– Стас, я Алена. Новый главный редактор.
– А я Гордиев.
– Я знаю.
– Я рад.
Пауза.
– Вы не могли бы… Тут надо меня на письмо снимать. Ну, как редактора. Я знаю, вы Иру Полозову снимали. Очень красиво. Так вот я хотела бы, чтобы вы… чтобы вас попросить меня снять.
Пауза.
– Вы сможете на этой неделе, например? Номер скоро уходит…
Мне было неловко за свое косноязычие, которое нападало на меня всякий раз, когда надо о чем-то просить для себя. Язык не слушался, пришпиленный к гортани интеллигентским воспитанием. Но я упорно сопротивлялась маминой программе: «Мы бедные, но гордые».
Гордиев собирал со стола диски, складывал в портфель.
– Я занят сейчас.
– А когда тогда?
– Тогда, когда у вас ясность будет по деньгам! Все, Наташик, я поехал, – он помахал Артюховой рукой, двинулся к выходу, в дверях столкнулся с Лией.
– Стас, милый, как без тебя плохо было! – Островская повисла у него на шее. – Ты знаешь, какой у нас тут кошмар?!
– Не страдай, красавица. Все у тебя будет хорошо.
И он ушел.
Лия прошла мимо меня и уселась за стол. Мы практически не разговаривали в последнее время. Вернее, я разговаривала, а она нет. Она только отвечала на мои вопросы – да, нет, не знаю, спроси у Лены, у Ани, у Наташи…
Я даже не представляла, с чем мне придется столкнуться после назначения. Журнал, державшийся, как ельцинское президентство, на системе сдержек и противовесов, рассыпался на глазах. И я не могла удержать падающую вертикаль власти. Никто во мне не признавал преемника. Никто в упор не видел во мне Путина.
У Лии, уверенной, что от ослика Ио до главного редактора один шажок, после моего назначения случилась истерика. Аня попросила меня быть с ней корректной и не торжествовать.
– Лия – уникальный человек в моде. Мы не должны ее терять. Помните, Островская – это связи.
Ленка Краснова вот уже неделю игнорировала мои предложения пойти пообедать.
Аня говорила:
– Лена – уникальный человек в красоте. Мы не можем ее потерять. Помните, Краснова – это деньги.
Я пыталась найти компромисс между связями и деньгами, между Красновой и Островской, Волковой и Затуловской – но ничего не получалось. Честно говоря, я хотела отказаться. И даже заикнулась об этом Ане. В конце концов, не насмерть же стоять. Но обратного хода не было.
– Вы что, хотите меня перед Самсоновой подставить?! – прикрикнула на меня Волкова.
По столу ползал мобильный. Требовал, чтобы на него обратили внимание.
Это был Гена.
– Привет московским красавицам! Чего к телефону не подходишь?
– Привет. Извини, дел много. Даже не слышала.
– Ну, куда уж нам до вашей высоты! Но мы, провинциалы, без претензий.
– Ты зря обижаешься. Телефон на столе лежал, я выходила.
– Да прекрати оправдываться! Я пошутил.
Слава богу, хоть один нормальный человек, у которого нет ко мне претензий.
– Хотел узнать, какие планы на вечер. Тусуешься где-нибудь? В клуб поедешь?
Тусуешься! Теперь и на ближайшие сто лет я член клуба «gorenje на работе».
– Нет, работать буду. Допоздна.
– Хочешь, приеду часов в девять? Готова к массажу?
Честно говоря, есть в этом что-то неловкое. Я дома одна. Массаж – это значит, в голом виде я буду лежать под мужскими руками. А вдруг он… И вдруг я…
– Алле? Ты стесняешься, что ли?
– Нет, не в этом дело, – соврала я. – Просто поздно будет. Тебе ехать далеко.
– Это мой вопрос. Доберусь как-нибудь. Я же мужик.
– А кушетка у тебя есть массажная? – спросила я.
– Спокойно. Технология отработана. На полу можно.
Я исчерпала все аргументы.
– Ладно, давай.
– Ну, хор. Договорились железно! Кстати, я фотку свою на сайте вывесил. Найдешь – стукни в аську. У меня комп всегда под рукой.
– У тебя же клиенты под рукой.
– Это под другой рукой. У меня руки, знаешь, везде успевают, – сказал Гена и отключился.
