Нож едва заметно дрогнул, а потом и вовсе упал на пол. Учитель?! Здесь?! Это немыслимо! Локи, отбросил в сторону недоделанный амулет и бросился к двери, а оттуда и к воротам. От резкого движения на долю секунды потемнело в глазах. Учитель у него был только один, все остальные именовались наставниками. И что он здесь делает? Особенно в свете последних событий… Что отец на этот раз задумал?

Мужчина, стоящий за воротами и кутавшийся в теплый на вид плащ, был огромного роста — больше о нем ничего нельзя было сказать. Царевич замедлил шаг: он или не он?

— Локи! — послышался низкий голос. — Ты и в самом деле очень изменился, меня не обманули.

Сердце зашлось неровным стуком, отдающимся эхом в висках. Да, это тот голос. Тот самый низкий, приятный голос, который он слышал на уроках в течение нескольких столетий. Этот голос мог быть очень злым, мог быть безразличным, а мог — успокаивающим и, по-своему, нежным. Все оттенки, все вибрации этого голоса Локи знал наизусть и определил бы из тысячи. Голос и руки этого аса — единственное, что Локи помнил и мог описать во всех подробностях: слишком многое от них зависело.

— Ты здесь по приказу отца или по своей воле? — с настороженностью спросил маг, когда они обменялись приветствиями.

— По своей, — заверил великан, оглядывая бывшего подопечного с ног до головы: неприятный это был взгляд, изучающий. — Ты что, думал, твой батюшка подослал бы меня к тебе?

— У тебя бы хорошо получилось выпотрошить мою душу, — Локи отвернулся: он испытывал по отношению к этому асу смешанные чувства. Одно он знал точно: не хотел он быть его врагом.

— Поэтому и не послал бы, — откликнулся учитель. — У нас, знаешь ли, свои правила.

— Неужели… — Локи постарался перевести тему и продумать линию поведения. Не просто же так учитель к нему явился. — Ты потратил много сил, чтобы добраться до меня… Но ты же не войдешь в мир преступников.

— Отнюдь, я тут многих знаю, — большой ас легко приобнял царевича за плечи и увлек за ворота. Его прикосновения раньше сулили покой, а сейчас же только больше настораживали. Слишком рано Хагалар покинул покои своей жертвы. Подождал бы с половину часа, и тогда…

Локи пришлось проявить гостеприимство и пригласить к себе и учителя, и его людей. По дороге учитель пытался расспросить его о Бездне. Локи отмалчивался, погруженный в собственные невеселые думы: в завываниях метели и высоком, на грани слышимости, звоне в голове он опять слышал то крик брата, то плач матери — а ведь, ему казалось, он совсем забыл о них! Фелаг уже не раз пытался разговорить его, но у них ничего не выходило. Вопросы их были, правда, престранными: «Какая в Бездне температура?», «Какое давление?», «Есть ли там солнце?» и еще множество бессмысленных мелочей, которые претили Локи. Учитель же пытался узнать, как он её прошел, что там находится, пришлось ли применять полученные у него умения? Кажется, он даже расстроился, узнав, что нет. У Локи не было никакого желания описывать недавнее прошлое, да его и не принуждали.

Не прошло и получаса, как они оба сидели в топленом доме за широким столом, где стояли эль и всевозможные яства. Локи больше слушал, чем говорил, и чем больше слушал, тем больше не понимал.

— Приезжай в гости, — просил учитель, который, раздевшись, стал еще мощнее и больше, — тебя многие ждут, всем интересно, как ты, от тебя хотят услышать подробности твоей трагедии. Многим небезразлична твоя судьба и твое внезапное старение.

— Неужели меня не боятся? — осторожно спросил Локи. Ответ его приятно поразил и окончательно убедил в том, что не родной отец — гений манипуляций. И как ему удалось убедить всех в неоспоримом геройстве своего младшего сына? Множество бывших наставников, придворных и просто знакомых ждали его возвращения, хотели отпраздновать чудесное воскрешение, послушать истории, пускай и полностью лживые, но рассказанные воскресшим богом. Его похороны зиму назад были великим праздником, по нему все скорбели и оплакивали… Очередная ложь, придуманная отцом и вложенная в уста аса, которому Локи привык доверяться? Мало ему было мучений.

