На кухонном острове лежала начатая буханка белого хлеба, тарелка и банка газировки. Я вспомнила, как Роган сказал, что его брат такое не ест и не пьет. Проходя мимо стола, я внимательно осмотрелась: а вдруг замечу то, что он проглядел. Но ничего такого не увидела.

Роган был немногословен. Он ждал, пока я осмотрю это пространство, а затем повел меня по комнатам. Проходя по гостиной, я постаралась не обращать внимания на кучку, окруженную раздавленными ягодами рябины. Побродила по кабинету Илона, рассматривая фотографии на столе и книжных полках. На них были только он и Роган. Илон был ниже ростом, а его зеленые глаза казались темнее, но их семейное сходство было несомненным.

– Вы что, близнецы? – спросила я, хотя знала, что Роган ответит «нет».

Если бы это было так, он бы обязательно упомянул об этом раньше.

– Нет, он старше меня почти на год, – ответил Роган, прислонившись к двери с чудесными витражными вставками в костяных рамках.

– Значит, ирландские близнецы [35], – отметила я и вытащила книгу, которая торчала среди ровного ряда на полке так, будто кто-то в спешке всунул ее обратно.

Текст на корешке и страницах был на неизвестном мне языке, но на всякий случай я пролистала весь томик – а вдруг что-нибудь оттуда выпадет? Но ничего особенного не произошло.

Мы быстро поднялись по лестнице. Наверху я обнаружила, что Илон спит на кровати с каркасом из костей. Тут моей зависти пришел конец: это было слишком странно. Я чувствовала, что в спальне тоже установлена защита. Кости под половицами означали, что эта комната служит чем-то вроде убежища, а если бы ее владельцу пришлось дать последний бой, она стала бы самым подходящим для этого местом.

Все это было уже чересчур.

Телефон Рогана зазвонил; он поднес трубку к уху и ответил. Пару секунд я размышляла, не стоит ли его подслушать. Но звонок оказался деловым и неинтересным, так что я спустилась на первый этаж. Встала посреди гостиной и попросила кости помочь мне разобраться, что здесь произошло, но они не подали никакого сигнала. Здесь не было ни остаточной паники, ни боли, за которую можно было бы зацепиться. И ни следа страха, который совершенно точно остался бы, если бы тут сожгли фамильяра Илона.

Я подошла к кухонной стойке и отвязала от пояса кисет с костями. Затем взяла пластиковый зажим от пакета с хлебом и оторвала металлический язычок от банки с газировкой. Оба предмета я кинула в пурпурный мешочек, сжала его в руке и встряхнула кости. Я просила их помочь мне узнать что-нибудь о человеке, который все это купил, и встряхивала кисет, пока кости не дали мне знать: пора.

Высыпая кости из мешочка, я не знала, чего ожидать, но явно не предполагала увидеть море пустоты. Каждая из костей оказалась лицевой стороной, с начертанным символом, вниз, так что я ни одного знака не увидела. Металлический язычок и зажим для хлеба откатились в сторону, словно кости их отвергли. Некоторое время я рассматривала весь этот расклад, чтобы убедиться, что ничего не пропустила.

Что ж, попробовать стоило.

Собирая кости одну за другой, я складывала их обратно в кисет. Но когда взяла один особенно большой осколок, почувствовала, как он нагрелся прямо у меня в руке. Я перевернула его, чтобы рассмотреть символ, обозначавший букву или язык, в зависимости от контекста и угла, под которым лежал именно этот осколок кости. Изучая его, я пыталась расшифровать, что это может означать. И через некоторое время до меня дошло.

Я отложила эту кость в сторону и быстро сложила остальные обратно в кисет. Оглядываясь вокруг, я пыталась сообразить, где Илон хранит все, что необходимо для гаданий. И тут вспомнила: мне не нужны его вещи – я могла призвать свои, точно так же, как тот костяной нож, которым мне удалось освободить Тада от порчи. Я сжала бархатный мешочек и попросила у него гадальную доску и маятник, спасенные из дома моей злобной тетки. Открыв кисет, я засунула туда руку. Оба предмета оказались внутри, и меня охватил невероятный восторг. Магия чертовски крута, и я пела ей дифирамбы, вытаскивая из кисета с костями доску для гаданий и ониксовый маятник. Я выложила их на стол, а затем вернула в мешочек кость, которая нагрелась у меня в ладони.

