Я пошел к маме, чтобы рассказать ей о безжалостно жестоком воспитании Илона. Я требовал, чтобы с Оронтом что-нибудь сделали, а Илона держали от него как можно дальше. Но она не слушала. Искра Илона означала, что Оронт был для него непререкаемым авторитетом. Она не пошла бы против извечного порядка, и из-за того, что мать проявила слабость, Илон по-прежнему страдал. Я пытался это прекратить, но чем больше вмешивался, тем хуже это оборачивалось для моего брата.

– Подожди, я запуталась, – встряла я, справившись с тошнотворным чувством в глубине живота из-за того, что случилось с его братом. – Не хочу обесценивать дерьмовость всей этой ситуации для вас с Илоном, но я кое-чего не понимаю. Как вы оказались в Ордене, если не вошли в полную магическую силу? В смысле, тогда ваши дяди были еще живы, так что у вас с Илоном еще не могло быть чар, верно? – спросила я в полном недоумении.

– Смерть не единственный способ передавать магию в роду, – просто сказал он.

Я уставилась на него, не в силах осознать, что это правда.

– Эм-м, прости? – переспросила я. Мне было необходимо услышать это снова.

– Смерть – один из способов перехода силы к следующему в роду, но не единственный, – повторил он.

– Это одна из тех вещей, известных всему магическому сообществу, но я пропустила день, когда об этом рассказывали на уроке, и отстала от жизни? – поинтересовалась я, чувствуя себя чертовски глупо.

Роган улыбнулся, но его улыбка пропала так же быстро, как и показалась.

– Нет, это строжайший секрет, известный лишь некоторым семействам. Именно так они удерживают силу, поколение за поколением. В некоторых родах магия передается преемнику, когда предшественники молоды, сильны и в самом расцвете сил.

– Но что происходит с магами-предшественниками? Неужели никто не замечает, что они не сыграли в ящик, как положено? – спросила я, не понимая, как демон этой тайны до сих пор не выбрался из соляного круга.

– Они уходят на покой, – ответил Роган, будто проще ничего не придумаешь. – И проводят остаток жизни как низшие. Они созданы для того, чтобы до конца своих дней наслаждаться роскошью.

– И их это устраивает? – с нажимом сказала я.

– У тебя зелье подсыхает, – предупредил Роган.

Я рассеянно посмотрела на каменную чашу и тут же вспомнила, что собиралась варить и колдовать, пока слушаю Рогана. Вот только бомба его отречения совершенно выбила меня из колеи. Я взяла ступку и хорошенько все перемешала. Затем опустила в смесь кольцо и цепочку, выбранные чуть раньше. Судя по тому, что рассказал Роган, они пригодятся нам даже больше, чем я думала.

Наклонившись над каменной чашей, я прошептала заклинание: «Проторо илиус арум форинат цесфрунатисе схара вир онилиог ра».

Со вспышкой и всплеском чар содержимое ступки вплелось в украшения. Губы растянулись в широкой довольной улыбке: все сработало именно так, как я рассчитывала.

Я сделала это! Я создала первые защитные амулеты! Достав кольцо из чаши, я надела его на средний палец правой руки. Волна тепла разлилась по телу и затвердела, как глазурь на конфете. Заклинание отпечаталось на мне и зафиксировалось. Меня накрыло чувство облегчения: теперь я стала менее хрупкой и уязвимой к магическим атакам.

Я вытащила из чаши длинную цепочку и передала ее Рогану. Его глаза расширились от удивления.

– Ты и для меня такой сделала? – спросил он, будто не понял, о чем это я.

– Я начала до того, как поняла, что ты меня всю, к черту, обвешал лапшой! – рявкнула я.

Из-за жала правды в моих словах он вздрогнул и даже не шелохнулся, чтобы взять у меня цепочку. Я закатила глаза и призывно ей потрясла:

– Возьми ее, Роган. Я подумала, что создать буфер от потенциальных атак – хорошая идея. И я по-прежнему так считаю, хоть на нас и напали из-за тебя.

