— Да, думаю ты права. Сказочность. Аукшино даже называется словно в былинах. “Аууу”. — Катерина отложила нож, отодвинула доску с багетом и откинулась на сиденье. — Впервые я приехала в Аукшино и мне все именно таким и казалось. За это время пришлось познакомиться со многими персонажами, “сказочными” монстрами. И узнать себя, — Катерина грустно улыбнулась Михаилу. — понять, как… и кого я хочу на самом деле.

— Кого?! — Сергей подавился бутербродом, схватил бокал, кашлял, пытался гоготать, вытирал слезы, пока Катерина поддержала его веселым смехом, похожим на то, как звучат в нашем представлении сказочные серебряные колокольчики.

— Не кого, ахааха. Чего. — растянула блондинка через смех слова. — Что я хочу на самом деле. Хотя, может это и оговорка "по Фрейду"? я не знаю. — закончила Катерина мило.

— Все оговорки не так безобидны. — сказал Андрей.

— Или в корне их лежит обида? — Катерина поддержала юриста в коверкании фраз и смыслов. — Но с чего, такой женщине как я иметь огорчения? У меня прекрасный дом, семья, бизнес.

— Звучит как начало триллера, — Виктор включился в игру, но Катерина молчала, он понял и сделал ход снова. — ты говорила про сказочных монстров..? Нас съедят или ….

— Витя, ты фантазер. Просто у Наташи вышла отличная метафора про сказку. Но реальность скучная. В реальности люди как люди. Пока их не поймали с поличным, им нечего предъявить.

— а ты обычно собираешь улики? — усмехнулся Михаил и закинул ногу на ногу.

— нет, конечно. Нет. Для этого есть специально обученные люди. Я всегда за сохранение семьи. — ответила Катерина, Ее слова рождали странный осадок.

— неужели!? — прошептала Наталья.

Катерина забыла про жену своего бизнес партнера и любовника по совместительству, поэтому быстро поспешила завершить свое высказывание:

— все сказки уходят корнями в реальность, и сюжет стар как мир. Да, конечно, персонажи могут казаться очаровательными, как русалки, чьи волосы волнисты и темны.

— вполне определенный образ, волнистые волосы — это не та ли девушка, что отказалась с нами проехаться? — спросил дотошный Андрей.

— Не столь важно, — милостиво улыбнулась Катерина. — Я пытаюсь нарисовать в общих чертах там… Невинные глазки и мужское сердце тает. Хотя…именно темненькие, и именно в красных купальниках особо опасны. Ведь так, Миша? Тебя еще не утащили?

— полагаешь, это возможно…? — спросил Михаил и наклонил голову вбок, улыбаясь одной стороной губ, ноздри расширились от быстрого и выдоха, как перед готовностью погрузиться в битву.

— ахаха, точно бы хотели попытаться многие — властная блондинка сделала обманчивый комплимент, помолчала мгновение и резко на одном дыхании, как пощечина, сказала, — забыла, не стоит опасаться. В этих местах волнистоволосые русалки охотятся только на женатых.

Песок смыслов затвердел и призрак Матвея обрел черты. Михаил сощурил глаза и остался недвижим в своей расслабленной позе. И показался Катерине еще больше похожим на старшего брата, которого так настойчиво призывали присоединиться к теряющему томность представлению. Катерина играла откровенно, лично и неожиданно. Михаил выключил сообщения от Серентуса на телефоне, не желая ни отвлекаться, ни читать пояснительные отчеты о том, что происходит сейчас в гостинной.

Бывают женщины, которые прекрасно чувствуют слабые места, болевые точки других, такое удивительное сочетание чуткости и безразличия к незажившим или еще открытым ранам других. Они улавливают слабости и постепенно готовят участок для атаки. Если человек чувствует неуверенность, они будут рассказывать про смелость, если их подруга страдает от неразделенной любви, они будут рассказывать про ее зазнобу (так невзначай, пожимая плечами и говоря “ну какая разница, давно же было”). И делают это всегда с улыбкой, вы чувствуете постепенно нарастающее давление, уколы могут учащаться и к концу вечера из вас вытекут все моральные силы, спина сломится и морщины грусти, ненависти к себе покроют лоб.

