Бедная Элинея привыкшая терпеть измены своего мужа, упала в обморок узнав о болезни Орека. Дреку было жалко девушку, ведь как не он знал какого это любить человека, который не любит тебя в ответ. Ему вновь виделся его отец дающие приказ о казни матери. Его мать королева Кэмилин, была единственный законный женой короля, дочерью на тот момент правой руки короля и любимицей народа, но от топора ее это не спасло. И лишь за то, что она помогла любовницы отца cбежать. Она мечтала видеть его королем, и было готова ради этого разгневать отца. Дерек был её чистой копией.
— Дек, — полушепотом позвал его Орек во сне, когда Дерек не желавший видеть брата, собирался уходить. Свой долг кронпринца он выполнил.
— Ваше Величество, — позвал его паж- эльф. Эльфы, гномы и пикси занимали самое "почетное" место в цепочки из видов фейри. В детстве Дерек часто играл со слугами, даже подружился с одним пикси. И дружил бы и дальше, пока отец не срубил ему голову, сказав "Истинный король не будет дружить с ничтожествами!"
— Говори, — грубо спросил он отвлекаясь от бумаг, которыми должен был заниматься его отец.
— Ваше-ше Величество, ваш брат, третий принц просит аудиенции.
Дерек кивнул, давая понять, что желает видеть брата. Фейри, даже полукровки редко называют свои или чужие имена. Как учил их с Мейладом наставник Сириус в прошлом член совета, имена владеют силой способной разрушить мир.
Но он умолчал о том что у его короля это может выйти намного лучше. Прошлая гражданская война между феями, привела к тому что вид ней практически был унечтожин, а теперь его отец решил повторить судьбу их предка. Каким то чудом удалось уговорить отца не объявлять о войне сразу, и недвигаться к Благому двору немедленно. Дерек почти не сомневался, что Нацуми прилажила к этому руку. Теперь Камерген собирал налоги в двое больше обычного, а по всему Неблагому кооолевству будущие убийцы.
Его брат Мейлад зашёл в его кабинет совершенно бесшумно, с их общей королевской грацией. Его черное платье с изображением эмблемы их дома: змеи, делала из него принца сошедшего из книг. "Неудивительно, что имфалка в него влюбилась,"-подумал Дерек вспоминая свою прогулку по Тайному саду. Если бы не внезапное появление пажа-гнома с его новостями об Ореке, Дерек бы дал Мейладу прям так таких пи…ударов, что тот бы не мог сейчас стоять перед ним.
— Дерек, чем я тебя понадобился?
— А почему бы и нет? — холодно спросил кронпринц. — Ты же у нас министр по отношениям с другими расами?
— Верно, другой твой брат по отношениям с другими расами, от которых можно получить сифилис, — парировал Мейлад.
— Да, и именно ты ему поможешь.
Мейлад поморшился, но промолчал. За это Дерек и включил его в государственный совет. Даже когда Орек и его дружки били его, он молчал, потому что знал чего может стоить ранить любимца отца. Временами Дерек думал, что его холодное отношении, даже ненависть к Мейладу связано с тем что из-за его матери он потерял свою.
— Как я слышал ты близко дружишь с бывшей учительницей школы магии Медженэль. Уверен ты сможешь убедить её помочь нашему брату.
— Хорошо. Мне тоже туда надо было. И… Кейли пойдет со мной. Она не раз просила меня её туда сопроводить.
Дерек выпремился в своем кресле, больше напоминающий трон.
— Ты должен понимать, — начал он, — Как имфалка для нас важно. Возможность леди Кейли последний представитель своего рода. Если ты разобьешь ей сердце и настроешь против нас, то мы потеряем козырь о котором не мечтали.
— Я не разобью ей сердце, — две пары золотых глаз смотрели на друг друга в упор, — для этого нужно иметь собственное.
ГЛАВА 8. ЛУННЫЙ БАЗАР
"Много лет назад, стремясь добиться той же силы, что и новолуные люди стали изучать. Изучать звёзды, растения, себя и свой мир. Постепенно они изобрели своеобразную силу, имеющию две стороны, которую в наши дни называют магией. Себя они, конечно, прозвали магами. Постепенно они заметили, что их потомкам или обычным детям магия достается легче, чем им самим. Так создавались школы и академии магии. Самая древняя и единственная школа магии Англии и Америки называется Лака-финекс. Со всех двух стран собираются дети владеющие магическими способностями…."
