– Как же с тобой хорошо! – прошептал он. – У меня такого не было с семнадцати лет. – И, не дожидаясь моего ответа, быстро поднялся, хлопнул дверью, сел за руль, завел машину. Мы поехали.
А я осталась лежать на мокрой коже позади него. И смотрела в окно, в черный бархатный мрак…
В свой номер я вошла через сутки, даже больше. Очень странная картинка – комната хранила отпечаток моего состояния, каким оно было, когда я собиралась в Монте-Карло. А теперь сюда вошел совершенно другой человек.
Саша сразу рухнул в кресло.
– Аленка, у нас не больше часа. Помочь?
– Сиди, мне самой быстрее! – ответила я.
Вещи, не узнававшие хозяйку, прятались по углам, не хотели собираться. Или стеснялись постороннего. Я пыталась загладить эту неловкость – между гостем и изнанкой моего гардероба, который застали врасплох.
Странно, только что ты и он – это одно и то же, а после того, как все кончилось, нас снова отбрасывает друг от друга на расстояние. Он тоже дистанцировался, спросил:
– И мы сюда тебя поселили?
– Как видишь. Но тут бассейн отличный.
– А я в «Хилтон» тебе приглашение присылал.
– Какое приглашение?
– На день рождения.
– А… Да? – Я и забыла о нем.
– А я все думал, почему ты не приехала, звонил тебе…
– Вот потому.
Значит, это он звонил! А тот номер – его французский мобильный.
– Понял, исправлюсь. Слушай, а выпить есть?
Вино в этой комнате закончилось еще позавчера.
– Нет, пусто.
– Так давай закажем!
– Тут нет рум-сервиса. Не «Хилтон».
– Ладно, не добивай. Слушай, что ты копаешься? Давай мне задание!
– Какое тебе задание дать? Трусы мои складывать?
– А что? Мне нравится. Я могу.
Мне зато не нравилось. Потому что были там трусы, которые не стоило доверять его глазу. Никакого гламура, зато удобные. Ненавижу синтетические бл…дские кружева, которые впиваются всюду. Но хорошо, что вчера я надела компромиссный вариант – шелковые, которые меня и спасли.
Разговор о трусах как-то разрядил напряженность. Он встал посреди комнаты, оглядывая поле битвы с пакетами, мешками и тряпками.
– Ладно, трусы можешь себе оставить, но такое простое дело, как сборы, мне можно доверить. Я же путешественник с дипломом. Чемодан собираю за десять минут. Ты иди в душ, а мне скажи, что складывать.
Я остановилась в замешательстве.
– Алена, давай, не стесняйся! Теперь уже поздно стесняться. А то сейчас вообще никуда не уедем…
Он двинулся ко мне, поймал…
– Ну что, согласна?
– Да, – сказала я и вывернулась из его рук.
Бросила мешки на кровать, – пусть разбирается.
– Чемодан в шкафу.
– Будет сделано! Время засекай. И дверь в ванну запри, – он хмыкнул.
Я скрылась в ванной. Стояла под душем и думала о том, как все изменилось. Вчера я здесь плакала, а теперь за дверью он складывает мою одежду. И мне кажется это нормальным.
Я вышла, замотанная в полотенце, – на постели был уже полный порядок, он сидел и курил.
– Вот она, наконец-то! Ну, иди-ка сюда, проверяй.
– Спасибо, ты гений.
– Одиннадцать минут. Я засекал.
Кроме моих склянок в ванной, все было собрано. Осталось только переодеться и уйти отсюда навсегда. Мне вдруг стало жаль покидать эту комнату и, вообще, что все кончилось. Я села на кровать рядом с ним.
– Что-то не так?
– Да нет, все нормально. Просто уезжать почему-то не хочется. Вчера еще мечтала покинуть эту страну, а сейчас – грустно.
Он посмотрел на меня. Толкнул плечом.
– Провоцируешь?
– В смысле?
– В прямом, – сказал он и потянул за край полотенца.
Опрокинул меня навзничь, головой я уперлась во что-то жесткое. Ручка чемодана.
Сквозь сердцебиение я расслышала телефон. Мой телефон.
Я дотянулась рукой до сумки. Его голова на моем животе…
– Не подходи, – прошептал он.
Мама. Я совсем забыла!
– Аленушка! Дочка! Ты где? Ты слышишь меня?
– Да, да, мама, это я! Все в порядке, я тебя слышу.
