– Что сказала?

– Она сказала... – Он сделал паузу, чтобы сделать глубокий вдох, затем тихо закончил: – Она сказала, что я такой же, как все те мужчины, с которыми общалась её мать.

– Боже милостивый. – Грейс стало плохо. Она прижала ладонь ко рту. – Её мать была куртизанкой.

– Да. – Он отвёл взгляд. – Я её вспомнил. Кареглазая француженка с каштановыми волосами. Я хотел взять её в содержанки, но ещё не вступил в права наследования. И хотя я уже гастролировал, в то время зарабатывал недостаточно, чтобы оплачивать её услуги. Мы расстались примерно через неделю.

Грейс больше ничего не хотела слышать. Она поднялась со скамейки.

– Итак, теперь ты знаешь, как твоя дочь провела свои первые восемь лет жизни. От тебя зависит, как она проведёт оставшиеся годы. Что ты намерен теперь делать?

– Стану для неё настоящим отцом. Что ещё я могу сделать? – Дилан поднялся на ноги и повернулся к Грейс. – Мы покинем Лондон, как только я улажу дела, а слуги соберут вещи. Мы отправимся в Найтингейл-Гейт, моё поместье в Девоншире. Изабель хочет пони, яблоневый сад и отца, и, клянусь Богом, она их получит.

Глава 15

Если Дилан принял решение, переубедить его было невозможно. В Девоншир послали весточку, чтобы оповестить прислугу о приезде хозяина и предупредить, что к его прибытию необходимо настроить рояль. Половину лондонской прислуги отправили в поместье, чтобы укомплектовать местный штат, а оставшийся персонал занялся сбором вещей, в то время как Грейс и Молли пытались успокоить Изабель, которая пребывала вне себя от волнения перед настоящей поездкой за город.

Через неделю все трое уселись в ландо Дилана и направились на запад вдоль побережья Южного Девоншира. Их путь лежал мимо Ситона в сторону маленькой рыбацкой деревушки Калленки и поместья Дилана, Найтингейл-Гейт.

– Но как оно выглядит? – в сотый раз спросила Изабель. Она стояла в открытом экипаже, широко раскинув руки, словно пытаясь объять сельскую местность вокруг: живые изгороди, пологие холмы на севере и морское побережье на юге. – Похоже на это место?

– Возможно.

– Я знаю, что мы уже близко. Уже должны быть. Когда мы прибудем?

– Скоро.

– Папа! – Изабель бросилась к нему и игриво стукнула кулачком по плечу. – Почему не дать точный ответ?

Дилан ухмыльнулся.

– Потому что ты не перестаёшь спрашивать.

Грейс и Молли рассмеялись, а Изабель раздражённо фыркнула. Она вернулась на своё место рядом с Грейс и замолчала на несколько минут. Но затем с невероятным упорством, на которое способны только дети, взялась за расспросы с удвоенной силой.

– Там, правда, есть яблоневый сад?

– Правда. Яблоневый, грушевый, сливовый.

– Ну тогда ладно. Почему это место называется Найтингейл-Гейт? Там что, есть соловьи?

– Да.

– Папа! – воскликнула она, когда он не стал вдаваться в подробности. – Ты больше ничего не расскажешь?

Он покачал головой.

– Мне и не нужно, – ответил Дилан и указал через плечо на поросший деревьями мыс, возвышавшийся на другой стороне маленькой, неглубокой бухты впереди. – Вот и оно.

Вскрикнув, Изабель снова вскочила и забралась на сиденье рядом с отцом. Она встала на колени, прижавшись животом к спинке, и наклонилась вперёд, как можно дальше.

Грейс тоже наклонилась вперёд, чтобы получше разглядеть мыс из-за спины Изабель. Высоко на утёсе среди деревьев приютился большой кирпичный особняк.

– Он прекрасно расположен. Какой оттуда открывается вид на море!

– Господи, помилуй, – пробормотала Молли. – Так и голова закружится, если посмотреть оттуда на море.

Стоя на коленях, Изабель повернулась к отцу.

– Папа, а мы можем искупаться в море?

– А ты умеешь плавать? – спросил он.

– Да. – Когда отец пристально на неё посмотрел, она прикусила губу и призналась: – Нет. Но ты ведь меня научишь?

– Научу, – пообещал он и посмотрел на Грейс. – Вы умеете плавать?

