— Прости, а как я должен его увести? — недовольно воскликнул Ивар. Как всегда, он должен решать чужие проблемы! Свалят все самое сложное на него, и выполняй, как хочешь!
— Ты хвастаешься, что дружишь с ним, вот и придумывай, — безапелляционно заявил Хагалар и грубо вытолкнул Ивара за дверь, невзирая на легкое сопротивление и возмущённые вопли последнего. Мастер магии и раньше иногда бывал невыносим, но в последнее время с ним невозможно было находиться даже в одном помещении. Вечно недовольный и порой жёсткий, он не проявлял ни капли дружелюбия: лишь приказным тоном отдавал распоряжения и негодовал при малейшем сопротивлении со стороны кого-либо из асов. Женская половина магов считала, что он рассорился со своей постоянной любовницей, которую женщины не только детализировали, но и продумали ей амплуа самого сильного мага Асгарда и родственницы Одина одновременно. Мужская половина списывала дурное настроение на постоянные неудачи с каскетом. Хагалар совсем сдал позиции, раз добровольно отправляет Локи к родителям, которые над ним измываются. Только вот действительно ли это так… Побывав в Гладсхейме, Ивар уверился в том, что никто не причиняет Локи вреда, что царевич просто шпион Одина, проверяющий лояльность ученых правящему дому. И он, Ивар, пройдет любую проверку. Он всегда был верен существующей власти и предавать никого не собирается. Наоборот, он с большим удовольствием бросит к ногам Одина тех, кто посмеет выступить против него.
— Где Локи? — грубо спросил он у подвернувшейся под руку магиологички.
— С Раиду трубами занимается.
Ивар скривился, но отступать было некуда. Раиду умудрился найти и освоить какую-то сложнейшую компьютерную программу мидгардского ноутбука, которая позволяла смотреть на объемные предметы и в считанные часы нарисовать конструкцию, на изображение которой на бумаге для стукалок раньше требовались недели тщательного труда. Раиду слушались не только вещества, но еще и техника, и он искренне недоумевал, почему все остальные не могут совладать даже с точкой-мышкой и заставить ее не хаотично бегать по экрану, а выполнять определенные действия. Правда, пока не провели нормальное электричество, компьютеры выходили из строя каждые два-три часа. Но даже это обстоятельство не остановило Раиду. Он потребовал себе десять компьютеров в личное пользование и переносил результаты работы с одного механизма на другой. Логисты только диву давались его изобретательности. Когда пять компьютеров выходили из строя, Раиду отправлял их с очередным логистом в Мидгард на подзарядку, а сам работал на оставшихся. Вот и сейчас он сидел с царевичем у одного жужжащего красавца, а рядом возвышалась стопка из четырех других, таких же коричневых и гладких. Ивар тихонечко подкрался и заглянул богу через плечо.
— Шесть секунд, ваше высочество, — говорил Раиду, — у нас будет всего шесть секунд на то, чтобы подключить гейзер к нашей системе труб.
— Маг-стихийник заморозит воду на время, — отвечал Локи. — На достаточное время для того, чтобы вы справились с установкой.
На экране компьютера плавно поворачивалась, повинуясь прихотливым пассам естественника огромная установка из десятка наклонных труб. Именно по ней и должно было пройти первое экспериментальное отопление. Вода потечет в дома, обогреет их и выльется в реку. Все было бы просто, если бы для установки не требовалось выходить за пределы поселения и сотрудничать с местными жителями. Локи, конечно, обещал всяческую поддержку со своей стороны, но ученым все равно было несколько боязно выходить в большой Асгард, от которого они успели отвыкнуть. Операцию по налаживанию воды царевич планировал провести недели через две-три, и Ивар сомневался, что ему удастся увести его в Гладсхейм именно на эти две недели.
Наблюдая за беспокойным Раиду, который услужливо суетился возле Локи и настойчиво ему что-то объяснял, Ивар невольно морщился. Отношение естественника к царевичу всегда вызывало непонимание и даже отвращение: Раиду считал сына Одина не просто богом, а своей собственностью, и делить его ни с кем не желал. Была бы его воля, он бы убил царевича, смастерил симпатичное чучело и ежечасно молился бы на него.
