Во время правки текста порой появляются очень забавные моменты. Соберу их здесь, дабы они не потерялись втуне многотысячной (я не шучу, одних входящих только от фелага у меня 1053) переписки.

Глава 1

Локи и Тор лезут по тайному лазу в покои Тора:

Прошло много времени, но старые навыки не забылись: царевичи в кратчайшие сроки и без всяких потерь (Тессаракт и друг друга не потеряли? Может быть, «без всяких проишествий») достигли покоев Тора.

Отогнав тяжелые воспоминания, Тор забрался на лошадь позади брата и пустил её рысью. (А куда они Тессаракт дели? Его в карман не запихнешь все-таки. В следующий раз мы видим его аж в покоях родителей, неужели до этих пор он не мешал совершенно?) (…) Тор не мог обнять мать в ответ, потому что его руки были заняты ковчегом с Тессерактом (вот, руки заняты, даже сразу две, где он раньше был?) , предназначавшимся лично Одину.

Глава 2

Локи прислушался: ничьих шагов не слышно, сколько у него времени до возвращения Тора, неизвестно. Он опустился на колени перед сундуком, где когда-то хранил «сувениры» из других миров, а также свои любимые вещи, большинство из которых он никому никогда не показывал. Детальный осмотр содержимого сундука привел бога в недоумение: сундук был наполовину пуст, в нем не хватало очень и очень многих предметов. (…) Вот украшения из самых разных стран, амулеты, что-то там символизирующие. Тоже не все. Исчез тот, где был вырезан Всеотец в полный рост. Исчез кулон с изображением коровы-прародительницы. А вот все ларцы с дорогой, витиеватой резьбой, украшенные головами зверей и драконов, на месте, как ни странно. (Хозяйственный, однако, у вас Локи, столько времени дома не был, но практически сразу бросается проверять свои хранилища. Я бы ему мотив хоть какой-нибудь придумала, ну или заставила быстро-быстро заскучать)

Локи бросил взгляд на стены и отметил, что его любимого оружия нет: огромный кривой лук, (му-ха-ха, так это ж почти ружье. Простите. Однако, может быть, где-то дальше по ходу вашего макси Локи будет воином-лучником) сделанный им еще в раннем детстве, когда они с Тором только-только учились стрелять, куда-то исчез.

Локи недоумевал: если отец хотел стереть всякие напоминания о нем, почему все вещи не были уничтожены? А если не хотел, то зачем вообще что-то уничтожать? Тем более, не представляющее никакой ценности. Локи вновь глянул на стену: дорогостоящее оружие, предмет его гордости, все еще висело, а вот любимый простенький кинжал, подаренный отцом в день зимнего солнцестояния, таинственно исчез. (Фанаты на сувениры растащили. Судя по тому, как легко в эту комнату зашел Тор, она и раньше не особо охранялась, слишком мала вероятность того, что это именно в честь их приезда во дворце оставили открытыми столько дверей и все нужные)

Невдалеке послышались громкие шаги. Каким-то шестым чувством Локи понял, что некто направляется именно к нему. (Да куда там еще идти-то ночью?)

Локи вдруг понял, почему всеотец так внимательно смотрит на него: волосы. (Какой у вас Один слабонервный. Или Локи безумный консерватор — пару тысяч лет с одной прической)

Один подошел вплотную к Локи, но не дотронулся до него даже одеждами. (если эту сцену экранизировать посредством актеров фильма, то Один стоит с задранной головой, забавно, но надо очень копать, чтобы докопаться)

Глава 3

— Едем, — произнес Один бесцветным (нежно любимый автором эпитет? Или у них там в Асгарде серьезные проблемы с «цветными» голосами?) голосом.

Локи знал, что, подъезжая к ней, надо быть предельно осторожным, чтобы не попасть в одну из многочисленный топей Асгарда, где растет столько ягод, что можно объедаться несколько недель. На болотах братья раньше часто охотились. Именно там Локи убил свою первую белую куропатку (если важно, что именно куропаток он потом убивал в несчетных количествах, то можно оставить, а если предполагается более широкий подход, то, может быть, заменить на «добычу» и тогда следующее можно было бы начать «Он все еще прекрасно помнил, что первой жертвой его оружия/самостоятельной его добычей.).