На столе слева лежала стопка бумаг формата А3 – готовые материалы, ждущие только финальной подписи. Справа – такая же стопка статей на стадии полуготовности. В почте – тридцать пять непрочитанных мейлов. И ежедневник со списком из двадцати трех пунктов. Позвонить, не забыть, напомнить, поручить. Я не знала, за что хвататься. Подумала и щелкнула на значок Internet Explorer. Как, он говорил, называется сайт? Я набрала в Яндексе missingheart.ru.
Грузились фотографии. Смелые люди, вот так вот заявить – смотрите, у меня никого нет. Интересно, что-то из этого получается? А смогла бы я… Ага, как же! Этот путь для меня закрыт: моя фотография будет забрендирована журналом Gloss. Если меня, конечно, кто-нибудь все-таки снимет на письмо редактора.
Кажется, я становилась заложником положения. Свободные люди свободно заявляли о своих правах на трах. А я должна демонстрировать образец гламурного благополучия, в котором гармонично сочетаются деньги, любовники и личное знакомство с Prada. Меня назначили человеком, у которого не может быть проблем, кроме одной – сделать Gloss лучше, чем Vogue.
Внизу – табличка с параметрами поиска. Я мгновенно подставила нужное. Даже непонятно зачем. По привычке. Предложили вопрос, и ты сразу лезешь с ответом.
Вместо «Мужчину» можно было подставить «Женщину», «Пару М+Ж», «Пару М+М», «Пару Ж+Ж». Рядом с этим многообразием вариантов я чувствовала себя заложницей устаревших стереотипов – как махровый сталинист рядом с жизнерадостным наркоманом на скейтборде.
Я нашла Гену на третьей странице. Хороший Чел. Совершенно неузнаваемый, в темных очках.
Хороший Чел Гена был заявлен миру так.
«Ну хорошо, считайте, что я Брюс Виллис, только с волосами на затылке. Или, наоборот, мелкий карлик с потными ладошками. И то и другое будет правдой и неправдой. В каждом из нас, как говорят Великие Мудрецы, скрывается Бог и Дьявол. Посередине Чел.
Если непонятно, не обижайтесь. Как говорится, готов Ученик, появляется Учитель.
Во всем, что я люблю, для меня ничего не бывает «чуть-чуть», как нельзя ведь быть чуточку беременной.
Чувством юмора, сразу предупреждаю, не обделен, и на язычок бываю злой!
Объявление в газете:
«Молодой человек, имею дом на Рублевке и виллу на Канарах. Два „Бентли“, „Майбах“ и „Феррари“. Сижу на нефтяном транзите. Ничего не продаю – ничего не покупаю. Никого не ищу. Жениться не собираюсь. Просто хвастаюсь!
Девушкам, ищущим олигархов, посвящается. Сразу предупреждаю!!! Олигархом не стану. Это минус. Но есть и плюсы: знаю, как найти дорогу к Храму. Он же путь в Шамбалу :-).
Девушки, шлите фото!! Знаем, на что способны кисточка гримера, когда работает умелый фотограф. Посему профессиональные модельные портфолио не прокатывают. Хочется чего-то из жизни, а не только из глянца!»
Какой вдохновенный разоблачительный бред. А вы говорите, письма редактора, по которым можно ставить диагноз. Здесь диагноз по каждому пункту. Все, кроме родовой горячки. Хотя нет, и про беременность здесь тоже было. Гена был безнадежно беременен самим собой и никак не мог разродиться.
Не понимаю, как Светка могла мне подсунуть такое знакомство? Наверное, он казался ей ярким на фоне засушенных офисных юношей. Гена имел отношение к телу, и потому проник к Олейниковой в душу. Хороший массажист опаснее исповедника. Если, конечно, он хороший. Не Чел, а массажист.
Подошла Вера. Я тут же схлопнула страничку.
– Алена, ты на наш сайт давно заходила? – Веру перевели в отдел маркетинга, на повышение, но пока мне не нашли ассистента, она помогала.
Вера мне нравилась – расторопная, легкая, обязательная. Она как-то сказала: если ей перестанут платить зарплату, она не будет очень настаивать. От прочих глянцевых коллег ее отличала независимость, которая четко прочитывалась. Вера, например, никогда не прекращала разговоров по своему «Верту», когда начальство заходило в редакцию. И это резко контрастировало с поведением остальных. Надо сказать, начальство что-то такое понимало, поскольку наездов не предпринимало.