Вместо того чтобы взять длинную тонкую цепочку из моих рук и надеть ее через голову, он наклонился, чтобы я сделала это сама. Я не двигалась, поскольку меня удивило его поведение. Переборов нерешительность, спустя мгновение я подошла к нему, накинула звенья цепочки на его шелковистые волосы цвета кофейных зерен и разместила ее у него на шее. Когда амулет занял свое место, Роган выпрямился и закрыл глаза, будто наслаждался волной магии, которая наполняла его, пока заклинание отпечатывалось.

Я смотрела, как его покрывает магия моего амулета. Мысли и чувства перепутались и противоречили друг другу, и я уже ни в чем не была уверена. Похоже, со смертью его дяди были связаны некие серьезные и паршивые смягчающие обстоятельства. Но даже если так, он все равно отрекся. Я вздохнула и про себя покачала головой. Никогда я не была в курсе новостей из мира ведьм, и часть меня повторяла: «Кого это волнует?» Я не позволяла папе указывать, с кем мне дружить, так что с чего бы я думала иначе? Однако было ясно: все не так просто. Даже если меня не волновала ведьминская политика, теперь она на меня влияла, нравилось мне это или нет. Мне придется жить и процветать в этом сообществе, а общение с магом-изгоем пробивает огромную брешь в моих возможностях.

Даже если то, что сделал Роган, было оправданно, я не знала, меняет ли это хоть что-нибудь. Я смотрела на его закрытые глаза и безмятежное выражение лица и думала о наших разногласиях. Я ощутила, что магия амулета зафиксировалась, и ни с того ни с сего подняла руку, чтобы прочесть шрам, который меня интересовал с тех самых пор, как я впервые увидела Рогана. Понятия не имею, что на меня нашло, но удержаться было невозможно, даже несмотря на то, что про себя я думала лишь о сигнале тревоги в голове и непрекращающемся крике: «У нас полетели двигатели, капитан!»

Когда я мягко коснулась пальцами лица Рогана, он затаил дыхание, но не стал мешать и спрашивать, какого черта я делаю. Наверное, это было к лучшему, потому что я и сама ничего не понимала. Когда я провела пальцем по бровям и осторожно погладила веко, длинные ресницы защекотали мой палец. Казалось, мы оба задержали дыхание. Я провела линию под глазом и остановилась сразу за скулой.

– Как это произошло? – тихо спросила я.

Предоставив свободу большому пальцу, я коснулась его щеки, а затем отдернула его и взяла себя в руки.

Я злюсь, напомнила я себе, отступив назад. Я должна была надрать ему задницу или убежать, но желание прикоснуться к нему перевесило все остальные. Почти уверена: у моих инстинктов биполярка.

Когда я отдалилась, глаза Рогана открылись. Некоторое время он наблюдал за мной, а затем двинулся ко мне, но внезапно остановился. Возможно, его инстинкты тоже биполярны.

– Так вот, ты говорил… – начала я, пытаясь сосредоточиться на том, что было действительно важно.

Он откашлялся и кивнул.

– Да, – согласился он и на секунду задумался, чтобы вспомнить, на чем остановился. – Мы с Илоном считали, что моя церемония передачи магии спровоцировала Оронта, – продолжил он. Почему-то возникло ощущение, что воздуха в комнате не осталось. – Я обрел полную силу, а до церемонии передачи магии Илону оставалось несколько недель. Наконец-то он освободится, а Оронта отправят в ссылку, думали мы. А дальше мы должны были стать лейтенантами ковена, подняться по служебной лестнице, жениться, породить следующее поколение, и однажды один из нас стал бы Верховным жрецом магов. По крайней мере, таков был план. Однако у Оронта были свои мысли на этот счет.

Роган протянул руку и обхватил пальцами один из моих локонов. Потирая прядь, взглядом он блуждал где-то далеко, затерявшись в воспоминаниях, которые заполонили его разум. Не уверена, осознавал ли он, что делает, но я молчала и даже не думала забирать у него свои волосы.

– Оронт попытался убить Илона, – машинально произнес Роган.

В его тоне не было никаких эмоций, но я их видела: все они отпечатались на его лице. Внутри все упало. Я ожидала чего-то подобного, но от того, что все подтвердилось, легче не стало.

– Оронт был не в себе. Он убедил себя, что его силу нельзя передавать. Ему казалось, он нашел способ: какой-то друидский ритуал, который навсегда запечатал бы магию в нем самом и продлил бы его жизнь до бесконечности.