— ты искала Киплинга? — он проигнорировал ее лепет и протянул книгу, показывая, что не спрашивает, а скорее утверждает этот факт.
Агата посмотрела на протянутый том, потом на сильную руку. Нет, не накачанную, а именно сильную. И вдруг, в эту самую минуту ее настигло осознание: что тот, кто помог со Шреком, когда пес попал под колеса, тот, кто тренируется в ранний утренний час на обрыве у мостков парящего в невесомости дома и тот самый человек, что подарил ей милосердие в отношении своей души, когда подвозил ее к электричке — это один и тот же мужчина. Она его узнала. Удивление и шок парализовали ее. Бывает так, что какие-то вещи, поступки и мельком встречные люди западают в память, восхищают, влюбляют и поражают до обожания. Но в те минуты, знакомство оказывается второстепенным и ему совсем не уделяется внимание. А вот сейчас, когда внутренний мир не подчинен другим большим событиям, острое чувство настоящего настигло, время стало концентрированным, Матвей собрался в ней воедино.
Агата встретилась взглядом с мужчиной. Он рассматривал ее, изучал. Северные черты лица, спокойные и в тоже время суровые, высокие скулы, темно-золотые глаза и губы (нега разлилась по икрам и стопам) … линия верхней немного нависающей, идеальная по симметрии в покое, кривилась когда он говорил или складывал улыбку, недовольную улыбку, как сейчас. Книга все это время находилась перед ней.
— я могу ее почитать? — несмело произнесла Агата.
— да, можешь. — девушка взяла "Город страшной ночи”.
— спасибо. а на сколько, когда мне вернуть. Катерина не нашла… — Агата торопилась и каждый вопрос обрывался.
— отдашь, когда захочешь. Если сможешь расстаться. — ответил Матвей прямо без утайки.
— она ваша? — спросила Агата.
— нет. я купил ее, но не читал. — ответил Матвей.
— не… нравится? — с некоторым огорчением, что очарована автором, возможно на самом деле не столь уж и интересным, предположила Агата.
— она переводная. — ответил Матвей, рассматривая огорчениена ее лице, — я читал такую на оригинальном языке. Эту купил тебе.
— специально? — удивилась Агата и сердце замерло, ухнуло вниз, несмело застучало быстрыми ударами.
— да. Агата. Специально. — ответил Матвей.
— тогда, я оставлю ее себе. — сказала и захлестнули эмоции: поблагодарить, обрадоваться, спросить как он узнал про Киплинга?
— не стоит решать до того, как ты ее прочитала. — сказал Матвей и ветер воодушевления Агаты натолкнулся на его спокойный и холодный тон.
— возможно. а…? — она хотела спросить, но вдруг расстроилась, и стала листать страницы. Матвей поднял пальцами ее подбородок.
— ты хотела бы книгу, которую прочитал я? — спросил он как обычно напрямую.
— здесь их целые полки будут — упрямо и обидчиво ответила девушка, а ее пухлые губы собрались в бантик.
— я прочитал твои тезисы к курсовой — он улыбнулся уголком губ и вытащил сложенные листы из заднего кармана черных джинс.
— а….я оставила их на берегу — упавшим голосом сказала Агата.
В тезисах не было ни одной оригинальной идеи, она искала нить, драйв от темы исследования, но область оказалась скучной и уже полностью изученной до нее. Смущенно девушка взяла листки, все поля оказались исписаны чернилами.
— значит! — она радостно заулыбалась.
— это ничего не значит — перебил ее Матвей ровным тоном. — ты привлекательная, интересная, но я никогда не буду смотреть на тебя: ни как на девушку, ни как на ученицу, ни как на друга.
— не говори, если еще не попробовал, — прошептала в ответ Агата.
Матвей иронично усмехнулся в ответ на неожиданную смелость, протянул руку, подтянул оторопевшую девушку к себе за сарафан, приблизил губы и также тихо прошептал:
— не стану откладывать. — но не поцеловал, его лицо вдруг ожесточилось. Он отстранился и вышел.
*** Я все равно скучаю
Утро. Роса и розовый восход. Туман стоит над рекой, выходить на улицу зябко, но Агата одевает форму и спешит на мостки. Надо успеть разогреться и размяться. Когда боец над обрывом начнет невидимый бой с тенью, с закоченевшими мышцами повторять за ним не удасться. А мужчина, естественно, не замедлится, не повторит лишний раз. Агата очень надеялась, что он даже не подозревает о ней, и всякий раз, если оборачивался — пряталась. Специально приходила на мостки у парящего дома, выверяла угол его обзора заметно ли, что она тоже участвует. Боец, она его конечно знала — Матвей Анкельсон, тренировался к ней спиной, приемы было видно наполовину, да какое там — на четверть. И если не успевала повторить, то старалась запомнить, а потом в течение дня обдумать и нарисовать в дневнике. Иногда он двигался настолько быстро, что ее скорости не хватало и девушка останавливалась и наблюдала за мастерством, за танцем мышц при сражение с невидимой, но однозначно опасной тенью. Каждый раз в такие моменты ей казалось, что она чувствует движения внутренним зрением.
