***

Последние три дня я места себе не находила и всё из-за слов Руслана. Ну не может он защищать мужика, который ему едва не сломал челюсть. Может, и правда со стороны виднее, и Стас каким-то чудесным образом изменился?

Натка позвонила и грустным образом сообщила, что у папочки, наверное, большие неприятности, он сам не свой. Какие неприятности? Может, из-за денег, снятых со счёта, о которых упомянул Травкин? Или что-то связанное с полицией? Моя глупая душа обливалась кровью и рвалась на помощь.

Еще и Люська позвонила и нафантазировала про депрессию и то, что мужчины плохо справляются с эмоциональным стрессом и даже могут наложить на себя руки. Я поделилась этим с Травкиным – он громко хохотал, потом заявил, что моя подруга непроходимая дура. И все равно Люськины слова плотно застряли в голове.

Может, я бы так и продолжала пассивно грустить и думать о Стасе, если бы не дочь.

В пятницу вечером она забежала ко мне, и мы сидели с ней, обменивались новостями и пили чай с её любимыми конфетами «Коровка». Дочь то и дело поглядывала на экран телефона, хмурилась, бормотала что-то под нос.

– Что, опять с Юркой своим ссоришься?

– Нет, просто немного спорим. Он говорит, что у папки нашего неприятности с какими-то бандюгами, а я его убеждаю, что он просто грустит из-за тебя, мам.

Я нахмурилась. Откуда этому Юрке знать, что у Стаса происходит в жизни?

– С чего ты взяла, Ната? – строго спросила. – Твой отец – взрослый человек, у него большой бизнес и много забот. А у твоего Юрки чересчур много глупых фантазий. Тоже мне, насмотрятся дешёвых боевиков и начинают…

– Значит, ты думаешь, что папа просто скучает по тебе?

– Ничего я не думаю, – я передёрнула плечами.

– Просто Юрка видел, как за папиной машиной ехали какие-то типы, – Ната с шумом отхлебнула чай.

– Какие ещё типы?! Говори!

– Ну на чёрных тачках, с затемнёнными стёклами.

Я с грохотом поставила чашку на блюдце, вскочила, зачем-то схватила полотенце с крючка и начала им обмахиваться.

– Ната, ты это придумала? Скажи честно!

Дочь смотрела на меня невинными, широко раскрытыми глазами.

– Вовсе нет. Мне Юрка даже обещал найти место, куда поехал наш папка. Отправился следом на мотике.

– И ты сидишь, пьёшь чай и спокойно об этом говоришь?! – мне стало трудно дышать.

– Мам, ну ты же сама всё время твердишь, что тебе всё равно, что делает папа, и видеть его не хочешь…

– А ну звони своему Юрке!

…Уже через полчаса Наткин парень ждал меня у подъезда. Я со страхом оглядывала мотоцикл, на котором Юра должен был отвезти меня в то место, где, по его мнению, держали в заложниках моего мужа.

Ната протянула мне шлем.

– Тебе помочь, мам? – я никогда еще не ездила на мотоциклах, но сейчас меня сковывал совсем другой страх. А вдруг Стаса пытают, держат взаперти? Всего несколько дней назад он спас меня, не бросил в беде, теперь моя очередь спасти его. «Если всё действительно так серьёзно и опасно, то позвоню в полицию», – решила, забираясь на сиденье позади Наткиного бойфренда, и крепко обхватила его торс.

… Мы остановились чуть поодаль большого дома, окружённого высоким забором. Юрка оставил мотоцикл в кустах, а сам вывел меня на тропинку, махнул в сторону дома рукой:

– Вон, видите, калитка открыта. Я с вами, тёть Слав.

– Нет, я сама. У тебя слишком светлая одежда, тебя сразу заметят, – прошептала, вглядываясь в темноту. – Я пришлю тебе sms-ку, если что – сразу звони куда надо. И вот телефон Руслана, – протянула парню визитку своего босса.

– А вы не боитесь? Одна?

– Я? Совершенно нет.

Я боялась, но страх за мужа был сильнее. Вдруг поняла, что если со Стасом что-то случится, то жить без него не смогу. Люблю его и буду любить. И пусть я для него обыкновенная домработница и не имею шансов покорить его сердце – я хочу быть с ним.

