— Деньги есть? Давай сюда. — И, сделав шаг вперёд, он протянул ко мне руку.

Грустно чувствовать себя лохом, а с моим жизненным опытом тем более. Ведь говорила мне чуйка, что не доведёт до добра меня встреча с такой красоткой. Не послушал.

Мои размышления прервал спокойный голос, раздавшийся за спиной стоявшего передо мной местного гопника.

— Юрий Владимирович, тебе привет от Юрия Петровича.

Сделав пару шагов вперёд, передо мной встал седовласый.

— Меня зовут Сергей Михайлович, я друг Капустина. Ты уж извини, что наше знакомство происходит в такой обстановке, но восточные люди горячие, а ты сестру их тут соблазнял. Но я могу помочь тебе разрулить ситуацию.

Да уж. Игра старая, как этот мир. Плохой и хороший. Злой и добрый. Один наезжает, второй спасает. Что же тебе надо?

— И чего Вам надо? — решил не затягивать с вопросом я.

— Правильный разговор, — раздвинул рот в ухмылке Сергей Михайлович, — у тебя ножик Капустина есть, он просил вернуть.

«Чёрта с два! — подумал я, — Капустин однозначно тут не при делах!»

А вслух произнёс:

— Хорошо, только он у меня не с собой.

— А где?

— На съёмной квартире.

— Ладно, сейчас проедем туда, и ты мне его отдашь.

— Скажите, а зачем он Вам понадобился?

— А зто, сынок, не твоё собачье дело, — считая меня обычным молодым сопляком, Сергей Михайлович расслабился, как и его сопровождающие, которые отошли в угол двора, о чём-то перешёптываясь между собой.

Я потянулся к бутылке с вином, делая вид, что хочу налить себе вино, и, резко схватив её, кинул в лицо седому.

Пока тот уклонялся от летевшей бутылки, я выпрыгнул из-за стола и выскочил в калитку.

Я бежал по причудливым лабиринтам старого города, мимо дряхлых домиков, покосившихся заборов, огородов и виноградников. Мои преследователи не отставали от меня, постепенно нагоняя. Меня подводило то, что я совершенно не знал, куда бегу, а узбеки были местными и прекрасно ориентировались в здешних переулках. Солнце уже зашло, и над городом опустился сумрак, когда я увидел впереди старый полуразрушенный глинобитный забор, за которым виднелись руины древнего здания. Не раздумывая, забежал во двор и заметался в поисках выхода. Первый узбек показался в створе перекошенных ворот, и я кинулся в дом.

Крыша практически отсутствовала, обвалившись под действием ветра и дождя, и мне приходилось перепрыгивать кучи разного непонятного мусора. Я надеялся, что выпрыгну на соседнюю улицу через какое-либо окно, но, забежав в небольшую комнату, понял, что удача отвернулась от меня — дальше ни прохода, ни окна не было. Торжествующий абориген встал в проёме входа, я, глядя на него, сделал шаг назад, и неожиданно пол под моими ногами обрушился, и я рухнул в подвал.

Скорее всего, я бы переломал себе ноги и позвоночник, но, как это уже случалось в минуты смертельной опасности, время замерло. И вместо того, чтобы жёстко упасть на глубину не менее семи метров, я приземлился, пройдя через кисель, и только в самом конце, сгруппировавшись, согнул колени и вытянул носки, смягчив падение.

Сначала мне показалось, что я ничего не вижу, настолько было темно в подвале, но через минуту глаза освоились и заметили какие-то светлые пятна на стене, подсвечивающие окружающее пространство. Это были грибы, содержащие пигмент люциферина, который при взаимодействии с кислородом окисляется и испускает зеленоватый свет. Их свет был достаточно ярким, чтобы я смог определиться с направлением своего движения, заметив в стене огромный проход.

Пока изучал это древнее подземелье, над моей головой замелькали лучи фонарей, и, освободив свой слух, я услышал, как Сергей Михайлович обсуждает варианты спуска в подвал. Немного подождав, понял, что наверх мне путь окончательно отрезан, и, собрав со стены немного грибов, пошёл в туннель.

Через несколько метров я наткнулся на кирпичную кладку с нанесёнными на неё какими-то древними символами. Когда-то это была крепкая стена, пережившая много веков, но землетрясения, периодически сотрясавшие её, добились своей цели, и в верхнем правом углу появилось достаточно большое отверстие, в которое я смог пролезть.