Брат для Михаила значил доверие, гордость, силу и поддержку. Они были друг для друга единственной семьей, товарищами. Без прилагательных. Ложь не появлялась в ни в их отношениях, ни в отношении самих себя. Как можно доверять и полагаться, если ты нечестен сам с собой. Катерина знала, не просто куда бить, но и как ударить, чтобы пробить защиту, чтобы поселить сомнения. Ведь, чтобы распустить “ковер” — достаточно вытащить одну нить, чтобы обрушить стену — достаточно вытащить один "правильный" кирпич. Чтобы разрушить тесную связь близких людей — достаточно поселить сомнение, достаточно доказать одну пустяковую, но свершенную ложь. Она как плесень будет впоследствии разрастаться сама, переворачивать “свет” событий, придаст иной смысл прошлому и заставит сомневаться в значимом, важном. Доказанная ложь, как барьер встанет на пути, близкие не то, чтобы доверять — не смогут разговаривать друг с другом.

И Михаил почувствовал, что на стол угощений бросили дохлую крысу. Запашок от нее клубился, направлялся к призраку Матвея. Зловонная тень подбиралась к его брату, обвинение тухлыми кругами стискивали его.

Он тут не ради взлома дачи, он тут ради этого унижения, чтобы она прилюдно доказала “супружескую измену”, но прежде ему, Михаилу, предложат или на коленях с растоптанной гордостью и уважением к семье смотреть на экзекуцию, либо …? Будет что-то еще, альтернативный вариант.

Когда Анкельсоны сдерживали нарастающее раздражение и недовольство, то редкий человек мог насторожиться. Агата, бывало, замечала на тренировке с Матвеем короткий выдох и движение глаз, быстрое. Ее кожа леденела и кудри как от воздушные шарики на холодном воздухе сжимались, льнули к плечам. Она опускала взгляд, собирала подбородок и губы дрожали, девушке не хотелось быть причиной гнева, она и покорялась и ждала в буре своих эмоций, когда Матвей передумает и отменит обычно справедливое, но жестокое решение. Он решений не менял. В отличии от Агаты, супруга никогда не замечала второстепенных деталей.

— Всегда знал, что брак опасен. — с легкой улыбкой ответил Михаил, не отводя взгляда от Катерины.

— О, он не опасен, если ты, если семейные ценности… стоят на первом месте. Вы же согласны? Вот именно поэтому мы и устраиваем этот Фестиваль. — женщина легко перевела тему, блокируя защиту обвиненного. Призрак с обвинительной табличкой остался в гостинной, в тени.

— Слушай, Катя, — сказал Сергей. — ты расскажи нам простым языком, в двух словах, что это за Фестиваль завтра будет? Я не понял. Пирушка просто? Выставка твоих фермерств? что? зачем ты ее устраиваешь, если и так все уже показала, осталось протестировать, чем мы и за…

— Сергей, — цыкнула Катерина.

— да про закуски я, еда. паштет, есть. — Сергей бросил быстрый взгляд на Михаила. — классные бутеры, сытные. Аха-ха хм…хм ну, кароче, это я не совсем в теме. Мне завтра отдыхать или работать?

— Отдыхать, Сережа, конечно отдыхать. Будет праздник, — сказала Катерина — семейный, наполненный любовью, летний праздник. Полный надежд.

— каких надежд, Катя, — Наталья лукаво улыбнулась, — что “все”, как темненькие, так и светленькие русалки сварятся в Волге?

— а еще есть рыжие, — добавила Алла. — вы сами придумали этот праздник?

— нет, во многих деревнях его традиционно отмечают, просто, я так понимаю, что Катя придала всему деловой оборот. — заметил Виктор.

— а вот ты и не прав. Напротив, все что связано с Аукшино — не имеет для меня особое романтическое значение.

— В нашем-то возрасте романтика, — Сергей изобразил сарказм и быстро исправился. — ну ладно, ты молоденькая. Но мы тут уже глубоко женатые.

— вот именно — Катерина поднялась, легкая ткань белых широких брюк водопадом заструилась по ногам. — настолько глубоко женаты, что забыли про волшебство, теплоту, про семью. А ты знаешь, Сережа, что девушки в Купалле не просто загадывают найти папараць-кветку и выйти замуж. Они (все абсолютно), — ее шепот заставил поежится Наталью и Аллу, вслушаться в слова.