Солнце уже тронуло верхушки деревьев, когда Агата завороженно следила за двигающимся мужчиной. В этот раз она не запоминала, очарованная скоростью и необычностью переходов в приемах. Взгляд обычно пытался охватить его всего, уловить целостный образ и дух. Но в этот раз Агата почувствовала, что рассматривает, проходит по линиям, сплетениям мышц, следует за движениями от плечей, переходит к прессу и спускается вниз, странный жар течет по позвоночнику к бедрам, разливаясь там в тягучую каплю.
Матвей остановился, словно размышлял, а потом резко снял футболку, обнажив мускулатуру и повернулся в сторону Агаты, смотря прямо ей в лицо. Она не успела присесть, захваченная его движением. Он шагнул и капля неосознаваемого желания вспыхнула, щеки обдало жаром, она вскрикнула и тут же закусила губу. Не отрывая собственного взгляда.
Матвей плавно пошел в ее сторону, Агата быстро задышала, сердце застучало о ребра. Надежда, что он окажется рядом и страх от испытываемых ощущений, хотелось закрыться руками как пойманный зверек. Она обернулась по сторонам в испуге, что утро уже пришло в час, когда жители поселка выходят на улицы. И снова посмотрела на мужчину. Но его не было. Горизонт мирно нагревался взошедшим солнцем. Иголки сосен блестели в лучах, смеялись искрами. “Это был мираж?” — Агата не поверила своим глазам. Адреналин уступил место сердитости. Девушка спрыгнула с мостков и быстрым шагом направилась на соседние.
Она уперла руки в бока, расхаживала кругами по толстым, пропитанным лаком доскам. Глубокая складка между бровей сдвинула их так, что волоски кололи друг друга. Агата чувствовала себя глупой. Как и в библиотеке. Матвей отстранился, вышел, а она стояла и вдруг побежала за ним, врезалась в груду книг, на ходу восстановила стопку, угрожающую упасть с еще более громким грохотом, что в первый раз. Собрала сарафан в кулак, дабы избежать следующего столкновения с вездесущими шаткими пирамидами книг, и просто вывалилась на крыльцо библиотеки.
Свет после темного помещения заставил ее зажмуриться, но по звуку Агата поняла, что оказалась прямо в гуще людей. Библиотекарь, Алеся с мамой, соседка с мужем, директор местного магазина и супруги Анкельсон весело шутили, лишь мельком взглянули на девушку, спешившую получить объяснения у мужчины. Катерина обняла мужа за талию и кокетничала с окружающими. Ласковой кошкой она лишний раз прижималась к Матвею и поглядывала на реакцию остальных, ей доставляло радость их умиление. Безоблачное счастье молодоженов растапливало сердца. Соседи мило беседовали, с добротой говорили и грелись в уютных отношениях двух взрослых людей. Катерина никогда не останавливалась на полпути, игра доставляла ей удовольствие, просто позволить соседкам нежиться в умиление для нее было мало, она изредка вставала на цыпочки и чмокала Матвея. Агата из-под вежливо опущенных ресниц наблюдала за ним, дыхание выдавало ее возмущение, а сжатые кулаки еле удерживали на месте. Ее блондинка не могла обмануть, спина Матвея, сложенные на груди руки и едва заметно приподнятая губа в неприятии светских игр явно говорили про его нежелании поддерживать образ, разыгрываемый Катериной. Так подумала Агата. Матвей взглянул на девушку, бровь вопросительно двинулась вверх, глаза прищурились, а губы плотно сжались. Он обнял жену, Катерина игриво мяукнула. Тогда обхватил ее затылок и смотря в глаза Агате, Матвей наклонился и поцеловал супругу долгим, страстным поцелуем. Женщины тихо ахнули, смущенные и возбужденные силой, напором и чувственностью сцены. Мужчины понурили глаза, почувствовав неприятный подтекст, но не понимая полностью смысл этого жесткого и не романтического поступка. Директор магазина впоследствии часто вспоминал случай с благодарностью, он вдруг увидел истинное лицо Катерины через отношение к ней Матвея. Это сохранило ему свободу и уберегло от липких сетей интриганки.