Пройдя метров пятьдесят, наткнулся на развилку. Туннель уходил в три стороны: налево, прямо и направо. Надо было выбирать, куда идти. В любом случае, я надеялся, что найду дорогу наверх и положив один гриб возле прохода, повернул направо.

Через некоторое время я вышел на этой же развилке. Мой гриб лежал на своём месте. Теперь стало ясно, что мне надо прямо. Только время было упущено. Мне в спину неожиданно ударил луч света, и знакомый голос закричал:

— Вот он! — преследователи ускорили шаг, и я тоже был вынужден побежать.

Добежав до очередной развилки, я замер, пытаясь определить, в каком направлении мне двигаться. Одновременно с этим старался слушать, и это принесло свои плоды: с правой стороны я с огромным трудом уловил лёгкое журчание воды и свернул туда. Мои враги не отставали.

Туннель начал расширяться и внезапно перешёл в небольшую пещеру, по дну которой бежала самая настоящая река. В этом подземелье светящихся грибов было ещё больше, и их света хватало, чтобы я видел противоположную стенку, на которой один над другим было два входа, и к верхнему снизу вели пробитые каменные ступеньки.

Несмотря на близость преследователей, интуиция не позволяла мне торопиться. И вытащив чёрный кинжал, моё единственное оружие, я пошел через зал, держась в стороне от тёмной воды, текущей в том же направлении.

Мне оставалось метров пять, когда сзади меня проход осветился и обогнавший своих подельников Сергей Михайлович крикнул:

— Соколов, бл. ть, стой! Стой, или я буду стрелять! — с его стороны раздался звук передёргиваемого затвора пистолета, и я понял, что не успел.

Уже поворачиваясь к нему лицом, я увидел какое-то движение в воде и на миг замер.

Огромные крабоподобные твари беззвучно атаковали, ничем не выдав себя до самого конца. Их острые клешни в какой-то момент выскочили из воды и попытались проткнуть Сергея Михайловича, но, не дотянувшись, вернулись обратно под воду, чтобы через мгновение повторить свою попытку. Один из крабов тянулся ко мне, и я, скорее на каком — то рефлексе, чем сознательно, ударил его кинжалом, проткнул клешню и увидел, как начала разгораться синяя вспышка в месте прокола. Инстинктивно закрыв глаза, я спас их от ослепительного огня, который сжёг краба.

Услышав пистолетные выстрелы, открыл глаза и увидел отступающего в туннель Сергея Михайловича. Ему оставалось пару шагов до входа, когда из щели, ранее мною не замеченной, расположенной немного выше и левее входа, появился чудовищный монстр с огромными фасеточными глазами, вытянутым длинным хоботом и конечностями, заканчивающимися серпообразными когтями.

Он одновременно был похож на гигантскую муху и на паука, и я, не зная, чего ожидать от него, интуитивно отпрыгнул в сторону. Но тот не обратил на меня внимания. Хобот монстра издал звук, похожий на разрывающуюся струну, и на Сергея Михайловича упала самая настоящая паутинная сеть. Только она не приклеилась к его телу и не сковала его движения, как это свойственно паучьей сетке, а медленно проникая в человека, разрезала его на части. И всё это время он кричал, испытывая дикую боль.

В следующий момент мухо-паук обратил внимание на меня.

Видимо ужас, поселившийся во мне, моей рукой выхватил из ножен чёрный кинжал и бросил в сторону чудовища. Нож, пролетев метров пять, вонзился в глаз чудовища. И я опять едва успел прикрыть свои глаза, защищая их от ярко синей вспышки. Когда я начал смотреть, то увидел, как тело твари ссохлось, отдав свою жизненную энергию кинжалу. Хитиновое туловище монстра мумифицировалось, а затем его лапы подломились и на пол пещеры осыпалась уже только труха, а рядом упал сам нож. Бой в замкнутом пространстве вышел короткий и ожесточённый. Разделавшись с мухой-пауком, я поднял кинжал и начал всаживать его в клешни крабов, пытающихся вскарабкаться на берег подводной реки, который с моей стороны был немного пологий. При пробитии тела крабов нож давал вспышку так же, как и с монстром, только не так ярко. Я уже тогда понял, что кинжал забирает жизненную энергию у тех, кого убил…