Они выпили здравицу, опорожнив большие кубки. Учитель распалялся, говорил все путанее, рассказывал о дворце, порой повторяясь, но с таким жаром, что в его словах сложно было усомниться.

— Видимо, асы считают, что я не достоин казни? — спросил Локи как бы между прочим.

— Казни? — переспросил учитель. — Ты герой Асгарда, спасший всех от гигантов, вернувшийся из Бездны. Казни! Скажешь тоже. Да и кто тебя казнить должен? Я, что ли? — он громко рассмеялся, так что стены чуть не затряслись.

Смех того, кому Локи доверял, и кто знал множество его тайн, сейчас раздражал особенно сильно. Локи досадливо поморщился. Из воздуха опять соткалась брюнетка с зелеными глазами — молодая, стройная. Рядом с ней Локи, порядком выпивший, различал огромную фигуру ётуна. Настоящие родители? Царевич Асгарда помотал головой, прогоняя наваждение. Не может быть!

— Скажи, а тебе приходилось работать с ётунами? — выпалил он, напряженно вглядываясь в собеседника.

— Конечно, приходилось, — кивнул тот самодовольно, поднимая очередной кубок. — Различия колоссальные. Тела совершенно разные, и реакция совершенно разная, все разное. Что именно тебя интересует?

Локи встал и поманил учителя в противоположный от стола угол якобы для того, чтобы показать артефакты из Бездны.

— Что ты знаешь обо мне? — Локи перешел на шепот, хотя мог бы и не утруждаться: за столом шло слишком веселое пиршества. В руке Локи уже держал один из боевых кинжалов. Вероятность того, что придется его применять — ничтожна, но все же она есть.

— Все знаю, — махнул рукой учитель, чуть не попав Локи по носу. — Я столько столетий с тобой занимался, что знаю все.

— Тогда скажи, кто я? — Локи продолжал наседать. Он не позволит этому асу уйти от ответа. И живым он ему уйти не позволит, если услышит то, на что намекали настоящие родители.

— Ты о том, что ты незаконнорожденный, полуетун? — тихо спросил мужчина совершенно серьезным тоном. Незаконнорожденный? Что он имеет в виду?

— Когда ты узнал? — Локи чуть опустил голову, изображая скорбь, но понимая, что вряд ли учитель купится на его простые уловки. Он один из немногих, кто видел его настоящие страдания.

— Что царица тебе не мать? С самого начала, — пожал тот плечами, перехватывая его запястье, но не пытаясь вырвать нож: понимает, что не ножом, так магией его прикончат и никто ничего царевичу не скажет. — Я же говорил: я лучший. Твое тело сильно отличается от тела аса, в нем много чего от ётуна, да и чертами ты все больше в батюшку, а от матушки у тебя ничего нет. От царицы, в смысле.

Локи откинул в сторону злосчастный нож. Кажется, учитель уверен, что он таки сын Одина. Очень хорошо, не стоит его в этом разубеждать да и убивать его пока тоже не стоит.

— Ты считаешь, что я этого не знал? — решил задать он еще один важный вопрос.

— Конечно, не знал, — учитель легко откупорил еще одну бутыль. — Ты же постоянно повторял её имя именно с такой интонацией, с какой зовут самое дорогое в мире существо. Уж в этом я точно разбираюсь.

— «Во имя Фригг», — прошептал Локи, вспоминая детство. Вот, значит, как: учитель никогда не говорил ни ему, ни отцу о своих догадках. Очень важно было узнать это сейчас.

— Да, занятия, — Локи поднял голову. — Мне нужно их возобновить.

Он позволил себе ухмыльнуться. Еще неизвестно, какую тактику лучше применить в борьбе с Хагаларом: продолжить ли играть в физическую боль или остаться на уровне слов? В любом случае защита ему необходима.

— Без воли твоего отца я не могу ничего сделать, — пожал плечами великан. — Договаривайся с ним.

— Скажи, что тебе нужно? Деньги? — царевич ответил слишком резко.

— Нет, не деньги, — учитель покачал головой. — Для занятий необходимо специальное помещение, помощники, без разрешения это никак невозможно.

— Я был царем Асгарда! — процедил Локи сквозь зубы.