Северный Ветер — создатель Ансур.

Нефрит — создатель одного из Алгиров (последнего, который сбежал в Мидгард).

Мияка ти — помощник по части мелкой правки.

Максим — озвучатель Соулу.

Я очень рада прибавлению в нашей команде! Надеюсь, что еще одного года нам хватит на то, чтобы довести повесть до конца. Осталось всего две части.

Как и в прошлом году, я приоткрою завесу тайны и пущу читателей посмотреть «кухню», на которой и готовится произведение. И начнем мы со смешных моментов!

Из главы 32

Прошло более тысячи лет со дня их гибели: всю мебель давно вынесли, а комнату закрыли в память о царевичах, которые сделали для Етунхейма больше, чем многие предыдущие цари. В зале собиралось множество воинов, погибших в последнюю войну (Даешь по персональной вальгалле в каждый мир. В общем, что угодно с ними делайте, но только не «собиралось», и тем более от лица Ивара, для асградского ученого мертвые — не более чем мертвые, им несколько проблематично собираться. Если «собирались», то уж на крайний случай духи, если все-таки сами мертвые, то собирали что-то оставшееся от них, оружие, например.).

— Какие предположения! — красавица оскалилась. Она уже не выказывала ни малейшего почтения царевне, говорила с ней, словно с давней подругой. — Как же мало надо сказать, чтобы прослыть чуть ли не героиней. Все проще. Я люблю убивать.

— И при этом ты родилась женщиной! — потрясенно прошептала дочь Лафея, полностью переключая внимание на обворожительную красотку. Наука. Медицина. Все забыто. Все летит в Хельхейм, когда рядом Фену! (И тут все дружно забили на иномирную гостью) (По всему фрагменту остался один вопрос: они вообще в курсе все, что их миры в состоянии холодной войны? Напрягает меня эта взаимная дружелюбность. И ведь ни у кого, ни у единой души не возникло вопроса, что вообще происходит)

На некоторых лицах мелькнула тень понимания, а маленькая девочка, посмелее прочих, подошла ближе и потянула бога за штанину (долго разглядывала концепт и кадры, так и не нашла за какое место штанины Тора в обычной экипировке можно тянуть, не пытаясь оторвать ему ногу)

На перекрестке чуть ли не пяти (четыре с половиной? Может переставить местами: остановился на перекрестке в нерешительности — потому что не смог даже сосчитать количество сходившихся улиц, то ли 5 то ли 4/6) улиц ученый остановился в нерешительности.

— Нет, барышня, вы не поняли. Три-четыре не ручки, а коробки (ну ладно портал, он все осилит, но как они будут перетаскивать это в промежутках до/после машины действительно достойно отдельного упоминания), — пояснил Алгир. — И еще столько же всех видов карандашей, маркеров, в общем, всего, что пишет.

Он столько читал о ней, и вот теперь видел воочию! Если бы это было какое угодно изображение, но только не на фоне театра имени Локи, то Раиду непременно подверг бы его всем возможным анализам, но с этим фото он ничего не мог сделать, только аккуратно упаковать в специальный бумажный пакетик и вложить в коробку к вертолету (Но у него же есть еще фото с фонтаном, вот его вполне уже можно на опыты , но пожалуй, в конвертик положить все же стоит до лучших времен, когда у него под рукой окажется весь необходимый комплект реагентов).

— Я буду в сентябре голосовать за Эму. Столтенберг совсем охренел: недавно заявил, что намерен предоставить Афганистану сто один миллион евро! У меня цензурных слов нет. Афганистану, ты понимаешь? Афганистану!!! И это еще называется красивым словом «Международная помощь»! — надрывался другой голос, чей обладатель прятался за бутылкой местного алкоголя (Да он мастер маскировки, если только конечно это бутылка не литра этак в 3-4 объемом, давайте он что-нибудь другое с этой бутылкой делать будет, хоть прикладываться через каждые несколько слов, что ли).

Из главы 33

Вернувшийся раб протянул Локи странный листок, который он с раздражением перевернул, испытав непреодолимое желание сразу же выбросить, не читая. Перед его глазами предстала знакомая площадь со странным зданием необычной архитектуры; в центре нее стоял пропавший естественник (а вы говорите нет здесь слэша  Заметил таки, что в толпе не хватает одной особенно фанатичной личности. Я это все к тому, что понимание того, где ж Раиду пропадал стоит отдельного предложения, хотя бы вроде: так вот кто еще не успел сегодня оскорбить его своими насмешками и глупыми выходками.) с выражением крайнего недоумения на лице.

