– Ты причинил мне боль.

– Я знаю. – Он даже не попытался оправдаться, лишь сжал губы, но не отвёл взгляда. – Я видел, как ты плакала в тот день. Я знаю, что слова извинения – самые банальные, глупые и несуразные, но не знаю, что ещё сказать. Я знаю, что очень сильно тебя обидел, и мне чертовски жаль.

Она глубоко вдохнула сладкий аромат роз. Дилан упомянул что-то насчёт новой матери Изабель, но Грейс не поняла, делал ли он ей предложение. Просто сегодня произошло слишком много неожиданных событий, и она не могла ясно мыслить.

– Я и подумать не мог, что умею ревновать, – признался он, – но то, что Йен не сводил с тебя глаз, когда приезжал в последний раз, не давало мне покоя. Помнишь, мы с тобой повздорили?

– Помню.

– Потом я увидел гравюры и выражение твоего лица на них. Не могу объяснить, что со мной произошло. Я просто… Я просто взорвался. Я очень испугался, Грейс, испугался, потому что понял, что ты меня не любишь. Ведь ты никогда не смотрела на меня таким же любящим взглядом, как на тех картинах.

Он издал резкий, невесёлый смешок.

– Не то чтобы я этого заслуживал. Я причинил боль стольким женщинам, и никогда не думал ни о ком из них, ни об одной. Большинство из тех женщин я даже не помню. Я никогда не думал ни о них самих, ни об их чувствах. Только о своих собственных. Теперь я знаю, что натворил: я разбил им сердце, и сейчас понимаю, как они себя чувствовали, потому что моё сердце разбито вдребезги из-за тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя больше жизни. Я люблю тебя больше, чем свою музыку.

– Дилан...

– Грейс, ничего не говори, – перебил он её, в его голосе звучало отчаяние, которого она никогда раньше не слышала. – Я понимаю, ты, вероятно, просто хочешь, чтобы я ушёл, но я должен рассказать тебе о себе. Ты была права. Я не знал, что такое любовь. Думал, что знаю, но даже к Микаэле я её не чувствовал. Я сделал ей предложение, но не отдал ей своё сердце по-настоящему. Его забрала музыка.

– Дилан, я понимаю. Ты не обязан мне ничего объяснять.

– Я никогда не отдавал своего сердца, – продолжил он, будто не слышал Грейс. – Никогда. Потому что всегда знал, что если сделаю это, то отдам всего себя, и для музыки ничего не останется. – Дилан говорил так быстро, что Грейс едва поспевала за ходом его мысли. – Понимаешь? Без музыки я был бы никем. В течение пяти лет без музыки я и был никем.

– Неправда.

– Но было правдой. А потом ты снова вернулась в мою жизнь. – Он сунул руку в карман пальто и вытащил пачку бумаг. – Это симфония. Я написал её о нас и назвал в честь тебя.

– Я знаю, – прошептала она. – Я...

– Я хочу, чтобы она была у тебя, – сказал он. – Без тебя я никогда не смог бы её опубликовать. Без тебя мне теперь плевать на музыку. Я знаю, что это просто слова. Но я люблю тебя. И хочу жениться. На тебе, я имею в виду. Чтобы мы с тобой поженились. Я и ты. Хочу официально объявить о помолвке и сделать всё правильно. Я не собираюсь увозить тебя украдкой во Францию и ждать два года прежде, чем сделать предложение, как некоторые.

– Понятно.

– Ну? – нетерпеливо спросил он, чтобы побыстрее с этим покончить. – Грейс, ты выйдешь за меня замуж?

Последовала долгая пауза. Дилан в ожидании смотрел на Грейс, но она по-прежнему молчала, он поднял руки, чтобы к ней прикоснуться. Потом передумал и снова их уронил.

– Скажи что-нибудь, ради бога, – приказал он яростным, неистовым шёпотом. – Ты не собираешься ничего сказать?

Грейс неуверенно рассмеялась.

