Огни завораживали, манили и сверкали, как украшения в большой старинной шкатулке, найденной, в самых дальних рядах Гранд-базара. За шкатулку придется изрядно поторговаться, не спеша, долго, рассказав продавцу половину своей жизни, не без удовольствия, конечно. А как по-другому в Стамбуле?! Он сам, как одна большая драгоценность!

Когда яхта проходила под мостом в воде отражалось все его освещение, как в зеркале.

— Когда проходишь под мостом нужно закрыть глаза и загадывать желание!

— А если у меня нет никакого желания? — она стояла, наслаждаясь ночным видом европейской части города, а потом повернулась к нему.

— У женщины и нет желания?? Вы меня удивляете, Татьяна! Такого не бывает! — Тамил удивленно поднял бровь.

— Пока, нет.

Внутри Тани сейчас была только большая громадная пустота. Она пыталась выглядеть беззаботной и улыбаться, но вакуум внутри засасывал.

Тот комок страха, тревоги и ужаса, который стоял у нее в горле, полностью растворился, когда она увидела его, не способного уже причинить ей боль.

Мужчина, которого Таня любила, оказался совсем не таким, каким видела его она. Его темная сторона очень быстро вышла наружу: агрессия, манипуляции, запугивания и желание безоговорочно полностью подчинить его воле. Это то, что она еще долго будет инстинктивно избегать, чтобы сохранить себя.

Таня нашла в себе силы бежать. Гонка закончилась. Она не выиграла, Таня выжила. И теперь она свободна!

— Татьяна, не стоит грустить. Жизнь непредсказуема! Просто помните это!

— Сейчас мне просто хочется залезть в панцирь, как улитка, и смотреть на этот мир только из окошечка, — Таня указала рукой на весь большой муравейник-Стамбул.

— Вы хотите безопасности, это понятно. Если честно, я был шокирован, когда услышал подробности вашей истории. Мне не стоило уезжать на столько долго. Что с ним сейчас? С Сергеем?

— Он в России, больше ничего о нем не знаю.

— Каждая ошибка делает нас сильнее. Вы стали сильнее. Просто когда-то вам захочется идти вперед. Время настанет. Скажите, если я могу вам чем-то помочь!

— Тамил, вы мне дали крышу над головой. Это уже очень много! — Таня жила в гостевом домике уже около месяца.

— Это честь для меня.

— А что вы там говорили о доверии к мужчинам?

Тамил развел руками:

— Только то, что не всем стоит доверять.

Тамил — ее случайный знакомый из Стамбула, турок. Он протянул Тане руку помощи в тот момент, когда ей уже некуда было идти. Когда Таня была в бегах. Наверняка, он с удовольствием, поухаживал бы за ней, как при их первой встрече, но у Тамила хватало ума понять, что сейчас это бесполезно. Ракушка закрылась и зализывает раны.

— Идемте, выпьем вина и будем возвращаться. На воде сегодня как-то прохладно.

Тамил достал вязанный плед и накрыл плечи Тани.

Они первый раз пошли сегодня на яхте, которая принадлежала ему, и Таня наслаждалась видами города, которые невозможно было увидеть с обычного парома.

— Что вы думаете делать дальше? Хотите остаться в Стамбуле? Я могу помочь с документами.

Таня задумалась и глотнула вино из бокала тончайшего стекла. Она приподняла его к свету фонариков, освещающих палубу.

«Боже мой, даже на яхте шикарная посуда! Как он это делает?!».

— Нет, Стамбул волшебный потрясающий город, но я хочу в Россию.

— Конечно, вас тянет домой, я понимаю.

— Только, — Таня подняла на него взгляд, чтобы увидеть одобряет ли тот ее идею: — Я не могу вернуться в родной город. Я буду знать, что он где-то рядом. Хоть уже ничего и не может сделать мне.

— И куда же тогда вы поедите? В Москву?

— Да как вы поняли?! — Таня наконец-то искренне заулыбалась. Возможно, ей помогало вино.

— Я знаю мало городов в России, — и они оба захохотали еще сильнее.

Их смех разливался по волнам Босфора.

— Буду просто держаться подальше от мужчин! Зачем они мне нужны? Мне надо заниматься своей карьерой. Знаете, что я поняла Тамил? Как легки свои собственные деньги. За них не надо оправдываться или просить. Я хочу иметь опять свои деньги.

— Вы правы, Татьяна, но только от части! Зарабатывать деньги самостоятельно женщиной — это хорошо. Я никогда не был против, чтобы женщины работали. Только, если это им самим по душе. Но в чем вы не правы, Татьяна. Деньги от мужчины могут быть подарком, радостью, помощью, знаком того, что мужчина говорит — я позабочусь о тебе, потому что ты для меня важна. Мне важно, что ты не выживаешь, мне важно, что ты радуешься. Все дело в мужчине, а не в деньгах.