Разделавшись с обитателями пещеры, я поднялся по ступенькам к верхнему входу и пошёл по нему. Медленно закручиваясь по спирали и сузившись до такого размера, что в конце я еле через него протиснулся, проход вывел меня в подвал в старом доме, подобном тому, в котором я провалился в это грёбаное подземелье. Выбравшись наружу, я посидел, приходя в себя, и только тогда вспомнил, что куда-то пропали узбеки. Скорее всего, они что-то знали про эти подземелья и вовремя сбежали, прекратив мои поиски.

Мне повезло. Оказалось, что я вылез недалеко от канала Анхор, который считался негласной границей между Старым и Новым городами. Было раннее утро, когда поймав такси, я поехал на съёмную квартиру.

Чтобы хорошо отмыться от вони подземелья, я вылил на себя весь флакон шампуни, который у меня был, а потом упал в кровать и сразу отрубился.

Хорошо, что в квартире был телефон, проснувшись около двенадцати часов дня, я позвонил в Москву Капустину.

Юрий Петрович как будто ждал моего звонка и поднял трубку после первого гудка. Выслушав меня, он выдохнул в трубку и сказал:

— Извини, тёзка, моя вина, случайно обмолвился, что подарил клинок, но не сказал кому. Сергей Михайлович Кириллов действительно был мой коллега. Ему хватило моих слов, чтобы затем получить всю информацию о тебе от моих соседей. Кто-то назвал ему твою фамилию, а уж узнать, что ты выпускник ВКИМО, для действующего сотрудника КГБ не составило труда. Думаю, они тебя уже от аэропорта отследили. Да, тебе надо знать, на встрече с Кирилловым был какой-то немец, которого зовут Генрих, кто он, сказать не могу, не знаю, но подозреваю, что от тебя не отстанут…

Глава 19

Ташкент — Кабул — Кандагар

После разговора с Капустиным я откинулся на диван, стоящий в зале двухкомнатной съёмной квартиры. Вообще в ней был минимум необходимых вещей: в зале стоял стол, пару стульев, диван, два кресла, сервант и комод, в спальне была полуторная кровать с тумбочкой и платяной шкаф, на кухне электрическая плита, чайник, небольшой холодильник «Саратов» и кухонный стол с тремя табуретками.

Мои мысли крутились вокруг произошедших событий и того, что мне сказал Юрий Петрович. И центром притяжения этих событий являлся чёрный кинжал. Он перенёс моё сознание в прошлое, дал суперспособности Капустину и мне, уничтожил чудовищных монстров, забрав их жизненную энергию.

Мне надо было разобраться с теми подарками, которыми наделил меня кинжал, или вернее та сила, что заключена в нём.

В моменты, когда надо мной нависала смертельная опасность, у меня срабатывал защитный механизм в виде замедления времени, это раз.

Полученные мною травмы и ранения заживали с ошеломительной скоростью, что говорит о появлении у меня свойств регенерации. Правда, не могу сейчас определить, идёт ли речь о регенерации простой физиологической, которая существует у человека в процессе нормальной жизнедеятельности организма и не связанна с повреждением или утратой части организма, а только усилена в десятки раз, или же меня наделили репаративной регенерацией? Т. е. такой, при которой я смогу отращивать потерянные мною органы, подобно ящерице, способной отрастить новый взамен сброшенного в момент опасности. Это два.

Третьим подарком стала возможность ускоряться, совершая действия, когда весь мир замирает. Вроде похоже с первым, но есть разница. Недавно я понял, что ускорением могу управлять, и назвал это Спуртом. В моём арсенале появился тактический приём, позволяющий кратковременно резко увеличить темп моего движения.

А замедление времени в первом случае происходит вне зависимости от моего желания и срабатывает в момент, когда моей жизни угрожает по-настоящему смертельная опасность.

И четвертое, то, с чем я пока до конца не разобрался и касающееся меня косвенно. И это свойство чёрного кинжала разрушать биополе, энергетические потоки, которые окружают каждый живой организм, и поглощать жизненную энергию погибающего существа. Особенно хорошо это свойство проявило себя в отношении тварей, с которыми я столкнулся в подземных лабиринтах Старого города.

