Все эти истории о чуме каменного века основаны на допущениях и умозаключениях. Мы знаем только, что болезнь стояла на пороге Европы во времена, предшествовавшие большому перелому, и что-то тогда спровоцировало экстремальное сокращение численности населения — либо до, либо во время большой иммиграции. Азиатская лошадь — для меня это объяснение напрашивается само собой, но, конечно, оно не единственно возможное. Если бы в свое время Александр Йерсен инфицировал чумой еще и лошадь Пржевальского, мы знали бы уже чуточку больше. Но несчастное подопытное животное, вероятно, погибло бы.

Возбудитель чумы каменного века, вероятно, вымер примерно 3500 лет назад; по крайней мере, это возраст самой молодой из найденных нами бактерий. Не позднее 3800 лет назад в районе Самары всплыла самая ранняя из ныне известных форм возбудителей бубонной чумы, которую мы можем продемонстрировать в 2018 году. Каким потенциалом обладал в то время возбудитель, неизвестно, но нельзя исключать, что с тех пор все новые волны чумы настигали Европу и Ближний Восток. В античных источниках говорится, например, о так называемой хеттской чуме, которая должна была поразить империю незадолго до ее распада. Как бы то ни было, утверждать, что за падение этой или других ближневосточных цивилизаций около 3200 лет назад ответственна чумная бактерия или какой-то другой возбудитель болезни, было бы чистой спекуляцией. Но если это и вправду была чума, то болезнь, вероятно, передавалась через блох.

Бубонная чума и блохи были эффективной командой. Чтобы стать убийственным трио, им не хватало лишь домашних крыс. Последние существенно расширили пространство, в котором жили бактерии. Все указывает на то, что домашние крысы распространились после экспансии Римской империи и благодаря ей. В Восточной Римской империи тогда разгорелась первая исторически задокументированная вспышка чумы в человеческой истории. Как в случае с «черной смертью», так и в случае с юстинианской чумой, названной в честь правившего тогда императора Юстиниана (он заболел, но выжил), до недавних пор мы не знали, была ли то действительно чума или другая болезнь. Историограф Прокопий Кесарийский довольно подробно описывал симптомы болезни, жертвами которой с середины VI века стали миллионы людей. Помимо прочего, описывал он шишки в области паха, истерики и галлюцинации заболевших.

Шанс выжить у них появлялся, только если эти шишки лопались. Из столицы, Константинополя (сегодняшнего Стамбула), Прокопий сообщал о десятках тысячах смертей, происходивших ежедневно, — неудивительно, что многие современники считали эпидемию предвестником скорого конца света. Теперь у нас целый ряд генетических анализов, которые четко доказывают то, что раньше считалось просто вероятным: юстинианская чума была пандемией бубонной чумы, и ее смертельный путь вел далеко на север и запад континента. Мы смогли секвенировать бактерии того времени из Баварии и Южной Англии, а также из Франции и Испании.

Разгорелась эпидемия юстинианской чумы в Константинополе. Первопричиной, вероятно, стало мощное землетрясение 542 года, которое превратило некоторые части города в руины. Как гласит одно предположение, трупы и вывалившаяся из хранилищ многочисленная еда могли способствовать росту популяции крыс, что создало практически идеальные условия для распространения чумы. По морскому пути Константинополь в ту пору был крепко связан с другими портовыми городами Средиземноморского региона. Это помогло чуме в течение следующих лет распространиться по всей Европе. Вероятно, распространялась она по судоходным путям. Миграционные потоки, проходившие тогда через Европу, дополнительно ускорили распространение болезни. То есть юстинианская чума совпала с поздним этапом великого переселения народов, которое после распада Западной Римской империи к концу V века снова набрало обороты. Значит, бубонная чума могла быть занесена в Южную Англию через Ла-Манш, когда на остров пришли англы и саксы.