Кейли отложила книгу Сэминуэля и Пенелопы Эккарт "Исход и рассвет новолуных" услышав стук дверь. На ней было легкое платье цвета пшеницы доходящий до пяток. Её ужасно бесили эти средневековые вечерние платья. В перерывах между кошмарами она часто видела во снах джинсы. Все её служанки отпрасились у неё сегодня. Кейли подозревала, что они собираются проверить нет ли у них французского подарка от Орэка.
— Я так и знала, что это ты, — сказала она при виде Мейланда.
На нем была его "мирская одежда", как он её называл. Черная майка, куртка и джинсы, в них он становился самым обычным подростком, а не загодачным принцем.
— Судя по твоему виду я точно тебя развеселить, — с усмешкой парировал он. — Ты уже начала читать Эккартов, так что должна знать о Лунном базаре.
— А как ты понял, что я сейчас читаю?
— На тебе золотой, — объяснил он, — цвет дома Гринборов. Моей семьи.
— Какая наблюдательность! Да только, у меня все золотое. Абсолютно все! Даже носки. Когда я попросила Дари достать мне штаны, она упала в обморок!
Мейлад улыбнулся своей обезоруживающий манере. Любая нормальная девушка за затрепетала бы при виде такой улыбки, но Кейли сдержалась.
— Наверное тебе не объяснили, что….
— … что женщина обязана слушать сначала отца, а потом мужа, — продолжил Кейли. Ничего современнее я в жизни не слышала. Волосы подстригать нельзя, одевать маску скромнице на людях. Я прочитала все романы Филиппы Грегори. Ну почти все…
— Так ты прогуляешься со мной по Лунному базару за лекарством для моего брата?
" ОН ПРИГЛАШАЕТ МЕНЯ НА СВИДАНИЯ!!!!" — Кейли была готова задохнуться от такой мысли. "Не будь дурой! Виктор говорил тоже самое, и чем это обернулась! Мы всего лишь пойдем за лекарствами."
— Хорошо, — спустя время ответила она. — но при одном условии.
Мейлад удивленно поднял брови.
— С тебя джинсы!
***
Лунный базар. Единственное место в мире где новолунные встречаються, чтобы не поубивать друг друга. Мейлад обожал это место, будь его воля он давно бы переехал сюда жить. Его самое лучшее воспоминание, не считая те, что он провел в Китае, были походы в базар. Вот и сейчас тоже неописуймое счастья смешанная с детским восторгом, когда придворный маг открыл портал, и он держа руку Кейли (в джинсах. Где он их достал? Не спрашивайте.)зашёл в него. В Лунном базаре никогда не было солнечно как и на его, это было сделано специально для вампиров. Вечернее небо всегда сопровождала немереное количество звезд, в воздухе летали искры от чар и фееверков. Он как зачарованный смотрел на Лунный базар, что не почувствовал как Кейли пытается выдернуть из его руки свою. В Лунном базаре было всё чтобы назвать его странной новолунных и гостиницы с барами, школой для волшебников. Чья зубчатая крыша виднелась на вершине холма, окруженной лесом, возле озера, показывающий нейтральное, но почтительное отношения жителей к Неблагому, Благому и Водному двору фейри. В деревянных, старомодных прилавок и лавок было всё за что раньше могли сжечь на костре. И котлы для зельеваренье, и мандрагора с мирой, волчим аконидом (популярной у вампиров), и мянящие кувшинки, и слёзы сирен. Один маг в арабской одежде попытался впихнуть им заколдованные браслеты несущие счастья в семейную жизнь. Кейли смотрела на всё так же как и он сам когда Дерек привел его сюда. Тогда он был самым счастливым человеком на свете. Мысль что у него появится близкий и родной человек в лице брата школа ему душу, и казалось исцеляли раны. Дерек тоже казалось был счастлив их первой и единственной походу на базар, лишь Мейладу довелось видеть его улыбающимся. От этого воспоминания у него зашимили глаза, к счастью Кейли ничего не видела. Она как маленький ребенок смотрела на чудеса Лунного база. На мага вытворявшего с огнём настоящие чудеса, на магических зверей, на жителей, на их товар, на Лунный базар… В какой то момент она ему улыбнулась, улыбкой его матери говорившей вместо слов " Спасибо, что ты есть". От этого на него резко накатила волна ненависти к себе и он отпустил её руку. Он не заслуживал любви от этой симпатичной, невысокой девочки напоминающиму ему ангела, и одновременно его самого. Мейлад рассмеялся абсудсности своей мысли.
