Остальные продолжили коптить небо и тихо переговариваться между собой. Я последовал за Дудниковым и вскоре оказался у входа в местные казематы, возведённые по соседству. Романихе остро не хватало своего Комиссара, и обязанности служителей закона тянули на себе всё те же бывшие военные, составлявшие костяк дружины. Время от времени им требовалось кого-то посадить под замок, вот и возвели рядом апартаменты с решётками и прочими удобствами. В будущем от штаба должен был отпочковаться полноценный полицейский участок, но пока не хватало специалистов. Село хоть и превратилось в настоящий форпост, всё равно уступало своим южным соседям, занимавшим небольшие городки.

Здание построили на совесть — с метровыми стенами и кучей огневых точек. На входе нас встретила солидная охрана, сплошь из высокоуровневых бойцов. Я в подобных вещах уже начал разбираться, и оценил заодно уровень безопасности заведения. Но вот смысл экскурсии от меня ускользал. На арест это походило мало, а больше ничего путного в голову не приходило.

Самое странное, что за нами никто так и не пошёл.

Мы вдвоём преодолели парочку тамбуров и вереницу стальных дверей, ведущих в камеры. Никаких решёток, только небольшие оконца на уровне груди, куда едва тарелка пролезет. По всем стандартам внутри не действовала магия до самого порога, только блокирующие артефакты не торчали на всеобщем обозрении, а прятались где-то в стенах. Умный ход. Отсюда так просто уже не сбежишь.

Дудников остановился у ничем не примечательной створки под номером «семнадцать» и отпер замки двумя разными ключами.

— Заходи.

Я шагнул внутрь и не пожалел. Внутри меня поджидал сюрприз, от которого ёкнуло сердце. На узких нарах сидела Эльга Куклинскас, поджав под себя стройные зелёные ноги. В холодном свете электрических ламп её кожа потускнела, и даже салатовые волосы выглядели уже не так аппетитно. Но я чертовски рад был её снова увидеть. Пусть и в наручниках.

Система действительно нарекла её лесной дриадой, да ещё и по имени Инга, без всяких фамилий, как частенько бывает у пришельцев из других миров. Это немного охладило мой пыл.

Жаль только, что Пересвет не стал проявлять деликатность и зашёл за мной следом.

— Как вы её поймали? — спросил я, не отводя взгляда от пленницы.

— Она сама пришла, — хмуро пояснил воевода. — Вроде как парламентёр. Но говорить хочет только с тобой.

Теперь я в полной мере осознал, что чувствовали ребята при нашей новой встрече. Вроде бы уже смирился с потерей близкого человека, а он бах — сидит перед тобой. Пусть и слегка зелёный, но всё-таки живой…

— Это всё ещё ты?

— И да и нет, — улыбнулась мне дриада.

Правда улыбка вышла слишком дежурной, совсем не свойственной моей Эле. Так улыбаются неторопливому посетителю перед закрытием.

— Потом наворкуетесь, голубки африканские, — проявил орнитологические познания Дудников. — Давайте по существу. Я выполнил твоё условие, Тимофей здесь.

— Я всего лишь посланница, — пожала она плечами. — Говорить он будет не со мной. И не здесь.

— А в газетку тебе кое-что не завернуть⁈ — рявкнул воевода, теряя терпение.

— Не волнуйтесь, Александр Васильевич, мы выполним все свои обещания, — спокойно кивнула пленница. — Мы ценим ваше сотрудничество.

— Вот смотрю на тебя, и тошно становится, — с горечью признался Дудников. — Во что тебя превратили…

В принципе, я был с ним солидарен. Эстонка вела себя слишком спокойно и отстранённо, а от привычной язвительности осталась лишь бледная тень. Ещё и это имя дурацкое…

— Перемирие продлится неделю, никаких нападений с нашей стороны не будет, — продолжила та, как ни в чём не бывало. — За это время Тим должен завершить переговоры. Я проведу его до нужного места.

Однако такое предложение Дудникова не устроило совершенно.

— Слушай, бортпроводница хренова! Тимофей замечательный парень, спору нет, но он не уполномочен решать такие вопросы.

— Вы тем более не можете этого делать — заявила дриада. — Вы всего лишь корм, и весь вопрос — чей именно.

После чего она повернулась ко мне, нарочито поправив скованными руками растрёпанные волосы.

