Литмир - Электронная Библиотека

Даже в таком урезанном виде «Правил» право на объединение было ограничено для железнодорожников, служащих связи и ряда других категорий работников.

Рабочий лидер Шестаков в одной из статей охарактеризовал царский закон о профсоюзах так: «Каждый союз становится в положение каторжника, закованного по рукам и ногам. По этому закону союз не может устраивать стачек, не может оказывать помощь бастующим, не может соединяться с другими союзами… словом, ничего не может. Но этого мало. За каждым союзом следят тысячи полицейских глаз, на собраниях рта не дадут раскрыть о тяжелом положении рабочих. Помещения союза обыскиваются, союзы закрываются за малейший пустяк, деятельные члены арестовываются, союзные журналы и газеты запрещаются…»

Таким образом, создание союза, объединяющего несколько профсоюзов, было прямо запрещено. Попытки профсоюзов, раздираемых политическими противоречиями между соперничавшими за влияния в них партиями, провести первый общенациональный съезд по-прежнему не имели успеха. И все же, несмотря на полицейские и бюрократические препоны и репрессивные меры, количество рабочих организаций росло по экспоненте – причем как созданных по новому закону организаций, так и нелегальных, – а также росло членство в них.

В январе-феврале 1907 года в России действовало уже 652 союза, в которых состояло около 245 тысяч человек. Такое количество союзов было обусловлено в том числе невозможностью их объединения в централизованные организации. Наиболее массовыми были организации металлистов, текстильщиков, торгово-промышленных служащих, печатников.

Многие союзы в крупнейших городах обзавелись печатными органами: в 1905–1907 годах выходило, несмотря на полицейский контроль, до 120 различных профсоюзных газет и журналов. Внутри организаций сложилась система культурных и образовательных учреждений – клубов и библиотек (впрочем, даже просветительские мероприятия рабочих союзов становились предметом пристального полицейского внимания и контроля).

Рабочие организации продолжали бороться за отмену драконовских правил о профессиональных обществах. В феврале 1907 года профсоюзы приняли участие в выборах во II Государственную думу, чтобы использовать этот орган для легального отстаивания своих прав. Во многом благодаря этому в Думе второго созыва почти половина мест оказалась за левыми партиями. Там даже была образована группа «трудовиков», которая носила непартийный характер.

А 3 июня 1907 года II созыв Государственной думы был досрочно распущен. Эти события, получившие в историографии название «третьеиюньский переворот», стали концом Первой русской революции.

Глава III. В тисках драконовских законов. 1907–1917 годы

«Третьеиюньский переворот» 1907 года и общий спад протестного движения в стране позволили властям перейти в жесткое контрнаступление на профсоюзы. Этому способствовал и мировой экономический кризис 1907 года, в России особенно затронувший черную металлургию и металлообработку – основную базу профсоюзного движения. На фоне сокращения производства и рабочих мест заводовладельцы получили возможность ужесточать условия труда, выдавливая активных рабочих с помощью локаутов (временной приостановки работы собственником для оказания давления на работников), черных списков (списков работников, замеченных в «смутьянстве», которых нежелательно брать на работу) и «волчьих билетов» (документов с отметками о неблагонадежности). Львиная доля достижений, завоеванных рабочими российских промышленных центров во время стачек 1905–1906 годов, особенно в плане повышения расценок и сокращения рабочего времени, казалось, была похоронена.

Конечно, и в этот непростой период происходили крупные и серьезные забастовки. В начале июля 1907 года на стачку, пытаясь остановить наступление фабрикантов, вышли рабочие-текстильщики Центрально-промышленного района. Центром стачки стала Костромская губерния, где к забастовке присоединилось до 70 тысяч человек. Забастовал «русский Манчестер» (центр ткацкого производства) – Иваново-Вознесенск. Увы, несмотря на массовость стачки, она показала слабую организованность текстильщиков и закончилась поражением.

Ограничительные «Временные правила о профессиональных обществах» давали широкие возможности и полиции усилить давление на рабочие организации.

В 1910 году были введены новые ограничения для создания профсоюзов: нельзя было принимать безработных, тех, кому не исполнилось 17 лет, тех, кто не проработал на предприятии минимум год. Голосовать на собраниях стало можно только с 21 года, а быть избранным в состав правления – с 25 лет. Создавать организации разрешалось только в крупных городах, причем запрещалось открывать иногородние отделения.

В этих условиях неудивительно, что любая – даже вполне отвечавшая принятым законам – деятельность профсоюзов находилась под постоянным, гласным и негласным, контролем со стороны охранки. В рабочую среду были внедрены сотни агентов. В одних лишь запросах в органы власти социал-демократической фракции за апрель 1908 года говорится о закрытии больше 40 профсоюзных печатных органов. С 1907 по 1910 год в России было закрыто 444 организации рабочих, а больше 300 не смогли пройти государственную регистрацию.

Динамика сокращения числа профсоюзов и количества их членов следующая: начало 1907 года – 652 союза и 245 тысяч членов; 1908 – 40 тысяч членов; 1909 – 13,3 тысячи членов. На 1 января 1908 года было закрыто до 100 профессиональных изданий. С 1906 по 1916 год было арестовано 1712 профработников.

Спад в рабочем движении продолжался несколько лет. В то время едва ли не важнейшим направлением для профсоюзов стала легальная просветительская деятельность. Они создавали собственные курсы и культурные клубы. Рабочие лидеры вовлекались в деятельность благотворительных просветительских организаций: в Москве наибольшую известность среди них имели основанные в 1897 году Пречистенские рабочие курсы, через которые за годы их работы прошли тысячи рабочих.

В то же время начала усиливаться сторона работодателей. Созданные в 1906–1907 годах Петербургское общество заводчиков и Общество заводчиков и фабрикантов Московского промышленного района не только коллективно добивались снижения расценок, но и координировали создание «черных списков» для записи тех уволенных, которым не следует предоставлять работу.

Промышленные круги, оправившись от испуга, вызванного серией стачек 1905 года, тормозили и без того несмелые попытки введения в России новых трудовых законов. В 1908 году правительство наконец внесло в Думу разработанные по примеру Германии – страны с сильной социал-демократической традицией – законы об обеспечении фабрично-заводских рабочих на случай болезни и о страховании от несчастных случаев. Эти законы должны были гарантировать рабочим бесплатную медицинскую помощь и создание на предприятиях независимых больничных и страховых касс, которые бы финансировались за счет совместных взносов рабочих и работодателя. Прохождение пакета законов через Думу, которая в тот период в значительной степени контролировалась торгово-промышленными кругами, заняло долгих четыре года. Принят был пакет этих законов только в 1912 году, по красноречивому совпадению – на фоне новой мощной волны забастовок.

1912 год всколыхнул и рабочую среду, и самые широкие слои населения России кровавыми событиями в Восточной Сибири, на Ленских золотых приисках. Прииски принадлежали компании-монополисту «Лензото» (Ленское золотопромышленное товарищество), которая в свою очередь принадлежала компании «Лена Голдфилдс», зарегистрированной в Лондоне.

Зимой 1912 года рабочие приисков в «золотоносном треугольнике» между реками Лена, Витим и Олёкма (Иркутская губерния и Якутия) объявили забастовку против невыносимых условий жизни и труда и произвола администрации. 29 февраля работы были остановлены. Рабочие избрали стачком и выдвинули требования, среди которых были: восьмичасовой рабочий день, оплата сверхурочных, повышение расценок, отмена штрафов, а также уважительное отношение (обращаться на «вы»). Переговоры результата не дали, стачком был арестован.

4
{"b":"872009","o":1}