Сколь бы сложным ни был путь, боскьери по контракту обязаны были ко Дню Святого Мартина 11 ноября аккуратно сложить всю древесину в штабеля на опушке. Это означало конец их части работы, поскольку теперь древесина переходила в руки conduttori. Пришло бы вам в голову перевести это слово как «проводник», если вы вспомните, что оно относится к человеку, занятому транспортировкой бревен с высоких гор? Выбирая подходящее слово, следует учитывать, что оно должно адекватно описывать людей, достаточно находчивых, придумывающих способы преодолеть возникающие препятствия, чтобы доставить тысячи тонн древесины по сложной горной местности в долины рек. Conduttori использовали лед и снег для облегчения перемещений, что вынуждало их работать на морозе днем и ночью до глубокой зимы. На протяжении веков они изобрели несколько различных способов и приспособлений для перемещения древесины. В некоторых местах они использовали заснеженные желоба, чтобы бревна скользили в долину. Если бревна двигались слишком медленно, кондуттори заливали желоб водой и оставляли её замерзать на ночь; если бревна двигались слишком быстро, они посыпали снег землей, чтобы замедлить их движение. В местах, где не было готовых путей, они должны были соорудить бревенчатые салазки или подъёмники из длинных бревен и прочно закрепить их на земле. Эти конструкции демонтировались в конце каждого сезона, чтобы дерево, из которого они были сделаны, можно было продать вместе с остальной древесиной.
Торговцы и кондуттори говорили на смеси латинского и германского языков - немецкого, венецианского диалекта и ладино, на котором говорили ещё до прихода древних римлян и который я, гуляя по горам, часто слышала у местных жителей. Когда бревна мчались под гору, очень важно было лаконичное, но ясное общение, поэтому на протяжении веков местные люди выработали ещё и международный рабочий язык для использования на склонах между Паневеджио и долиной реки. Он состоял из специфических криков, предупреждений, свистов и жестов, которые можно было использовать для общения на больших расстояниях, или, когда было слишком шумно, чтобы слышать обычную речь.
Это была тяжелая и опасная работа на склонах гор, и, когда срубленные деревья с головокружительной скоростью катился под гору, неизбежно случались несчастья. Бревна, несущиеся вниз по желобу, часто сталкивались, а время от времени одно или два внезапно подпрыгивали и вылетали наружу, продолжая свой путь по склону и сметая на своем пути всё и всех. Работники на вершине склона прежде, чем сталкивать вниз бревна, предупреждали криком об опасности. Известна ужасная история, случившаяся в конце восемнадцатого века, о юноше, который решил сделать перерыв в работе и подняться на гору, чтобы посмотреть на свадебный кортеж. Бригадир не дал ему разрешения покинуть место внизу трассы, предупреждая, что выходить на склон, пока бревна несутся вниз, слишком опасно. Но в молодости все мы верим, что совершенно неуязвимы, и поэтому он отправился в гору по краю желоба для бревен. Не прошло и пятнадцати минут, как крик «Зои! Зои! Зои!» донесся с горы, что на жаргоне кондуттори означает «Стой!» и передается вниз от человека к человеку. Через несколько минут прибежал посыльный, чтобы сообщить, что несколько бревен вылетели из желоба и убили юношу. Непослушание, приведшее к трагедии, настолько рассердило бригадира, что вместо того, чтобы остановить работу на целый день – традиционный знак уважения в таких случаях – он просто послал четырех человек с простыней, чтобы собрать разбросанные останки, а потом дать команду на гору продолжать работу.
Когда осень на склонах гор сменялась зимой, холод создавал идеальные условия для транспорта - кондотты, и кондуттори работали день и ночь целыми неделями, прерываясь только для того, чтобы съесть скудные порции поленты, приготовленной на кухне лагеря и приправленной тертым соленым сыром. Когда я продвигалась вдоль извилистой высокогорной границы, мне приходилось выбирать между тем, чтобы ужинать по-итальянски, то есть питаться кукурузной полентой каждый вечер, или отдавать предпочтение типично австрийским кнедлям, или канедерли, так эти пшеничные клецки называют в Италии, - выбор, который иногда ощущался как декларация национальной лояльности. Кондуттори не повезло со стороной. Полента была топливом, которым они поддерживали свои силы, и монотонно подавалась каждые шесть часов.