Нет, не всё. А прекрасная память, которая позволяет мне не задумываясь извлекать из потаённых уголков моего сознания всё, что когда-либо я читал, видел или слышал? А великолепный слух, который мне приходится приглушать, и от которого я поначалу чуть не сошёл с ума. Зато теперь, при необходимости, я могу убрать шоры не только со своего, оправдывающего мою фамилию, соколиного взора, но и со слуховых перепонок, улавливая самые тихие звуки на расстоянии до ста метров.

Мои размышления прервал резкий звук дверного звонка. Вчерашние приключения добавили мне осторожности, и, тихо подойдя к двери, я посмотрел в глазок. На лестничной площадке стояли двое молодых парней, в одном из которых я узнал Петра, сына Ирины Васильевны.

Спросив для проформы «Кто там?», я впустил их в квартиру.

— Привет, Юрка! — Пётр пожал мне руку и представил своего товарища: — Знакомься, это Вартан. Мой старый дружбан и кореш. У тебя какие планы на сегодня?

— Да, в общем-то, никаких.

— Нишчяк! Собирайся, поедем гульбанить. Мамка моя сказала тебе в Афганистан скоро лететь, так мы с Вартанчиком хотим тебе город показать. У Вартана Жигули копейка, он её подрихтовал, светомузыку поставил, крутая тачка получилась. Потом можем на речку махнуть.

Ребята оказались весёлые, и я с ними уже через полчаса нашёл общие темы для разговоров.

Покатав меня часа два по центральным улицам, Вартан подъехал к Старому городу.

После прошедших событий я не испытывал особого желания рассматривать местные достопримечательности, но оказалось, что у него здесь живут родители.

Его папа и мама представляли из себя крепкую пару, пронёсшую свои нежные чувства друг к другу через годы совместной жизни.

Отцу на вид было около шестидесяти и звали его Авет, а матери Алмаст не было и пятидесяти, по крайней мере мне так показалось из-за её моложавого вида.

В скромном дворике, чем-то похожем на двор дома Нурии, уже стоял накрытый стол. Каких только закусок на нём не было!

Из холодных закусок хозяева поставили яхна гушт (отварное холодное мясо), казы (колбаса, приготовленная из конины), узбекский салат с редькой, салат Ташкент с бараниной. На первое подали шурпу, на второе бараний шашлык с острым салатом Шакароб, и когда уже казалось, что в меня ничего не влезет, принесли плов, от аромата которого у меня опять потекли слюнки. И всё это великолепие шло под русскую водку.

К подаче шашлыка, после принятой на грудь поллитры, я решился на несколько вопросов.

— Вартан, я слышал, что в Ташкенте есть много легенд о джиннах, а каких-либо других монстров в этих сказках не упоминают?

Мой новый друг завис, обдумывая мой вопрос.

— Слушай, сразу не скажу. Дедушка мой Арам, царство ему небесное, когда я маленький был, рассказывал наши армянские сказки, а другие я не помню.

Отец Вартана, сидевший напротив, внимательно посмотрел на меня:

— Юра, джан, с чем связан твой интерес?

— Просто интересно, есть ли хоть доля правды в таких рассказах.

— Что тебе сказать, когда я был маленький, больше пятидесяти лет назад, родители перестали выпускать гулять детей в вечернее время и ночью. Говорили, что один взрослый и несколько детей пропало. Их искали. Но нашли только странные следы, которые вели в подвал древнего разрушенного здания. В подвале обнаружили туннель и какую-то одежду пропавших. Несколько смельчаков пошли по следам дальше и не вернулись. И тогда наши аксакалы замуровали и запечатали все входы в это подземелье символами, защищающими от сил зла, но ещё долгие годы ходили разговоры о древних чудовищах, которые приходят по ночам, чтобы напасть на одиноких путников или детей. А сегодня на рынке, когда я покупал продукты, там снова начали шептаться, что кто-то видел этих монстров.

«Это точно вчерашние узбеки», — подумал я, — «значит, им удалось выбраться из туннелей…»