Гыыыыыы! А вот и жертва
Со страницы на меня смотрела нагловатая холеная морда новоиспечённого прокурора. Этого товарища и ещё с десяток чиновников и бизнесменов посадят за организацию преступной группировки. Пройдут обыски и на его даче в нашем городе найдут около пятисот миллионов рублей, плюс валюта, плюс драгоценности и предметы искусства на херову гору долларов. Эта группировка действовала в нашем городе с середины девяностых, поэтому, на текущий момент, этот товарищ, наверное, уже отложил приличный капитал. Я прекрасно знала, где расположена его фазенда, и что он хранил сбережения в подвале старого дачного домика, который стоял рядом с его шикарным особняком. Я помню видео с его допроса. На нем он твердил, что деньги ему подкинули и всё это провокация.
Ну раз подбросили. Значит, их там и быть не должно. Проверим.
– Привет! – женский голос выбил из моей головы коварные планы.
– П-п-ривет! – икнула я. На меня смотрела Яна, та самая четырнадцатилетняя девочка из соседнего двора, которую искали всем городом в сентябре две тысячи пятого. Я упустила самую печальную трагедию моего сознательного перехода сюда – встреча с теми, кто не дожил до вторжения. Её найдут мёртвой, весной следующего года. А потом и Катю, через год – Таню, через пару месяцев – Олю и ещё одиннадцать девочек от девяти до шестнадцати лет, имена которых я просто не запомнила. Убийцу найдут, но в далёком девятнадцатом году. Попадётся случайно, спустя три года после последнего совершенного убийства. Я помню, как мать, и отец Яны рыдали на похоронах. Как повесился её старший брат из-за чувства вины. Ведь в тот день он не пошёл её встречать. Мы жили в соседних дворах. Росли в одной песочнице. Яна немного младше меня, поэтому общих тем для разговоров у нас мало. Простое вежливое соседство и взаимопомощь. Но я помню, с какой надеждой мы искали её живой. Вдруг она просто обиделась на родителей и сидит где-нибудь у подруги или у парня. Но, увы.
Что мне сказать? И нужно ли это? В конце концов, я пришла сюда, чтобы спасти мир, а не 15 человек, которые вероятнее всего, погибнут от нашествия саранчи через каких-то двадцать лет. Двадцать лет счастливой и беззаботной жизни! А может быть, сработает эффект бабочки и возможно, умрёт кто-то другой для естественного баланса? А сегодня в нашем городе случится ещё одна катастрофа. Большая дорожная авария унесёт жизни двадцати человек. Об этом будет гласить табличка на столбе, прямо за спиной, стоящей передо мной Яны.
– Как дела? – слегка щурясь от солнца, спросила она.
– Хо-ро-шо. – медленно процедила я, вглядываясь в её сногсшибательные веснушки. У этой девочки красивые выразительные серые глаза кошачьей формы и густые светлые ресницы в тон белокурому каре. Девочку хоронили в закрытом гробу, так как от её миловидной внешности ничего осталось. – Яна, прости, мне нужно идти. – Промямлила я. Улыбка сползла с лица собеседницы.
– Тогда до встречи! – пожала плечами ещё живая счастливая девочка.
Я не заметила, как оказалась в другом конце района перед домом своей лучшей подруги Ники. А точнее, перед котлованом и стройкой. Почесала затылок. Город только начинал возведение новостроек. После вторжения я её не видела и не знала, живы ли она и её сыновья.
Я развернулась и пошла к дому родителей Подруги. Стройка и её старая квартира находились в одном дворе. Поднялась по ступенькам и набрала в домофон нужный номер. Дверь запиликала и открылась. Ника стояла на пороге в домашних шортах и футболке. При виде смуглой девушки все мои внутренности скрутились, сжались и ухнули вниз.
– Какие люди и без охраны! – радостно протянула лучшая подруга.
– Доброго утречка! – я нарисовала на лице улыбку и шагнула через порог. – Вот моя охрана. – указала я на слегка заплывшую жиром, кудрявую собачонку.
– Привет, охрана. – Ника взяла на руки Данку и стала её тискать. – Уморилось девочка, утомилась собаченька.
Мы прошли на кухню. Ники налила в пластиковую мисочку воды. Поставила на пол Дану и с нежностью потрепала собачий чуп.
– Какие планы на сегодня? – спросила я, уже зная, что вытащу её сегодня для прикрытия на дачу.