— Я буду ждать тебя на нашем месте до завтрашнего вечера. Приходи один и не опаздывай, если хочешь сберечь всех этих людей. До встречи!

Едва договорив прощание, девушка резко завалилась назад, стукнувшись затылком о стену. Пересвет с чертыханьем бросился к ней, но было уже поздно — из её виска торчал тоненький древесный шип, до этого прятавшийся где-то в волосах. По застывшему лицу заструилась тонкая ниточка крови, цвета морской волны.

— Твою мать, — разочарованно выдохнул воевода. — И ведь обыскивали…

Раньше я мечтал хотя бы попрощаться с Эльгой, но моё желание приняло какую-то слишком извращённую форму. Уже в очередной раз мне пришлось наблюдать, как моя бывшая девушка превращается в золу. А я ничего не могу с этим поделать.

Словно и не выбирался из зацикленного кошмара…

— Итак, где это самое «ваше» место? — спросил Дудников, когда мы покинули тюрьму и вышли на свежий воздух.

— Точно не знаю, — пришлось мне признаться. — У нас было не очень много времени, чтобы обзавестись подобным.

— Думай.

Пересвет вернулся в штаб, где нас уже ждали, и рассказал командирам о разговоре с посланницей леса. Мужчин эта информация не особо воодушевила, и на меня стали поглядывать ещё строже.

— Саш, ты же понимаешь, что это авантюра чистой воды, посылать его одного? — уточнил Пыльник.

— Да и что он там наговорит? — поддержал его кто-то из внутренней охраны. — У нас тут уже бегают одни, с большой «Пи» на лбу.

— Димыч, как своячница? — внезапно поинтересовался у него Дудников.

— Спасибо, лучше, — немного опешив, ответил мужчина. — Жена нарадоваться не может, та её узнавать стала, как очухалась…

— Это не мне спасибо, а ему, — отрезал воевода. — Да и зверолюдей тех он тоже спас, грохнув химеролога и его шайку. У него на острове дочка осталась, а вы мнётесь, как гимназистки на панели!

— Ты предлагаешь туда скакать с шашкой наголо, поверив «зелёным» на слово? — скривился Ермак. — Чтобы мы потом к пепелищу вернулись, как Евпатий Коловрат?

— То есть ты настолько в нашу оборону не веришь? — обиделся тот самый командир, у которого очнулась своячница. — Мы и пару тысяч спокойно отобьём.

— А если их припрётся больше?

— Сожжём всех.

— А если…

—…то бабушка стала бы дедушкой!

— Ага, и переехала бы в Тайланд!

Однако разгореться спору во всю силу не дал Дудников, громко хлопнув ладонью по столу, за которым мы сидели.

— Так! Развели тут восточный базар! У нас сейчас сложилась оптимальная ситуация. Упустим инициативу — продолжим огребать со всех сторон, как раньше. Вопрос с «малиновцами» нужно решить, пока они ещё чего не выкинули. Точка. Ермак, берёшь всё быстроходное и выдвигаешься сегодня же к чкаловским. Они обещали подогнать спецсредства ради такого дела. Потом нас нагонишь. Пыль, Димыч, на вас сборы и оборона. А то некоторые из ополчения уже наверное забыли, когда в последний раз на стене стояли. Если Шайтан вернётся, его тоже берите в оборот. Раз он ходит в самоволки один, группы с сегодняшнего дня у него нет. Вопросы?

— Спецсредства, говоришь… — задумчиво поскрёб подбородок Ермак. — А сработает ли?

— На гражданских точно, остальных возьмём на себя.

— А «зелёные партизаны»?

— Пусть Тимофей сходит и пообщается, — чуть спокойнее ответил Дудников. — Мы до сих пор о них почти ничего не знаем, кроме того, что они почему-то не трогают детей. Больше информации нет. Что им нужно, кто ими управляет, а главное — где их без конца штампуют.

— Думаешь ему прямо всё покажут?

— Кто знает… — пожал плечами воевода, после чего повернулся ко мне. — Только учти одну вещь, Тимофей. Никакого мира и прочих соглашений быть не может, пока их лидеры не встретятся непосредственно с нами. Так и передай. Ты можешь выслушать их предложение, но на этом всё. Заодно попробуй разузнать как можно больше. Мы же постараемся вернуть твою дочь и остальных заложников.