Защита растаяла, толпа, словно бешеная, повалила к столу, едва не разлучив его с Раиду: естественнику стоило приложить усилия, чтобы остаться подле царевича, а не быть смятенным сотней восторженных ученых. Локи с недоумением и брезгливостью смотрел на то, как каждый ас норовил обнять одного из трех исследователей. Тишину, только что царившую в комнате, сменил невообразимо громкий, даже оглушающий гул. У Локи не было никого желания приветствовать победителей. Он не отрицал их мастерства, но все равно был не в силах оценить затраченных усилий. Если бы они уничтожили вражескую армию или устроили взрыв — это впечатлило бы, но когда речь шли только о том, чтобы предотвратить его, то…
— Entschuldigen Sie bitte! {?}[Извините, пожалуйста] — Локи обернулся, поняв, что обращаются к нему, ни к кому другому не стали бы применять вежливую формулировку, отсутствующую в языке асов.
К нему быстрым шагом, чуть не бегом, едва пробиваясь сквозь толпу, приближался тот самый маг, который руководил операцией. На вид он был чуть старше Раиду. Локи отметил, что это скорее мужчина, нежели юноша.
— Ваше высочество, — мужчина чуть склонился, а Раиду явно напрягся и выглядел раздосадованным: кажется, этот разговор не входил в планы надсмотрщика. — Огромное спасибо сыну Одина за то, что он почтил наш показ артефакта своим присутствием. Мы все ему очень благодарны, — мужчина кланялся в течение речи еще раза три, так что Локи успел устать от мельтешения перед глазами. — Позволит ли сын Одина преподнести ему несравненно скромный и ничтожнейший дар? — вдруг сменил он тему, чуть не пав на колени.
Локи недоуменно приподнял бровь и бросил быстрый взгляд на своего спутника: ярость. От былой скованности, когда Раиду говорил с ним, не осталось и следа, так же, как и от восторга, явно проступавшего в чертах, когда естественник, как и прочие, наблюдал за опытом. Но что его так разгневало? Ведь этот мужчина в фелаге не состоял!
Может быть то, что кто-то, кроме палачей отца, посмел заговорить с пленником? Контакты с другими поселенцами не оговаривались, значит, прямого запрета не было; с другой стороны, до этого странного мага никто желания общаться не изъявлял.
Впрочем, неестественная бледность и дрожащие руки спутника Локи интересовали мало. Новый актер, вступивший в действо, был куда любопытнее. В руке он сжимал подарок — какой-то свиток, назначение которого Локи боялся себе даже представить. Но вряд ли он посмел бы в таком скопище народу предложить божеству что-то заведомо опасное.
— Мы все вместе его создавали, но не все столь храбры, как я, — продолжил незнакомец, не дожидаясь ответа бога. — Немногие могут подарить что-то самому сыну Одина. Это огромная честь.
Локи пытался понять, кого хвалит этот странный маг: его или себя. От раздумий его отвлек Раиду, сделавший какое-то неуклюжее движение, будто захотел схватить приставучего аса, но передумал, опомнившись. Все же обитатели дворца и поселения сильно разнятся между собой, по крайней мере в том, что касается искреннего проявления чувств.
— Мы все наслышаны о подвигах сыновей Одина и слушали сотни, десятки песен и стихов об их похождениях в других мирах, — ас перевел дух и протянул свиток. — Мы решили попробовать сочинить свою. Я смею питать надежду, что у нас получилось хотя бы немного гениально. Я восхищен тем, что именно бог, именно сын Одина смог выжить в треклятой бездне, откуда, как считалось раньше, нет возврата. Мы все ничтожны перед сыном бога!
С этими словами незнакомец опустился на колени, подавая свиток поверх головы. Локи усмехнулся: что-то ему это определенно напоминало. Однако если Ивар делал все с пафосной театральностью, то здесь был другой случай. Этот маг показывал, в первую очередь, себя, а не свое отношение к богу. Ну да почему бы не принять жертвоприношение и не позлить надсмотрщика? Царевич чинно взял свиток и легко развернул. К его несказанному удивлению, текст был не написан, а напечатан. А ведь напечатать текст можно было только в Мидгарде. Локи лично видел огромные машины, которые выводили листы, заполненные ровными буквами. Таких никогда не было в Асгарде, но он мог поклясться, что руны были печатными.