До оттепели всю древесину нужно было надежно сложить в складских дворах у реки. Древесину из Примьеро обычно транспортировали по рекам Ваной, Сисмон и Брента в периоды паводка, когда они поднимались из-за таяния снегов и весеннего дождя, и можно было начинать сплав, или менаду. Торговцы деревом готовились к менаде, выжигая свои личные знаки на комле каждого ствола, чтобы, когда они окажутся в воде, быть уверенным, что их древесина не будет выловлена кем-то другим. Лишь крошечная ее часть в конечном итоге использовалась в качестве резонансной древесины в Кремоне, и тем не менее с шестнадцатого века она играла свою важную роль в поддержании этой важной и небезопасной торговли.
Реки, несущие лес по течению в сторону Венеции, пересекали границу, отделяющую империю Габсбургов от Венецианской республики. Однако их роль не сводилась только лишь к транспортировке леса - это ведь была граница между Северной Европой и Средиземноморьем. Реки не только являлись торговыми путями для всех товаров с гор и из долин, но и служили обмену языками и идеями между двумя культурами, новыми стилями искусства, музыки, песен, рассказов, рецептов, машин и других изобретений.
Древесина затем попадала на берег реки к menadàs, или сплавщикам бревен, другой бригаде профессионалов, которые зарабатывали на жизнь, доставляя лес вниз по течению. Неуправляемые стволы деревьев норовили создать непроходимые скопления, производимые любым завихрением в течении или водоворотом, мешали сплаву, скапливаясь на мелководье или собираясь в плотные хлысты и устремляясь в узкие места, чтобы наглядно продемонстрировать, как на самом деле выглядит «затор из бревен». Когда такое случалось, менады были вынуждены выходить на поле из шатких бревен, балансируя на одном и выталкивая или вытаскивая другое с помощью багра, инструмента, который сочетал шипастый конец с крюком размером с бревно. Все решали секунды, поэтому, менады старались быстро выбраться из затора, как только бревна вновь приходили в движение, но несчастные случаи здесь были так же обычны, как и в лесу или на склоне горы, и часто люди были или раздавлены быстро движущимися бревнами, или унесены мощным потоком реки вниз по течению. Тающий снег делал реки бурными, а воду ледяной, и тогда риск даже просто упасть в воду становился смертельным. Иногда они, привязав себя к скале или дереву, пытались разобрать затор, повиснув в воздухе. Неудивительно, что в церквях небольших городков на берегу реки так много изображений Сан-Николо-да-Бари, покровителя всех, кто подвергается опасности на воде.
Древесина, ценившаяся при изготовлении скрипок, составляла лишь около одного процента всей древесины, попадающей с гор на море. Иногда река становилась слишком мелкой для сплава, и тогда менады призывали на помощь другую группу мастеровых - строителей плотин. Эти речные умельцы строили запруды из бревен, заделывая промежутки между ними грязью и мхом. Если обмелевшие участки были слишком длинными для такого решения, еловые стволы отправляли по постоянному каналу вдоль реки. А там, где пороги перекрывали поток, бревна перетаскивали вниз по специально построенной горке.
В империи Габсбургов любая древесина, независимо от предназначения: для строительства, для сжигания в печи или для изготовления скрипок – облагалась высокими налогами, и когда она приближалась к границе, её ждал таможенный пост в виде деревянного заграждения через реку. Здесь чиновники из имперских контор Зальцбурга проверяли каждый ствол дерева на наличие меток владельцев и подсчитывали налоги, причитающиеся с каждого купца.
Но вот горы становились далеким воспоминанием, и реки плавно текли через города и селения. В Чисмон-дель-Граппа река Чисмон сливалась с каналом Брента, на берегах которого располагались лесопилки, шелкоткацкие фабрики, мельницы, кожевенные заводы и небольшие предприятия, использующие тепло от печей, часто были связаны с рекой своими собственными небольшими каналами. Владельцы всех этих предприятий с запасом покупали пиломатериалы, в которых они нуждались в течение года, поскольку древесина проплывала через город только во время весеннего сплава.
