— Ваше высочество, как здесь чудесно! — зачаровано прошептала Фену и накрыла губы Тора своими, вложив в поцелуй всю свою страсть и похоть.
Когда-то давно она целовала Локи. Они играли в птицу, и она одним изящным движением повалила его в грязь и впилась в губы. Локи не умел целоваться, был холоден как лед. Реакции его тела во многом не походили на реакции аса, словно он был ледышкой, заключенной в тело аса. Он был наглядным примером того, почему стоит чтить традиции и, несмотря ни на что, давать детям родовые имена, особенно родственников, почивших недавно. В год рождения Локи погиб отец царицы, но Один, вместо того чтобы передать имя по наследству или использовать одно из предсказанных имен Рагнарека, выбрал что-то несуразное, не асгардское, вот ребенок и вырос непохожим ни на родителей, ни на асов. Зато Тор был совсем другим: податливым и нежным, — и если удивился нежданному маневру, то только самую малость.
Несмотря на сотни перепробованных мужчин, целоваться в воздухе Фену еще не приходилось. Это было новое, чарующее ощущение, но ведь на то он и Тор — царевич, сын Одина. Он обязан отличаться в лучшую сторону от прочих асов. Жар разнесся по телу, возбуждая и передаваясь царевичу. Если бы она могла раздеться в воздухе, то была бы уже нага. Тор, будучи не в силах отказать, да и не желая отказывать, принял единственно верное решение — направил молот к одному из одиноко стоящих сараев, где хранилось сено с прошлой зимы. Они опустились на землю и едва открыли дверь совместными усилиями. Неистовость и страсть овладели обоими. Оказавшись на жестком полу, едва прикрытым тонким слоем сена, Фену начала разоблачать своего царевича. Сложная система застежек не поддавалась четырем дрожащим рукам. Неподатливая ткань рвалась, открывая легкую кольчугу, неизвестно зачем напяленную даже в Асгарде. Со своей одеждой Фену обращалась аккуратнее. Резные фибулы полетели в дальний угол, а рубаха, покрытая защитным орнаментом, не чинила препятствий. В этот миг не существовало ничего: ни сарая, ни Асгарда, ни даже вселенной, а только два тела, объятых неистовой страстью. Они составляли единое целое и никого не желали видеть.
— Брат, ты мне срочно нужен. Прямо сейчас.
Мир рассыпался. Безумие спало. Наваждение исчезло. Фену обернулась, чтобы увидеть в дверном проеме злого, слишком тепло одетого Локи. Сумерки сгустились, а сарай не пропускал звездный свет, но ошибки быть не могло.
— Если ты сейчас же не уберешься, я брошу в тебя молотом, — отозвался не менее злой полураздетый Тор. Он поднялся на ноги с такой легкостью, будто Фену на нем не лежала.
— Браво! — Локи захлопал в ладоши. — Отлично! Продолжай в том же духе, мой дорогой брат. Кувыркайся с будущей женой своего лучшего друга.
— Что??? — хором воскликнули Фену и Тор, и неизвестно, кто более удивленно.
— Что слышали, — Локи отделился от дверного косяка, и луч восходящей Луны осветил небольшой клочок пространства с грудой одежды, валявшейся в пыли. Локи кинул в Фену фибулой, метя в лицо, но у магички была слишком хорошая реакция.
— Я много говорил с доктором Беннером и довожу до вашего сведения, что он хочет стать достойным этой прекрасной женщины, остаться в Асгарде, жениться на ней и посвятить свою короткую жизнь помощи нашему миру, где его так любят и уважают. Фену — отверженная, но любой член царской семьи может освободить ее, и я уже дал обещание дорогому доктору, что освобожу, как только он покажет себя достойным, — Локи говорил медленно, собирая с пола одежду с запутавшимися в ней стеблями прошлогодней травы. Лишь удостоверившись, что не пропустил ничего, он швырнул мягкий ком в несостоявшихся любовников.
— Теперь я понял, дорогой брат, кто же такая «девушка», о которой ты так любишь рассуждать. От невесты она, значит, отличается тем, что любой может воспользоваться ею и ничего ему за это не будет? Если так, то простите, что отвлек.
Тор сжимал и разжимал кулаки, сминая дорогую ткань.
— Ты врешь как дышишь, — начал он громогласно.
— Пойди и спроси у своего друга, если не веришь мне. А я буду ждать тебя за загоном для свиней. Ты, наверняка, даже внимания не обратил, какое здесь великолепное хозяйство! Сколько скота, которого в Асгарде не разводят. Свиньи, утки, индюки… Это один из самых богатых хуторов нашей страны, а ты позоришь его отверженной преступницей, — голос Локи приобрел сладенькие нотки. — А тебе, Фену, я бы посоветовал пройти в главный дом. Тебя дожидаются остатки ужина. Вяленая треска сегодня великолепна как никогда.