– Что там у тебя происходит? Почему ты не звонишь матери? Что случилось? Ты в аэропорту?!
Он приподнялся на локтях и смотрел на меня. Мама была последним человеком, с которым удобно разговаривать в такой позе.
– Все в порядке, мам. Небольшие проблемы были с самолетами. Рейсы перегружены. Много русских во Франции.
– Алена, тут у нас новости, там русских арестовывают, гонения. Срочно домой!
– Мама, вылечу сегодня, – я посмотрела на Сашу.
– Скажи, утром, часов в 8. Может, раньше, не знаю пока, – шепнул он.
– Мам, днем уже в Москве буду, не волнуйся.
– Твой отец, конечно, не беспокоится, а мать с ума сходит! Я уже все передумала – что ты в аварию попала, что, не дай бог, арестовали на тусовках ваших гламурных…
Мама из десяти возможных выбила десять. Точно в цель.
– Мам, все в порядке уже, не волнуйся. Не могу больше говорить, неудобно. Люди рядом.
– Совсем рядом! – сказал он громко.
– Ты с кем там разговариваешь? Алена, ты с кем-то познакомилась? Аленушка, будь осторожна, потому что сейчас очень опасно во Франции! Много аферистов везде, подумают, что ты «новая русская»…
– Хорошо, мам. Пока, мам. Скоро буду.
Она еще что-то говорила, но я нажала кнопку. Иначе ее не остановить.
– Я забыла ей перезвонить. Представляешь, она думала, что я в аварию попала.
– Я кое-что слышал. Моя такая же почти. Не понимает, что говорит. А когда из новостей что-то узнает… Вот как про эту аварию услышит, я представляю, что будет…
– Так позвони ей срочно!
– Думаешь? Что, прямо сейчас? – сказал он, оглядев меня. Но что-то ушло. Надо ехать. Нечего сейчас продолжать. Потому что лучше, чем было, сейчас уже не будет. Стоит только кому-нибудь третьему постучаться к двоим, ток пропадает. И нужно время, чтобы восстановить напряжение. Времени у нас не было. А я не хотела снижения истории на уровень – случайно, между делом, перед вылетом.
– Конечно! Срочно звони! Давай, а я пока оденусь.
Я вытолкала его из спальни, закрыла дверь.
Быстро натянула джинсы, свитер, плащ. Теперь все. Совсем все.
Он заглянул:
– Готова?
– Да. Маме позвонил?
Он не ответил.
– Давай посидим на дорожку, – предложила я.
Может, не надо было его останавливать? Он сел рядом, уставился в пол. Другой, чужой. И я другая. Как будто прочитав мои мысли, он взял меня за руку. Минуту или две мы сидели молча.
– Ну… – сказал он, поднимаясь. Я тоже вскочила.
Мы обнялись, как будто прощались здесь.
– Алена…
– Что?
– Спасибо тебе.
– Ты это говорил уже. И тебе спасибо.
– Нет, мне не за что. А тебе спасибо. Ты для меня… Ты друг, понимаешь? Я никогда не умел дружить с женщинами, а с тобой получается. Знаешь, что это значит?
Я друг? Друг?!
– Это называется дружить? – я отодвинулась от него.
– Нет, ты не так поняла. И дружить с тобой я тоже могу. Это очень важно, иногда важнее, чем… все остальное. Ну ладно, поехали, да?
Я была разочарована. Не то чтобы я ждала от него важных, установочных слов о том, что теперь все это значит, как будет продолжаться и на каком месте мы сейчас. Но про дружбу я точно не хотела услышать. Не знаю, стала ли бы я кому-нибудь помогать так же, да хоть Светке… Нет, были вещи, которые я для Светки не сделала бы. Например, не стала бы скрывать про Настю… Про нее я не вспоминала уже несколько часов. Кстати, и он тоже ничего не говорил.
– Слушай, а где Настя? – спросила я.
– Да сидит тут недалеко. Сейчас увидишь ее.
Мы ехали молча, быстро и как-то грустно. Даже без музыки.
Я все думала о нас. Я уже забыла про аварию, про все ужасы вчерашнего дня. Остался только разговор на берегу в машине и все, что было потом…
Снова телефон. Его.
– Да, так плохо? В Марсель? Почему? Когда? Да, готовьте документы. Я уже еду! Сейчас отправлю девочек и приеду. Да, все!
Он кинул телефон в раздражении.