— Это достойно сына Одина? — ас поднялся на ноги, с каким-то щенячьим восторгом заглядывая в глаза Локи, не обращая внимания на подозрительные и заинтересованные взгляды, которые кидали окружающие. — Мы сочиняли песню несколько вечеров. Мы потратили столько времени. Но не сумели отразить и сотой доли величия нашего царя!
Локи снисходительно кивнул, сложил текст. В его честь сочиняют песни и дарят ему. Ради этого стоило переехать в поселение.
— Могу ли я попросить сына Одина об одной ничтожной милости? — вновь встрял настырный ас, когда бог, насытившись поклонением, собирался уходить.
Тот лишь повернулся к нему, не отвечая.
— Мы завтра будем впервые исполнять эту песню. И смеем смиренно молить сына Одина о милости присутствовать на этой громкой премьере. Мы разыграем песнь, у нас даже есть костюмы!
— Я подумаю, — подал голос Локи, решив, что этот ас достоин хотя бы двух слов из божественных уст.
— Спасибо за опыт, — он повернулся к источнику ненависти и бесконечной злобы, находиться рядом с которым было более невыносимо.
Раиду что-то тихо ответил, покорно опустив голову и старясь не показывать своего бешенства. Как же он глуп, если считает, что может обмануть самого сына Одина: все его эмоции как на ладони для того, кто прошел Бездну. Локи тихо хмыкнул и покинул надоевшее собрание. Он хотел вернуться в свой дом и немного поспать. Тем более что солнце взошло, и гулять по поселению, не привлекая внимания, более нельзя.
Оставшийся в одиночестве маг пару секунд смотрел вслед богу, намеренно не замечая замершего около него беспутного естественника.
— Ивар, ну как? — послышался нестройный хор голосов.
Тот резко повернулся, откинув длинные волосы назад.
— Конечно, у меня все вышло. Вы видели? Эффектно, не так ли?
Окружающие закивали, не решаясь спорить с тем, кто посмел подойти к богу, заговорить с ним.
— Завтра я буду молиться, чтобы он пришел и оценил нас по достоинству, — продолжил, тем временем, Ивар, возвращаясь в лабораториум. — Мы должны показать высший пилотаж.
— Конечно!
— Неужели мы будем близко?
— Рядом с самим сыном Одина?
— Не верится!
Раиду слышал множество восторженных возгласов и сверлил Ивара недовольным взглядом, проклиная себя за то, что он не маг и не может одним шаром огня испепелить дрянного нечестивца. Мало ему было несносного брата, так еще и этот маг смеет столь панибратски разговаривать с богом. А какие ужимки, прыжки! Раиду не удержался и сплюнул. Этого Ивара он ненавидел. Необязательный, самовлюбленный эгоцентрист, думающий только о себе. Такой ас даже валяться у ног сиятельного Локи не достоин. Все его напыщенные хвалебные речи, обращенные к себе, были в стократ хуже хамства — если бы он посмел сказать хоть одно нелестное слово в лицо царевичу, как это делал Хагалар, то его можно было бы тут же поставить на место. Однако он действовал хитрее: хамил, прикрывая свое неуважение и невежество лестью и вычурными фразами, да еще и смея в обращениях к Локи поминать свои заслуги, которые по сравнению с подвигами царевича, равны пыли на его сапогах. Раиду отметил, что с этим Иваром надо будет поговорить по душам, если тот продолжит свои попытки унизить великого сына Одина.
====== Глава 17 ======
Когда ученые давали свое согласие на работу над Каскетом, то не могли и предположить, насколько сложной она окажется. Если даже такой искусный маг как Хагалар месяц бился над открытием артефакта, то что же ждет их во время исследований? Ивар предвкушал тот день, когда сможет, наконец, прикоснуться к загадкам синего вещества и проникнуть в его суть. Вот бы тайна величия артефакта ледяных гигантов открылась им в первый же день! Это была бы победа естественной науки над магией. Если все получится, то Хагалар и Беркана возьмутся разбирать магическую составляющую. Пары дней должно им хватить, чтобы выяснить, как именно восстановить древний артефакт, а естественники будут смиренно наблюдать за кропотливой работой своих товарищей и ждать результатов.