Навязчивый стук заставил (неслабо так постучали… Может, каплю художественности: Ворота распахнулись перед путниками почти мгновенно, словно повинуясь настойчивому стуку верховного правителя) ворота распахнуться.

Локи отметил про себя, что столы на ночь не убрали, а в камине все еще горит огонь. Значит, кто бы ни жил здесь, он ведет ночной образ жизни. (А теперь внезапно отсутствует, пожарная инспекция негодует)

Столб в центре комнаты. Нужен был только для того, чтобы описать резьбу на столбах. Для Локи резьба слишком банальна, он не стал бы на нее смотреть, (можно было его еще носом в столб уложить на осмотре и запретить головой крутить и все, пришлось бы разглядывать, особенно, если лекарь бы замешкался) даже если бы обычный опорный столб был бы красиво украшен, а тут у него появился повод обратить на него внимание.

Глава 4

Они быстро дошли до дома, который на некоторое время стал убежищем для воскресшего из мертвых. Хагалар вошел без стука, легко увернувшись от надоедливого столба (так и вижу столб, гоняющийся за посетителями, особенно нежданными и без стука).

Глава 5

Бесконечная лестница, наконец, закончилась (вот взяла и закончилась, какая же она после этого бесконечная. Самое простое — казавшаяся бесконечной, чуть сложнее «которая, казалось, бежала навстречу спешащему»).

— Друзья мои, — Тор пытался говорить тихо, чтобы прочие асы не услышали. Однако он мог особенно не стараться: большинство было занято поглощением пищи, и до тайн царевича им не было никакого дела. (Его так часто куда-то ссылают, что возвращение из очередного мира не удостаивается даже малейшего внимания кого-либо, кроме самых близких? Интересно. Или это просто концепция поведения толпы «всем пофиг»?)

— Локи в безопасности, в поселении магов. Ты можешь навестить своего его (А пустят? Или по принципу «нет таких ворот, которые бы устояли перед Мьёльниром»?) , но он вряд ли проснется до церемонии примирения.

Глава 6

На голове у Берканы красовался серебряный шлем. Многие магиологи и теоретики-естественники пользовались шлемами, чтобы не отвлекаться на посторонние звуки (черт, не нашла подходящей кастрюли, чтобы проверить, хорошо ли металл защищает от звуков, поэтому не перестаю сомневаться в том, что шлем не является специальной разработкой, что можно было бы отметить).

Хагалар отвлекся от книги, глянул на свою собеседницу: её глаза горят тем бешеным огнем, который так свойственен тем, кто увлекается наукой. Таких здесь много, почти все. (А бедные обслуживающие сословия вроде как ни в счет)

Глава 7

Несчастлив будет тот, кто попадет под горячую руку Одина. Целитель знал это не понаслышке и заранее сочувствовал провинившимся. (Сочувствовал абстрактным провинившимся, но не конкретному отдельному Локи, который прямо тут валяется. Подозрительно…)

— Никогда еще Мидгард не бывал разрушен силами сыновей Одина, (А когда разрушитель заправки взрывал — это не в счет? Здесь ведь они тоже не собственными руками поломали все, большая часть повреждений принадлежит все-таки механической армии. И кстати, в объемах Мидгарда не так уж много они там разрушили)  — продолжил всевидящий, изображая памятник самому себе: казалось, что даже губы его не двигаются.

Если бы у богов было время, (?) (Сразу во-первых, «богов»? , при том, что далее они доказывают, что не боги) они бы с удовольствием осмотрели этот умирающий город смертных, но не сейчас: у них есть цель и очень мало времени на её достижение. (…)

— Смертные, (да что ж я упускаю в местной концепции смертности?)  — обратился Хагалар к семейной паре, сидящей за столиком в паре метров от богов и с недоумением рассматривающей незваных гостей, — где находится район города, пострадавший от иноземных монстров? (…)

 — Мы посланцы Асгарда, ничтожнейший из смертных, — с улыбкой ответил он, прикидывая, не потребует ли человек доказательств их божественной сущности, а если потребует, то какую именно боль следует ему принести. — Я и эти бессмертные (ладно, все, сдаюсь, пусть будут бессмертные, проверять все равно никто не рискнет),  — он кивнул головой на группу из шести асов, — поможем вам в разборе завалов.