Ну вот, почти все расставлено по местам. Повезло, что прежние хозяева оставили мебель, иначе встречать Славку пришлось в доме с голыми стенами. Нетерпение одолевало меня. Натка позвонила и, захлёбываясь эмоциями, пересказала разговор с матерью. Пришлось, конечно, слегка отругать дочь – Ната наворотила кучу всего, приправив всё это бандитами и убийцами. Не представляю, как Славка все это восприняла. Все-таки дочь у нас молодец: чуть что – бросается на амбразуру, готовая на клочки порвать любого, кто встанет между её родителями.

Услышал вдалеке стрёкот мотоцикла, и сердце ёкнуло и ухнуло вниз. Вот сейчас, в ближайшие минуты, решится моя дальнейшая судьба. Простит ли меня Славка? Всю нашу совместную жизнь я ни в грош не ставил ее, не ценил, не обращал на нее внимания. А она ради меня бросила карьеру, посвятив мне и нашей дочери всё своё время. Я виноват, очень виноват, и сегодня решающий день. Если Слава согласится вернуться, то я буду невероятно счастлив, а если откажет… приму это, хоть и будет больно. Не буду стоять у неё на пути.

Услышал осторожные шаги снаружи и напрягся. Вот сейчас, меньше минуты – и я увижу жену.

Она чуть потопталась на пороге, потянула дверь на себя. С трудом заставил себя спокойно сидеть в кресле и притворяться, что читаю газету.

– Стас… – услышал испуганный шёпот. – Стас, ты здесь?

– Здесь, – тоже шёпотом ответил и, отложив газету на журнальный столик, поднялся из кресла. – Привет, – всё так же тихо сказал и подошёл к ней. – Рад, что ты здесь.

– Рад? – Слава тревожно оглядывалась по сторонам. – С тобой всё в порядке?

– Теперь да.

– Я не понимаю…

Как же она смешно хмурится. Как когда-то в школе, когда объясняла мне решение задачки, а я никак не мог врубиться.

– Мышь, я рад тебя видеть в нашем новом доме. Ты отлично выглядишь.

Всё так же насупившись, Славка оглядела себя, свою пыльную ветровку и заляпанные грязью джинсы, а потом перевела взгляд на меня.

– В нашем… доме? Ты шутишь?

– Это теперь наш дом. Твой и мой.

– Так, значит, с тобой ничего плохого не произошло? – губы Славки стянулись в узкую полоску, а в глазах вспыхнуло ледяное пламя. – И тебе никто не угрожал?

– Мне? – я ухмыльнулся. – Абсолютно никто. Я у себя дома.

Она яростным взглядом осмотрела все вокруг, и, когда я уже готов был признаться в нашем с Натой заговоре, меня обожгла пощёчина. От неожиданности я едва не упал. Схватился за горящую щёку. А удар у неё хорош, и я его сто процентов заслужил.

Заметив в глазах жены испуг, рассмеялся.

– Спасибо. Можешь врезать еще – заслужил.

Славка отвернулась, закрыла руками лицо. Я увидел, как вздрагивают ее худенькие плечи. Обнял её.

– Прости меня. Я правда не могу без тебя.

Повернувшись, она уткнулась мне в грудь, мгновенно вымочив мою рубашку.

– Дурак. Я так испугалась… Думала, что тебя здесь бьют и пытают.

– И ты примчалась одна меня спасать?

Она подняла лицо:

– Но ты же тоже один приехал…

Хмыкнув, я уткнулся в её одуряюще пахнувшую луговыми цветами макушку.

– Мышь, я люблю тебя, очень-очень. Дай мне шанс всё исправить.

В ответ раздался вздох, и руки Славки обхватили мою шею.

Загрузив оставшиеся тарелки в посудомоечную машину, я прошел в спальню. Моя Мышка уже лежала в постели, притворяясь спящей. Она частенько так делала, дразня меня, но стоило влезть под одеяло, как она тут же томно тянулась ко мне. Вот и сейчас – веки сомкнуты, ресницы подрагивают, губы соблазнительно приоткрыты. Маленькая проказница!

Я провел рукой по ее плечу, стягивая лямку ночной сорочки. Ненавижу, когда Славка наряжается в какие-то кружевные неглиже – хочу чувствовать ее горячее тело, её нежную кожу.

Она охнула, когда я обнажил ее грудь с уже взбудораженной вишенкой соска.

– Стас… – простонала, провела рукой по животу и ниже.