Протерев подолом рубашки костяную доску, я очистила канавки центрального узора. Он представлял собой искусно вырезанное солнце с закрытыми глазами, под которым лежал полумесяц. Доска была размером с большой блин; сверху по центру было вырезано слово «Да», а внизу – «Нет». На правом изгибе круглой доски по буковке был вырезан алфавит, а слева располагались числа от одного до десяти.

Я дала доске и маятнику немного времени, чтобы освоиться. Затем взяла бронзовую цепочку, подняла прикрепленный к ней оникс над доской и велела им раскрыть мне все секреты.

Черный как смоль камень маятника так быстро оказался над буквой «Н», что первой моей реакцией было пригнуться и найти укрытие. Я и не ожидала, что буду настолько рада отсутствию здесь Рогана – хорошо, он не видит, как я снова выставила себя идиоткой. Оправилась я как раз в тот момент, когда камень полетел к букве «И», почти сразу же проследовал к букве «К», а затем к «С», «М», «Е», «Л», «С», «Е» и «Р».

Свободной рукой я быстро нащупала блокнот и ручку. Более причудливых канцелярских принадлежностей я в жизни не видела, а ручка вообще была сделана из кроличьей лапки, но маги есть маги – что с них взять. Записав буквы, я уставилась на них и попыталась расшифровать, что они означают.

– Это же другой язык, не английский? – спросила я у доски.

Маятник устремился к слову «Нет» и покружил у него, прежде чем остановиться.

«Лады». Не другой язык. Никсмелсер. Что, черт возьми, это значит?

– Это место?

Маятник снова покружил у слова «Нет», и я распростилась с этой призрачной надеждой.

– Это кодовое слово? Чтобы его расшифровать, нужен ключ?

Маятник не двигался, и тогда я вспомнила: в гримуаре было сказано, что за один раз можно задать только один вопрос.

– Это код?

«Нет».

– Это имя? – спросила я, не надеясь на успех.

И тут я с воодушевлением увидела, как маятник перешел от слова «Нет» к «Да». Я взглянула на доску для гаданий, удивленная таким ответом, а затем посмотрела на лист бумаги. Некоторое время я изучала его, пытаясь составить имя из расставленных букв. Между буквами «К» и «С» в слове я провела косую черту, и получился «Ник Смелсер».

Ох ты черт! Да это же и есть имя!

– Как мне найти Ника Смелсера? – спросила я доску.

Раз уж в первый раз мне повезло, почему бы не попробовать еще? Маятник полетел к букве «Б», затем к «Е», «Г» и, наконец, остановился над «И». Я нахмурилась в замешательстве.

– Беги? Хочешь, чтобы я побежала? – спросила я.

Вдруг оникс задрожал прямо на доске и столь же внезапно оказался в кисете. Я встрепенулась, не веря своим глазам, но тут же отвлеклась на кое-что другое. Выглянув из эркера, откуда открывался вид на участок за домом, я увидела мужчину, медленно подходящего к задней двери.

«Вот черт, пора бежать!»

Страх пронзил меня, а пульс зачастил, как у чистокровной верховой на скачках за Тройную корону. Дыхание перехватило, но я успела сообразить, что мы не выберемся отсюда раньше, чем незнакомец ворвется в заднюю дверь.

– Роган! – предупреждающе закричала я, огибая кухонный остров и вытягивая руку.

В этот момент во мне боролись два желания. Одно – спрятаться, другое – задать жару этому мерзавцу. Я медленно подняла руку, чтобы использовать кости, которые были зарыты по всему участку. Обнаружив то, что требовалось, я сжала пальцы в кулак. Белые снаряды вырвались из-под земли и выстроили клетку вокруг незваного гостя.

«Задать жару, так-то!»

Я побежала к задней двери и распахнула ее. Она врезалась в деревянную стену дома с таким жутким грохотом, что меня еще больше захлестнуло адреналином. Второй рукой я расшевелила кости, зарытые вокруг дома. Клетку из костей окружило парящее кольцо пик размером с бедренную кость. Не упуская из виду попавшего в ловушку незнакомца, я осторожно приближалась к нему.