— Что ты здесь делаешь? — внезапный вопль Раиду, заметившего, наконец, незваного гостя, вырвал Ивара из размышлений.
Он, не удостоив возмущенного собеседника даже взглядом, проигнорировал столь явную агрессию.
— Ваше высочество, — склонился Ивар в глубоком поклоне, обращаясь к Локи, — не могу поверить, что батареи скоро займут место костров и печей. Твои заслуги, несомненно, будут воспеты в веках.
— Именно что мои, — отстраненно кивнул Локи. — С таким тингом, как у вас, ни о каких новшествах говорить не приходится.
— Ты совершенно прав, — Ивар бросил насмешливый взгляд на Раиду: естественник дышал так тяжело, будто страдал астмой. Он бы с большим удовольствием выгнал нарушителя спокойствия, если бы не боялся разгневать карманного бога. И этим надо было воспользоваться.
— Я отчаянно нуждаюсь в помощи сына Одина. Леди Сиф просила меня привезти ей птицу, если быть точным — каравайку, — Ивар сочинял на ходу. — Я уже непростительно задержался и дотянул чуть не до зимней половины года, когда птицы покинут Асгард. Помоги поймать ее, очень тебя прошу, ведь никто, лучше тебя, птиц не ловит.
— А потом сопроводить тебя в Гладсхейм? — спросил Локи насмешливо.
— О подобной милости я и не мечтал. Хотел попросить только довести до тайного прохода.
— Чтобы ты там заблудился после первых двадцати шагов и обязательно себе что-нибудь сломал? — хмыкнул в ответ Локи. — Я давно не навещал родителей, и они сами не присылали за мной… Разберешься без меня, Раиду?
— Разумеется, — процедил тот сквозь зубы, хотя выражение его лица отчетливо говорило лишь о том, что он готов перегрызть глотку обидчику, нагло посмевшему отвлечь царевича. Ивар ликовал. Локи смотрел на него, а не на своего самого преданного последователя, поэтому не видел, как побелели костяшки пальцев, не видел, какая злость зажглась в глазах и с каким удовольствием Раиду ударил бы мага за то, что тот посмел отобрать внимание божества. Ивар незаметно вздохнул: сейчас он Локи уведет, но продержать его во дворце пару недель вряд ли сможет. Зато успеет закрепить дружеские отношения с Леди Сиф и Фандраллом — это главное.
— Пойдем, переоденешься, — Локи встал, с удовольствием потягиваясь — он был явно рад возможности оставить непонятный компьютер. — Поедем в открытую, так что сними все свои побрякушки и оденься как обычный ас. Ты же не клейменный?
— Я не преступник и не был никогда клеймен, — гордо пояснил Ивар, выходя на улицу. Еще с прошлой поездки в Гладсхейм у него осталась одежда царевича: Локи потребовал, чтобы друзья уезжали из дворца в ней, иначе жители столицы узнали бы в них отверженных. Изысканная царская одежда была великолепно сшита и позволяла любому почувствовать себя хозяином положения.
— Надеюсь, дома тебе будут рады, — пробормотал Ивар ради поддержания разговора.
— Ты возвращаешься домой? — бесцеремонно вмешалась в разговор немолодая женщина с грязно-желтой повязкой на плече — естественница. Никто из поселенцев так и не понял, зачем Локи потребовал носить ленты определенного цвета, но все подчинились, даже мастера. И если в первый день царило всеобщее недоумение, то уже на второй ученые оценили нововведение.
— Да, я ненадолго уеду в Гладсхейм, — величаво ответил Локи, изображая милостивого бога. Ивар отметил, что изображать у Локи неплохо получается, но все же кое-где он переигрывает: слишком напыщенными и неестественными выглядели некоторые движения.
— Удачи тебе! — отозвалась женщина. — А слухи не лгут, что в Фенсалире, божественном чертоге твоей матушки, много лягушек?
— Много, — кивнул Локи.
— А можешь поделиться ими, немного, ну, если не жалко, конечно… Это для опытов научных, — спешно добавила естественница, увидев недоумение в глазах царевича.
— Если мать не будет против, — ответил он, подумав. — Но для каких опытов нужны лягушки?