Вплоть до VIII столетия в Европе вновь и вновь вспыхивали эпидемии, которые, с высокой долей вероятности, провоцировал возбудитель бубонной чумы. Люди повсеместно были напуганы, причем не только постоянно возвращавшимися волнами смертей, но и сопутствующей им политической нестабильностью. Восточная Римская империя потеряла влияние. Историки объясняют это тем, что военные гарнизоны были ослаблены чумой. На севере всё расширялась и расширялась Франция, а Римская метрополия превратилась в маленький город в поселении лангобардов. Было бы недальновидно объяснять все это лишь одной только чумой, но болезнь, несомненно, оказывала весьма заметное влияние как на мироощущение людей, так и на общественные структуры. До VIII столетия в Европе было по меньшей мере 18 тяжелых эпидемий, то есть по одной вспышке в десять лет. Почему чума после этого не вспыхивала вплоть до XIV века, до сих пор остается непонятным. Есть, однако, явные археологические доказательства того, что в это время заметно снизилась популяция крыс. В темный период на исходе I тысячелетия нашей эры могло быть меньше людей, меньше поселений, а значит, и условия для крыс были хуже. Может, чумная бактерия просто выдохлась. На время.

Люди позднего Средневековья должны были наверняка чувствовать себя в безопасности от катастрофических эпидемий. В конце концов, с катастрофы, разгоревшейся в VI веке, прошло более половины тысячелетия. Очевидно, линия бактерий Yersinia pestis, ответственная за юстинианскую чуму, к этому моменту уже вымерла — на это указывают генетические анализы. О том, как в Европу пришла «черная смерть», рассказано уже не раз. И все равно трудно представить себе ужас, с которым тогда столкнулись люди. Один из самых жутких эпизодов случился на Крымском полуострове, если точнее — в портовом городе Каффа, сегодняшней Феодосии, на который тогда претендовали многие державы. Не в последнюю очередь из-за противоречивого статуса этой торговой колонии морской республики Генуя «черная смерть» начала свое шествие именно оттуда.

С 1346 года Каффу осаждали монгольские войска. Их империя — Золотая Орда — была в то время великой державой Азии и Восточной Европы. По традиции, нападавшие катапультировали разлагавшиеся трупы и части тел через стены. Как сообщают различные источники, многие осаждавшие были больны чумой: в Золотой Орде болезнь свирепствовала уже многие годы. Монголы знали о смертоносном потенциале загадочной эпидемии, сгубившей их товарищей. Предполагаемая атака биологическим оружием принесла свои плоды: чума распространилась по Каффе. В панике жители колонии бросились на корабли, чтобы уплыть от неминуемой смерти.

На кораблях чума должна была убить большинство членов экипажа. Выжившие устремились в портовые города, где вышли на берег скорее мертвыми, нежели живыми — на глазах совершенно неподготовленного местного населения.

Из средиземноморских портов чуму занесли дальше на север. Переносчиками были и те люди, которые пытались сбежать от эпидемии. Вскоре уже не только чума распространялась по Европе, как лесной пожар, но и весть о том, что это чужаки несут смерть и разруху. Современники тех событий сообщают о грубости и экстремальном недоверии ко всем, кто пришел откуда-то извне, — одного только известия о том, что на дороге появились беженцы, хватало, чтобы привести в ажиотаж целые города. Вводился контроль на границах, контактам с чужаками чинились препятствия.

Представления о происхождении чумы были тогда своеобразными. Все чужое было под подозрением, особенно жестко обходились с еврейскими общинами. Евреев обвиняли в отравлении колодцев, сотни еврейских объединений были уничтожены в ходе жестоких вспышек насилия. Досталось и прокаженным, и бедным, и состоятельным, и благородным — то есть людям, которые не принадлежали к общественному большинству. Пусть механизм передачи чумы и не был известен — наблюдателям было очевидно, что эта болезнь очень заразна и жертв своих не выбирает. Так, итальянский историограф Габриэль де Мюссе писал о неумолимости чумы, которая «в каждом городе, в каждой местности, в каждой земле поражает жителей обоего пола». Многие наблюдатели предполагали, что «дыхание чумы» проносится над землями, убивая людей.