– Если ты позволишь мне вставить слово.

– Грейс, если ты собираешься отчитать меня, начинай. Видит бог, я это заслужил.

– Не собираюсь. – Грейс посмотрела на симфонию в своих руках, потом на картины на столе. И подумала о том, как он помог её семье, и о том, как заявился к ней на покаяние с перечнем своих недостатков. – Что мне делать с симфонией? – спросила она.

– Сожги её. Мне всё равно.

– Вы с Изабель так любите всё драматизировать. Неужели ты не можешь просто влюбиться и сделать предложение, как обычный человек? Тебе обязательно писать симфонию об этом? Ради всего святого, я простая девушка из Корнуолла. Вам обоим повезло, что я оказалась разумным человеком. Иначе вы бы пропали.

– Что? – Дилан смотрел на Грейс, в его голове стояла полная тишина, лишь в ушах отдавался стук сердца. – Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что согласна. Я люблю тебя.

– Правда?

Она кивнула, и он схватил её в объятия. Дилан так крепко вцепился в Грейс, что ей стало трудно дышать.

– Грейс, Грейс, никогда больше не покидай меня. Никогда.

– Ты самый непостижимый человек! Ты же сам меня прогнал, помнишь?

– Я никогда не говорил, что я умный человек. – Он поцеловал её губы, щёку, ухо. – Грейс?

– Ммм?

– Помнишь, я сказал, что сделал всё это не для того, чтобы тебя вернуть?

– Да.

– Я солгал.

Она улыбнулась и обвила руками его талию.

– Я знаю.

Дилан отстранился и удивлённо на неё посмотрел.

– Правда?

– Да. Когда ты лжёшь, ты по-особенному улыбаешься.

– Не может быть. Я никогда раньше тебе не лгал.

– Зато Изабель лгала и улыбалась точно так же, как ты, когда сказал, что не пытаешься меня задобрить и вернуть обратно. Яблоко от яблони. Так я и поняла.

– Я был прав насчёт тебя с самого начала. Ты - настоящий армейский генерал. Под твоим командованием мне никогда ничего не сойдёт с рук.

Грейс рассмеялась и откинула с его лица длинную чёрную прядь волос.

– Можно подумать, я смогу командовать самым отъявленным распутником Англии. Ты у нас главный, потому что каждой улыбкой, каждым поцелуем ты заставляешь меня любить тебя ещё сильнее.

Дилан притянул её ещё ближе. Его руки скользнули по её бёдрам и замерли, он снова стал серьёзным. Дилан надеялся, что она была права насчёт той особой улыбки, потому что сейчас он не улыбался, собираясь сказать важные слова.

– Отныне каждая улыбка, каждый поцелуй и каждая симфония – для тебя. Только для тебя. И так будет до конца моей жизни. Клянусь.

Дилан снова поцеловал её ухо и попытался задрать юбку, но вместо того, чтобы сдаться на милость его ласкам, Грейс положила руки ему на запястья.

– Подожди, а как же сонаты, концерты и оперы? Какой женщине достанутся они? – стараясь говорить сурово, спросила Грейс и слегка нахмурилась.

Дилан высвободил руки и решил зайти с другой стороны. Он потянулся к верхней пуговице её платья.

– Изабель, конечно. И нужно приберечь несколько моих поцелуев для неё.

– Что ж, – пробормотала Грейс, наконец, сдавшись, – ты, и правда, написал мне симфонию.

– Написал. – Он оттянул вырез платья и поцеловал нежную, белую кожу. Затем поднял голову, удивлённо глядя на Грейс, впервые полностью осознав, каким это было чудом. – Чёрт. Я действительно её написал. А ты сказала, что муз не существует. – Его губы коснулись её рта. – Они существуют. Я собираюсь жениться на своей и провести остаток жизни, слушая музыку только благодаря ей.

КОНЕЦ

Текст представлен исключительно для ознакомления, после прочтения вы обязательно должны удалить его.