— Поверь мне, сын Одина! Я изучал науку Земли, логисты скоро поставят оборудование, мы получим все! — с жаром продолжал убеждать естественник. Его щеки окрашивал лихорадочный румянец, а глаза полнились фанатичным блеском — ученые, что бы они не вытворяли, впечатляли царевича своей преданностью идеям. И эта тяга к неизведанным знаниям была заразна. Пробыв в мире людей намного больше, чем этот ученый, Локи и не подумал притащить в Асгард какие-то штуки, придуманные людьми для облегчения короткой и никчемной жизни (Угу, он всего лишь планировал притащить в распоряжение Асгарда весь этот мир вместе с планеткой, а потом, как мы помним ему было немного не до сувениров. Так что скорее: Пробыв… Локи ни разу не задумывался над возможной пользой инструментов смертных, которые сумели в считанные недели заставить Тессеракт работать на себя/выполнять то, что было им нужно. Сейчас, когда особенно сильна была необходимость вернуть на место зарвавшихся ученых, не достигших никаких успехов в изучении артефакта, кроме разрушения оного, идея с мидгардской техникой казалась не такой уж бредовой). Но естественник, видимо, нашел в них что-то полезное, раз с таким жаром спорит.

Из главы 34

Собственное будущее, для него же теперь — собственное прошлое, не давало покоя. Не всегда он видел именно Локи, иногда царственное дитя сменялось на кого-то вполне реального (Локи стало быть выдуманный. Выдуманный он исключительно как жертва, значит скорее «на одного из тех, кому в самом деле пришлось испытать на собственной шкуре его умения»), но от этого менее погано на душе не становилось.

И если бы вертолетик был единственным бедствием! Раиду постоянно что-то плел насчет наук Мидгарда и индустриальной революции, но, отрезанный от мира людей, ничего не мог сделать. У него была какая-то уйма планов, в большей или меньшей степени неосуществимых, которые он обсуждал с Иваром (маловат масштаб, Раиду минимум с половиной поселения бы уже успел обсудить свои планы и не только себя, но и многих других оторвал бы этим самым от работы) вместо того, чтобы заниматься Каскетом. Хагалару не было бы дела до этих бредней, если бы Раиду не начал манкировать своими обязанностями и лепить ошибки там, где раньше не лепил никогда.

— И хоть бы и в самом деле детьми были, — пробурчал Хагалар. — Им всем давно пора собственных растить и поля вспахивать! (Какие нафиг дети? За столько лет в этом обществе он так и не выучил что ли? Как вариант: не окажись они здесь, давно бы уже растили своих детей, да работали не покладая рук)

Первый же удар, невероятный по силе, выбил коричневую птицу у нее из рук, чуть повредив запястье. Она вскрикнула, схватилась за поврежденную руку, пропустив момент, когда острейшие кинжалы пришпилили ее к одному из толстых столбов, огораживающих площадку (Жить ей оставалось минут пять и то при удачном раскладе с таким-то количеством дырок в теле, может уж «пришпилили ее рукава, юбку, даже облегающий лиф…»).

Беркана советовалась сперва с Хагаларом, потом с Лагуром, но никто не мог дать ей совет Хагалар делал вид, что ему нет ни до чего дела, Лагур не отрывался от книжки, заполненной одними картинками. По крайней мере, Беркана видела в ней только картинки, естественник же сам утверждал, что там текст (В рамках условно смешного комментария: Такое впечатление, что он ему комиксы подарил, а дальше по мере ухудшения зрения: Лагур может их читать, Беркана — распознавать рисунки, а для Хагалара пятна пятнами, ну бумага просто плохая ).

В последнее время исследования Каскета почти сошли на нет. Раиду, Ивар и Лагур готовились к какому-то решающему шагу, о котором никому не рассказывали, поэтому они вчетвером (Угу, Раиду, Ивар и Лагур вчетвером. Надо чего-то делать с согласованием, например: «…решающему шагу и ни с кем не делились деталями своего плана, но во время, посвященное общению с Локи, и редкие свободные минуты с радостью составляли компанию оставшимся членам фелага в игре с вовлечением сразу нескольких неполных колод карт») большую часть времени играли в сразу несколько неполных колод карт.