– Вообще-то, мы едем к тебе на дачу, забыла? – она сказала это очень громко и наигранно, подмигнув мне. Мы достаточно часто обеспечивали себе алиби за счёт друг друга, как и большинство наших сверстников.
– Ааа, точно. – протянула я, также громко. Я окинула взглядом старый обшарпанный кухонный гарнитур и такие же древние обои.
Эта красивая, хрупкая, смуглая девочка с огромными карими глазищами и чёрными, как смоль волосами выросла в малообеспеченной семье. Словно сорняк в поле она росла без любви, тепла и заботы взрослых. Ники родилась одной из сестёр двойняшек. Как на старшую сестру, на плечи подруги родители взвалили заботу о младших: Ане и одиннадцатилетнем Семёне. Её предки, благодаря своему инфантильному характеру просто «положили болт» на воспитание и обеспечение потомков. Несмотря на все трудности детства и пророчества взрослых, что из неё ничего хорошего не выйдет, она сохраняла оптимизм и боевой настрой. Вот только благодаря папаше (он частенько поднимал на детей руку) Ника, долгое время будет выбирать себе «не тех мужчин»: жестоких, эгоистичных деградантов, зависимых от наркотиков или алкоголя. Мама Ники – Рита, в один момент просто не выдержала выходок мужа, собрала вещи и смоталась, оставив трёх детей, один из которых инвалид с ДЦП, на попечении у тирана. Все получаемые детские пособия отец тратил на алкоголь. За детьми следила бабушка в меру своих сил. А дача для Ники, это лишь прикрытие, чтобы сбежать к мудаку по имени Оскар от отца изверга.
Мне действительно сегодня необходимо прикрытие подруги, так как проблемы с моими гиперзаботливыми родителями мне не нужны. Ведь я ещё несовершеннолетняя. А действовать надо быстро. В отличие от Ники у меня другая крайность – это строгий родительский контроль. Отец, бывший военный лётчик, пытался контролировать каждый мой шаг. Боялся за меня. Проверял. Звонил. Мне приходилось постоянно быть начеку. Не дай бог, папа увидит меня с парнем. С мамой у меня сложились более доверительные отношения, и она даже иногда пресекала попытки отца держать меня на строгом поводке. Нас тоже росло в семье трое. Я – самая младшая, избалованная и любимая малышка. Клим – старший сын. Сейчас ему двадцать восемь. Он так же, как и папа закончил военную академию, и следуя по стопам – оставил службу ради гражданской жизни. Клим работал инструктором по вождению в ДОСААФ. Шесть лет назад женился и воспитывает пятилетнюю дочку. Средняя сестра – Лада, на два года младше Клима. Она вышла замуж за дипломата и уехала вместе с ним в Аргентину. Когда мои родители ездили к ней – меня оставляли в бесконтрольном раю. Предки пахали как проклятые, чтобы содержать троих детей. А когда старшие выросли – мне достались все сливки. Брат с сестрой тоже меня баловали подарками и техникой. Лада постоянно присылала мне заграничные шмотки и диковинную бижутерию.
Моя мама работала рядовым экономистом-бухгалтером при городском роддоме. А папа руководил круглосуточной приёмкой спецтехники на базе шасси автомобилей «Урал» как для внутреннего рынка, так и для экспорта. У него было много связей и знакомых в городе, что омрачало мои подростковые похождения.
– Чаю нальёшь? – из-за съеденного гематогена мне хотелось пить. – Ник, мне правда нужно сегодня на дачу, это очень важно.
Подруга налила чай и принесла из своей комнаты, как обычно, спрятанный шоколад. Она никогда не хранила вкусняшки в холодильнике, так как батя всё сжирал. А если заметит, что они прячут еду, то не сносить головы. Меня он не трогал и старался не появляться мне на глаза в своей грязной алкоголичке и растянутых трико. Ведь он знал, что за моей спиной стоят сильные мужчины.
– Лиин, ты мне одолжишь свой красный сарафан на вечер? – Никуша сложила руки и скуксила милую моську, отчего на щеках появились умопомрачительные ямочки.
– Главное, чтобы ты улыбалась. – в этот момент мне захотелось пойти и купить ей на все свои сбережения одежды. Ведь ей, правда, порой даже нечего надеть. – Хотя, нет, планы поменялись. Поедем на дачу чуть позже. Только домой ко мне всё-таки заскочим!