С этими словами Локи вышел. Невысказанный вопрос так и не слетел с губ Фену: почему царевич решил встречаться с братом около свиней? Странное место. Ну да какое ей дело. Она потянулась к Тору, но тот вышел, не сказав ни слова, оставив ее одну на жестком полу среди сена и запаха скотины. Етун бы подрал Локи! Он знал, кто она такая на самом деле! Знал, что она охотилась за ним, и решил уберечь братца таким нехитрым способом. А ведь мог сказать правду о кровавом следе, подарившем ей прозвище Черное Вдова. Не стал и на том спасибо.
Никакую рыбу она есть не пошла, даже с пола не встала. Ей было жарко, а в груди разливалась черная ярость. Как упивалась она недавней работой с Раиду! Как нравилось ей разделывать людей и выкладывать костями их имена! Но теперь всё, вирус создан, нынче людей если и разделывают, то только на убой — не пропадать же такому количеству вкусного мяса. О, знал бы ученый человек, чем его кормят в поселении! Для асов — просто редкая добыча, но для него — каннибализм, запрещенный этическими нормами и моралью.
Фену злобно рассмеялась. Кровавые фантазии с участием ученого человека в голову не лезли — он не подходил для них. А с Тором можно было не мечтать, а сделать, но!.. В отчаянии Фену подергала за ручку бесхозный Мьельнир, не то позабытый, не то специально оставленный. Никто не поднимет его, кроме достойного. Под руку попался черный уголек. Он будто сам прыгнул в ладонь, и Фену провела черту, пересекая орнамент на серебристом металле. Шутка судьбы, не иначе: поднять Мьельнир нельзя, а разрисовать можно!
Локи сразу понял, что Тор зол, даже создавать огненные шары не пришлось: хватило света далеких звезд и собственной интуиции. Любой был бы недоволен, если бы его столь грубо оторвали от такой женщины как Фену. Локи тошнило от одного взгляда на нее, но одно дело — полувеликан, а другое — настоящий ас, да еще и не привыкший к подобным методам нападения и не ожидавший их от той, которая все время крутилась вокруг иноземного гостя. Кстати, об иноземном госте: узнавать, действительно ли он тайно сделал предложение отверженной преступнице, Тор не стал, а заявился сразу к свиньям. Локи успел трижды пожалеть, что назначил встречу именно здесь — редкие животные оказались грязными и вонючими.
— Локи! — грозный рык Тора отразился от окрестный гор, норовя перебудить весь хутор.
— Да, мой дорогой не брат, — тихо откликнулся Локи с наглой ухмылкой. Он стоял в обманчиво расслабленной позе, всем своим видом провоцируя на драку.
— Должен ли я рассказать Одину Всеотцу о том, что ты проводишь время не с хозяйкой дома, не со старшей дочерью хозяина и даже не с целительницей, а соблазняешь исподтишка, в старом сарае отверженную преступницу? Вот папа обрадован-то будет! А уж как бы обрадовался бонд, если бы вас застукал. Тебе с порога предложили приличных женщин, а ты, наплевав на закон гостеприимства, тайком тискаешь отверженную. Если уж тебе так хочется провести ночь с кем-то необычным, ложись со мной, я точно единственный полуетун во всем Асгарде!
Заболтавшись, Локи едва успел уйти в сторону от прямого удара в лицо и отметил, что Тор явился без любимого молота. Тем лучше. Уворачиваясь, маг отпрыгнул за спину брата, на ходу выхватывая кинжал, чтобы приставить его к горлу взбешенного Тора. Как же приятно играть на чужих чувствах!
— Ты совсем размяк. Сразу видно, что армией занимаешься не ты, а Гринольв! — прошипел Локи, наклонившись к самому уху брата, и сжимая его плечо свободной рукой. От лёгкого нажатия на шее Тора появилась тонкая полоска крови, подобная той, что оставил Хагалар после разгрома лабораториума. Детские шалости, просто игра. Тор легко вывернулся из захвата, ударив локтем в бок и одновременно перехватывая руку Локи с зажатым в ней кинжалом. Оружие упало в грязь от сильного удара по запястью. Сам Локи, сбитый с ног подсечкой, повалился следом, на него всем весом навалился Тор и, схватив за шею, несколько раз приложил головой об землю. Впрочем, это не возымело никакого эффекта: земля была мягкой. От поднятого царевичами шума заволновались свиньи, проснулись овцы в соседнем загоне, какого-то етуна не выпущенные пастись в горы. Своим отчаянным блеянием они привлекали ненужное внимание. Особенно тихой ночью, когда слышен даже полет птицы. Не переставая держать одной рукой Локи, другой Тор призвал молот, и вскоре они уже летели на ближайший холм, усеянный мелкими камнями. Локи порадовался, что, в отличие от братца, всегда ходит в полной экипировке — чувствительный бросок о камни спиной напомнил первую встречу в Мидгарде, только вот причиной раздора стала девка-маньячка, а вовсе не Тессеракт.