– Конечно! – заверила она его. – Сколько себя помню.

– Говорите как истинная корнуолльская девушка!

Эти слова вызвали болезненный прилив тоски по дому, Грейс посмотрела на море. По дороге в Девоншир она отказывалась вспоминать о своём визите домой прошлой осенью. Теперь же в памяти Грейс в мельчайших подробностях всплыл эпизод, как она стояла на подъездной дорожке к дому, в котором выросла, пытаясь рассмотреть лица пятерых сестёр, пока они подглядывали за ней сквозь кружевные занавески, и чувствовала всю их ненависть к ней за её опрометчивый поступок.

– Но я не вижу дом.

Взволнованный голос Изабель прервал размышления Грейс, и она выбросила прошлое из головы.

Ребёнок нетерпеливо подпрыгивал на сиденье.

– Как мы вообще сможем туда забраться? – спросила она, когда карета повернула, огибая бухту.

Вместо ответа Дилан указал вперёд на развилку. Одна дорога шла прямо, упираясь в подножие скалистого мыса, в котором были выдолблены ступени, а к дому вела крутая тропинка. Вторая дорога сворачивала в противоположную сторону от моря, по которой и покатилась карета, петляя между поросшими травой холмами и постепенно поднимаясь всё выше. Они миновали ферму, маслобойню и акры цветущих яблонь, слив и груш, в тени которых паслись коровы. Изабель хотела остановиться, но Дилан пообещал, что они приедут сюда завтра. Когда карета проехала мимо конюшни и загонов, Изабель заметила пару девонширских пони и чуть не выпрыгнула из ландо.

Карета въехала в густую рощу и поднималась вверх по извилистой дорожке ещё около мили, пока не достигла вершины мыса. Оттуда дорога круто опускалась вниз и вела к посыпанной гравием подъездной аллее перед домом из красного кирпича. Особняк уютно устроился среди деревьев. Его фасад украшали множество окон и вьющиеся дикий виноград, глициния и клематис. Вовсю цвели майские цветы, а сквозь деревья проглядывалось сверкающее синее море.

Едва карета остановилась, Изабель тут же спрыгнула на землю. Для Грейс остаток дня прошёл в вихре событий, пока она пыталась угнаться за подопечной, которая скакала от одного яркого зрелища к другому. Первым делом она осмотрела свою комнату, и хотя это была детская, Изабель не возражала, потому что из окна открывался вид на конюшни, где жили пони. Довольная, Изабель схватила отца за руку и потащила его на улицу, чтобы осмотреть местность.

Потом Изабель захотела увидеть море, поэтому Дилан повёл их вниз по крутой тропинке через террасный сад и лесные насаждения, которая заканчивалась уже знакомыми им ступеньками. На обратном пути к особняку Изабель побежала вверх по каменным ступеням сада к дому, зовя Молли, чтобы показать ей морскую звезду, которую она нашла на берегу.

– У меня такое чувство, будто мы прошли сотню миль, – задыхаясь, сказала Грейс Дилану, когда они поднимались по самой крутой части тропинки. – Ты уже показал ей все свои угодья?

– Все? – Он покачал головой. – Даже при той скорости, с которой может бегать Изабель, мы не смогли бы показать ей семьсот шестьдесят акров за один день.

– Да, – с улыбкой согласилась Грейс. – Полагаю, что так. Где находится твоё родовое поместье?

Он указал через плечо на северо-запад.

– Пламфилд находится по дороге в Хонитон, примерно в десяти милях отсюда. Там тоже есть фруктовые сады. Я не знаю, дома ли сейчас Йен. Мы не информируем друг друга о своём местонахождении.

– Когда твой брат приезжал на Портман-сквер, он не остался даже на ночь. У меня так и не получилось с ним пообщаться. Вы с ним не очень близки?

– Нет. – Дилан замолчал, затем добавил: – Но были в детстве.

– Что же произошло?

– Он мной всегда недоволен. Йен нетерпим к моим творческим пристрастиям и моим... слабостям, назовём их так. Он считает, что я навлекаю позор на честное имя семьи. И у меня не хватает терпения с ним общаться. Брат зациклен на приличиях и положении в обществе. Он разговаривает на дипломатическом языке, который мне непонятен. – Дилан пожал плечами. – Мы как день и ночь.